Жизнь как непрерывная череда чудес и ангелов

Добровольская Юлия Григорьевна

– Что она тебе сказала?

– Что ляжет спать.

– А ещё?.. Вова!

– Успокойся…

– Набери мой номер.

– Зачем?

– Набери.

Он взял свой телефон, нажал кнопку быстрого набора.

Она слушала, как этот… который собака, так беззастенчиво хорош со своим хриплым голосом… да небритой физиономией…

– Господи…

так бы и сказала.

И он, засмеявшись, сбросил вызов и нажал кнопку на панели.

Она вывела громкость на предел.

6.

Такси, как ни странно, подвернулось сразу.

«Хороший знак…»

Он назвал адрес сестры – недалеко совсем – а дальше, не знаю, сказал, дальше куда-то за город, за кольцевую. Водитель, было, заартачился, ему к восьми домой нужно. Сошлись на том, что, если ему не в ту сторону, он высаживает его по первому адресу и – свободен.

Тоню не пришлось ждать, она прогуливалась у выезда из двора.

Оказалось, водителю как раз туда и нужно, в деревню, следующую по курсу за их местом назначения.

«Тоже хороший знак… Всё наше странствие по жизни – от знака к знаку. Только в детстве мы эти знаки безошибочно отличали один от другого: какой ангелом поставлен, какой фальшивый – а потом нас думать научили вместо того, чтобы чувствовать… и мы скоро забыли всё, что принесли оттуда…»

– Да нет, Антошка, я не грустный… Задумчивый.

– Расскажешь?

– Вот приедем, надерусь, тогда расскажу.

Тоня засмеялась:

– Ты? Надерёшься?

– Есть такое страстное желание… Где твой Валик?

– В Стокгольме.

– Что на сей раз?

– Перестань… Интересно это тебе?.. К тому же, коммерческие тайны мужа я не разбалтываю.

– Ну,

ясно… А куда мы едем?

– Приедем, увидишь. А ты вырядился, как знал!..

– Это я одно мероприятие удачно на другое променял. Спасибо тебе.

– Тебе здорово хреново?

– Прорвёмся…

«Прорвёмся. Если через ад прорвались, через это недоразумение и подавно сможем… Главное зарубочку на носу… на лбу лучше – позаметней сделать… чтобы больше не вляпываться в фигню всякую… И нутро слушать, а не… да, а не пение гормонов… Гормоны под гармонь – как Сирены рулады выводят…»

Он засмеялся в голос.

– Ты что смеёшься?

– Да так… Не обращай внимания. Нервы… Чем там потчевать будут?

– Думаю, по высшему разряду. Там мне, кстати… в смысле, нам с Валентином комната выделена. Думаю, всем гостям. Так что, остаёмся ночевать.

– Как в детстве – в одной комнате…

– Да. Как в детской.

– А милая у нас детская была, да?

– Да…

– А что за публика? Бизнес?.. Политика?..

– Богема.

– А ты каким образом туда угодила?

– Валик с хозяином когда-то в одном экипаже летал. Друзья по гроб, сам понимаешь.

– Надерусь сегодня… решено.

– Давай. Я хоть посмотрю на тебя… А то ни одного пьяницы вокруг. Скажи кому…

– Помнишь, в школе учили: нет ни одной семьи, которая бы не потеряла кого-то в войне. А теперь вот – ни одной семьи, которой пьянство не коснулось бы.

– Да. Я чуть ли не одна в классе была из семьи, где отец не пил.

– Это твой отец не пил… Я зато был из подавляющего большинства.

– Прости… я не хотела…

– Нормально всё. Твоё счастье, что ты маму только радостной видела.

– Можно я к тебе прижмусь? Обними меня.

Конец ознакомительного фрагмента.