Жизнь как притча
Шрифт:
Порой по году не поступали заказы. Затянув пояса, артельцы писали иконы «в стол», терпеливо ожидая продолжения общей товарищеской судьбы. Господь частенько попускал невзгоды, чтобы проверить, так сказать, «на вшивость» новоявленную иконописную братию. «Ну-ка, докажи преданность божественному искусству не на словах, а на деле! – говорил Он Грише со товарищи в такие дни. – Откажись от лёгких денег «на гражданке», работай по десять часов в сутки и жди. Жди, как ждут под градом снайперских пуль окопные бойцы команду «В атаку!»»
Полина стала первой представительницей слабого пола в артельном
Говорят, любовь – это Божий дар. С этим утверждением трудно не согласиться. Ведь любовь – это состояние души. Всё вокруг влюблённого человека оживает и искрится счастьем. Кучи городского мусора преображаются в затейливые цветные мозаики! Что уж говорить о предмете любви. Невзрачное личико сияет, подобно солнцу. Самое интересное, оно действительно является таковым. Просто в обыкновенное время мы этого не замечаем, как не видим месяцами осеннее солнце за плотной силиконовой подошвой облаков. Это ли не доказательство божественной природы любовного чувства?
Часть 4
Едва дождавшись окончания работы (хотя как руководитель он мог прервать работу в любое время), Гриша подошёл к Полине и, комкая в руках какую-то вещь, произнёс:
– Полина, сегодня совершенно серебряный вечер!
Девушка посмотрела на Григория с некоторым недоумением.
– Правда серебряный, – ответила она и, взглянув на артельцев, столпившихся на крылечке трапезной, добавила, – Григорий Борисович, вас ждут.
Гриша помахал товарищам рукой.
– Вот видите, их уже нет, – усмехнулся он, глядя, как сытая и довольная «артельная общественность» не спеша растворяется в паутине вечернего сумрака.
– Вы что-то хотели мне сказать? – девушка сделала шаг по дорожке к церковным воротам. – По работе?
– Полина, простите, я буду «на вы», мне так проще.
– А в храме, вы общались со мной «на ты»! – улыбка сверкнула на девичьих губках.
– Ну, это там, – смутился Григорий, – сейчас другое дело. Вы меня простите, я первый раз разговариваю с девушкой не по работе. Просто сегодня после нашего с вами рисования со мной произошло что-то непонятное. Родион спрашивает: «Гриша, что с тобой?» А что я ему скажу, если сам себя не узнаю? Короче, кажется, я в вас влюбился, Полина… Не смейтесь, ради Бога. Я бы никогда этого не сказал, если бы мог с собой справиться. Такие дела.
Слова Гришиного признания произвели на девушку неприятное впечатление. Она предполагала услышать что угодно, только не это. От смущения и духоты южного вечера Полина готова была упасть в обморок. Ну что она могла
– Григорий Борисович, что вы такое говорите! Оставьте сейчас же! Не обижайте меня и сами не обижайтесь, пожалуйста…
Полина неловко повернулась и торопливыми шажками засеменила в глубину церковного участка. Дорожке вела в приходской домик, где настоятель выделил ей маленькую отдельную комнату. Захлопнув дверь, она упала на кровать и…зарыдала. Поля была разгневана неловкой выходкой бригадира. Признание Григория отозвалось в её сердце колкой личной обидой. Почему он оказался таким неучтивым? Внезапное, не проверенное временем чувство – этакий каприз начальника – он посмел высказать ей, артельной песчинке! У него что, совсем нет жалости?!
В тот вечер Григорий долго бродил по засыпающей станице. Зыбкая россыпь небесных светил всюду сопровождала его и к полуночи вывела на самые задворки. «Обманутый любовный вкладчик» шёл, не разбирая дороги и вскоре оказался на дне заброшенной балки, сплошь поросшей полутораметровой крапивой. В зените ночного сумрака царствовал огромный белый диск Луны. Крупные звёзды были похожи на решето – сквозь пробитые в небе отверстия сиял свет Бога. Впрочем, о звёздах умолчим – слишком красиво, читатель улыбнётся и не поверит даже честно сказанному слову!
«Пора возвращаться» – подумал наш герой и решил спрямить обратный путь. Однако метров через сто вынужден был остановиться. Лунный свет играл в зарослях крапивы и рассыпал по верхушкам стеблей дивные серебряные блики. Не обращая внимание на боль от жгучих прикосновений спелых зарослей Urtica dioica, Гриша пошёл напролом, тысячекратно повторяя: «Какой же я дурак!..»
Во втором часу ночи он подошёл к церковным воротам. Открыл калитку, остановился. Неподалёку, за маленьким одностворчатым окошком спала Полина. А может, не спала. Григорию стало не по себе.
– Эй, Григ, – он сдвинул брови, – ты ж десантура, ёшкин корень! Сопли подобрал – и в строй!
В памяти вспыхнул один из горячих афганских эпизодов. Сразу стало легче, дыхание успокоилось, настроение выровнялось. Насвистывая марш славянки, Гриша стал выдвигаться, минуя расположение «противника», в отведённый лично для него гостиный уголок.
Часть 5
Любовь не проходит бесследно, даже если проходит. Огибая домик, где спала Полина, Григорий старался смотреть только прямо. Ещё он старался усилием воли переместить любовное чувство на задворки ума. Но, чем более Гриша упражнялся в стремлении стать бесчувственным викингом, тем меньше ощущал в себе силы что-либо изменить. Любовь к Полине стремительно распространялась по всему его организму, накапливалась в кровеносных артериях, бежала по кровотокам вверх, купировала заносчивый ум, устремлялась вниз и сбрасывала методом трепетания с кончиков пальцев «налипший» избыток энергии. И везде, где бы ни пробегала эта вестница счастья, всюду слышался её требовательный голосок «Люби! Всё равно люби!..»