Жизнь, какая она есть

Шошина Юлия

Меня всю колотило от злости, мои руки тряслись, а горло жгло от подступающего комка слез.

Ах, если бы только папочка был здесь. Он бы нашелся, что сказать, он бы помог мне пережить все это. Он бы успокоил меня своими умными цитатами, смог бы обнять и поцеловать в лоб, заверить, что все будет хорошо.

Но его нет. И я потеряла его.

Я сама все испортила. Конченная эгоистка, заботящаяся лишь о себе и своих чувствах.

И мне ничуть не жаль, что я высказала все Руслану. Я обманывала себя, надеясь, что он понял все

по-хорошему. Он никогда бы не понял этого.

Ведь все мы строим мосты, чтобы их потом сжигать.

Только вот не каждый сможет спокойно смотреть, как догорает последняя ступенька к человеку, который был всем.

22.

Когда я спустилась вниз, гостиная встретила меня полным безмолвием. Ни капель крови на полу, ни Руслана, ни Никиты. Тишина оглушала.

–Мам..? – позвала я, спрыгивая с последней ступеньки. – Ты здесь?..

–На кухне, солнышко, – услышала я ее усталый голос, и поспешила туда.

Мама сидела за барной стойкой и перебирала фотографии. На кухне было темно, и лишь одна старая лампа на столе освещала ее.

–Привет, – выдавила я, чуть улыбнувшись. – Прости меня, пожалуйста. Я устроила такую заварушку тут…

Она устало улыбнулась и встала со стула, направляясь ко мне.

–Ничего, Юленька… Все хорошо, доченька. Все будет хорошо. Хочешь кушать? Сегодня ты почти ничего не ела…

–Да, я бы поужинала, – обняв ее, я положила голову на ее плечо, вдыхая ее родной запах. – Спасибо тебе, мам, за все. Прости, что влезла в нашу семейную драму со своими драмами. Я – никудышная дочь.

Она отпустила меня и нахмурилась:

–Чтобы я это в последний раз слышала, понятно? Никакая ты не никудышная. Все, что случается, должно случиться в определенное время. Только так, и никак иначе. Я положу тебе мясо?..

–Да, спасибо… – она отправилась к холодильнику, а я присела за ее стул и увидела фотографии, которые она рассматривала, и мое сердце мгновенно заполонила грусть.

На них были мы втроем – мама, папочка и я. Вот мне семь – они вместе повели меня в первый класс, у меня нет переднего зуба, но, тем не менее, я улыбаюсь так широко, будто выиграла в лотерею.

На мне огромные белые банты и белая рубашка с кружевным воротничком. Юбка тщательно выглажена – складочка к складочке – а на ногах – белые гольфы и серебристые туфельки на маленьком каблучке. Помню, как я радовалась, когда мама купила мне их.

На маме – прямое бежевое платье, медные волосы, заплетенные в длинную косу до талии красиво лежат на груди. Она улыбается и держит меня за руку.

Папа одет в коричневый пиджак и простые черные джинсы. Волосы небрежно заправлены за уши, а глаза светятся гордостью за своего ребенка.

–Видел бы он тебя сейчас… – мама поставила разогревать еду, а сама подошла ко мне сзади, положив руки на плечи. – Какая ты стала красавица. Какая умница…

–Спасибо, мам. Спасибо

тебе за все, – голос мой дрогнул, но я сжала ее руку на своем плече и повернула голову к ней: – Вы так много мне дали. Благодаря вам я стала такой. Благодаря лишь тебе и папе. Я так сильно вас люблю…

Несколько слезинок скатились по моим щекам, и я, шмыгнув, утерла их другой рукой. Мама ласково улыбнулась мне и, чмокнув в макушку, отошла к чайнику.

Следующая фотография, которая попалась мне на глаза, была фотография с их свадьбы. Раньше я ее не видела.

Фотограф запечатлел момент их росписи. Мама, чуть наклонившись над столом из темного дерева, занесла руку над листом. На ней было великолепное белоснежное платье с кружевными рукавами и плечами, а от груди расходился нежный атлас до пола. На ее распущенных рыжих волосах сверкали жемчужные бусины, а на пальце красовалось новенькое золотое кольцо.

Папа стоял чуть поодаль ее. Выглядел он чудесно в своем черном костюме и белой розочкой на лацкане. Но меня привлек вовсе не его внешний вид, а взгляд, которым он смотрел на маму – полный любви и обожания. Безграничного доверия и счастья.

–Как он на тебя смотрит… – не удержалась я от комментария и повернулась к маме, показывая на фотографию. – Я раньше не видела ее. Вы такие красивые…

Мама улыбнулась, и ее лицо заволокло дымкой воспоминаний.

–Спасибо… А ведь у тебя тоже есть человек, который так смотрит. И не один…

Тут меня словно молнией шибануло.

–А где Никита?!

–Он уехал проветриться. Не переживай, он вернется. Сегодня многое произошло, и всем нам нужно немного прийти в себя.

Меня будто пнули в живот. Ну конечно. А ты что хотела? Провернула такой фокус, и ждала, что он будет как преданный пес сидеть у ног?

–Он давно уехал? – задала следующий вопрос я, поглаживая фотографию пальцами. – Не говорил, когда вернется?

–Почти сразу же… – мама поставила передо мною тарелку с едой и чашку чая. – Нет, но думаю, что скоро.

–Уже два часа прошло… – задумчиво проговорила я, убирая фотографии в сторону. – Как ты думаешь, я совсем все испортила, да?

Мама села напротив меня и положила подбородок на соединенные руки.

–Ну… Ситуация не из приятных, соглашусь. Но Никита любит тебя, и ты любишь его. Эта ситуация показала, что он готов на все ради тебя. Пора отплатить ему той же монетой, дорогая.

–Я знаю, мам… Знаю. Честно? У меня даже в мыслях не было оставить его. Ты знаешь, как сильно я любила Руслана. Ты все прекрасно видела сама, что было со мной после его ухода… Ты знала, что он уехал из-за отца и стипендии?

–Нет, – покачала головой она. – Я знала лишь то, что мне говорила Нина… Но ты сама знаешь, у них в семье решения, принятые Димой, не обсуждались. Думаю, он даже не поднимал их на рассмотрение. Все было сделано так, как нужно было ему. Нина, как всегда, примирилась с ситуацией.