Жизнь Короля
Шрифт:
Счастья как не было, так и нет, только неудовлетворённость и пустота.
И всё-таки, я попытаюсь ещё раз что-то изменить. Может на этот раз всё получится?
Солнце уже поднялось высоко, но уходить не хотелось. Шелест океана убаюкивал. Дженнифер подошла к нему сзади, поцеловала в щёку.
– Доброе утро, милый!
– Доброе утро!
– Ты давно тут сидишь?
– Не знаю, я не смотрел на часы.
– Пошли завтракать.
– Что-то не хочется. Ты иди, я ещё побуду здесь.
Он поднял глаза к небу в молчаливой молитве. В очередной раз
Теперь Алекс выполнял все прихоти Дженнифер.
Пусть позабавится напоследок за мой счёт.
Он устал с ней спорить и старался уходить от скандалов и надеялся, что у него получится осуществить все намеченные планы. Если нет, тогда и жить незачем.
К вечеру поднялся ветер, и Алексу, оказавшемуся в этот момент на улице, запорошило песком глаза, пришлось срочно возвращаться домой. Апартаменты в госпитале уже ожидали знаменитого пациента. Снова неприятные и болезненные процедуры, одинокие ночи. Иногда он просил кого-то из друзей посидеть с ним, пока он не уснёт. После выписки Алекс сразу же улетел в Аризону на концерт.
…Вернувшись с Гаваев, он понял, что срочно сократившийся отпуск – это судьба. И изменить что-то у него не получится. Не хватит силы духа, эх, немного бы пораньше. Вокруг него были люди, которым от него всегда что-то было нужно. От решения покончить со всем раз и навсегда его удерживала только вера. Молитвы уже не приносили облегчения, и всё равно Алекс исступлённо молился в надежде, что его услышат. О книге бывших телохранителей ничего не было слышно, и у него появилась надежда, что Рэд и Сонни передумали мстить.
– Алекс, я устал вытаскивать тебя из всяческих передряг. И да, теперь я могу подтвердить догадки. Я подыскиваю тебе замену. Мне 68 лет, и я не могу балансировать на тонкой проволоке, в ожидании того, что ты одумаешься. Я понимаю, что как прежде уже не будет, но если ты не приведёшь себя в порядок, я отказываюсь устраивать тебе концерты. Ты тонешь сам и тянешь меня за собой. Что же ты молчишь?
– Мне нечего Вам сказать. Я не хочу оправдываться. Вам всегда было плевать на меня, да, Вы сделали меня самым знаменитым певцом, но, согласитесь, Вы тоже неплохо имели с моего успеха. Теперь, когда всё плохо, Вы не хотите дальше вести мои дела. Что ж, логично. Я – товар, такой же, как это.
Он в отчаянии рванул себя за ворот рубашки и медленно встал.
– Прощайте, Полковник!
Алекс вышел из кабинета и прислонился спиной к двери, чтобы перевести дыхание.
– Всё кончено. – промелькнула мысль.
У него уже не было иллюзий по поводу своего будущего.
Вечером в гостиную вошёл Уильям.
– Сынок, мне нужно поговорить с тобой.
– Я слушаю тебя.
– Я разговаривал с Дженсоном…
– И…
– Как бы тебе это сказать?
Он думал, что хуже уже не будет, но отец добил его своими словами:
– Тебе надо составить завещание.
Алексу показалось, что ему послышалось.
– Повтори.
– Ты слышал. Ты болен
Жестокость отцовских слов поразила его.
– Господи, папа, ты…
Он не мог ничего сказать. Мир заволокло красной пеленой, исчезли все звуки.
– … ты тоже списываешь меня со счетов, – наконец произнёс Алекс, потирая левую сторону груди.
– Ты же тратишь деньги направо и налево, твои концерты оставляют желать лучшего, – пошёл в наступление Уильям. – ты отдаёшь себе отчёт, что умираешь?
– Может быть, но я всё ещё жив, а вы не даёте мне ни малейшего шанса. Может, уже и похороны заказаны? – горько пошутил Алекс, но на его лице не было и тени улыбки. – Хорошо, я сделаю, как ты хочешь. У тебя всё?
Отец попытался обнять сына, но тот отвернулся от него.
– Не надо, папа. Уходи, я не хочу тебя видеть.
На следующий день в присутствии Чарли и Дженнифер завещание было подписано. Уильям был назначен душеприкажчиком.
– Теперь у Полковника развязаны руки – сказал Алекс Чарли, когда они остались одни.
– Эл, не вини отца, Дженсон и его взял в оборот.
– Знаю, но от этого не легче. Оказалось, что и для отца, я всего лишь источник дохода. Что ж, этого следовало ожидать.
– Алекс, возьми себя в руки, всё ещё можно изменить.
– Нет, Чарли. Ты знаешь, что Бобби умерла?
– Конечно. Мне очень жаль.
– Ещё одной потери я не переживу. Я уже стольких потерял. Я устал хоронить близких и друзей. Лучше я уйду раньше.
– Ты это о чём?
– Да так, мысли вслух. А что, завещание составлено, все успокоились, теперь можно и о вечности подумать.
Чарли обескуражено молчал.
– У меня столько денег, что я могу купить всё, что захочу, мои связи простираются до Белого дома, а я сижу в этом чёртовом поместье, боясь высунуть нос на улицу. Почему я не могу просто наслаждаться жизнью, как другие люди? У меня была семья, были женщины, которые меня любили, но где теперь это всё? Исчезло, растворилось в тумане. Что со мной не так?
– Не знаю, Алекс.
– Вот и я не знаю, жизнь прошла впустую.
– Впустую? – не выдержал Чарли – Ты сделал столько, что тебя не забудут даже через пятьдесят лет после смерти. На тебя равняются молодые музыканты, на твои концерты ходят дети, я видел восхищение в их глазах. Ты – лучший, и останешься таким навсегда.
– Да, конечно, особенно после последних шоу. Я просто хотел дарить людям счастье, свою любовь, но теперь я превратился в карикатуру на самого себя. Недавно я пересматривал «Алоху». Прошло всего лишь четыре года, четыре, ведь это так мало, но за это время от меня ничего не осталось, сдулся, как шарик. У меня есть только мой голос, но на концертах я уже не могу должным образом показать, на что он способен.
– Алекс, что я могу сделать для тебя? Как поддержать?
– Ничего, Чарли, уже слишком поздно. На Гаваях я подумывал что-то изменить, но, приехав домой, понял, что у меня совсем не осталось сил на борьбу. Ладно, что-то я совсем расклеился.