Жизнь, любовь и прочая магия (сборник)

Михеева Рина

— Это ещё неизвестно, — тоже тихо и не менее весомо сказала Гермиона, так же пристально глядя на мужа.

Казалось, что между ними натянута струна, проволока, канат… нет! — стальной трос. И натянут он до звона, до того, что его вибрация заставляет дрожать всех. Противостояние воль, характеров, сердец… чувств… Кто первым нарушит звенящую тишину, кто не выдержит?

— Ты не будешь в этом участвовать! — взорвался Снейп, в эту самую секунду понимая, что проиграл…

— Подумай

хотя бы о детях… — сказал он тихо.

— Именно о них я и думаю. И Гарри, я уверена, думает именно о них. Если мы сейчас позволим ему принести себя в жертву — ради наших детей — как мы посмотрим им в глаза, когда они вырастут? Как мы объясним им… Да что там… — она махнула рукой. — Как мы жить-то будем с этим?!

Лорд Малфой тихонько вздохнул и отвёл глаза. "Как жить…" Счастливо! Сначала, конечно, — благородная скорбь, скупые, но прочувствованные речи, памятник ценой в целое состояние. Он бы оплатил! Хотя… почему это он один должен нести расходы, если Поттер спасает всех?!

— Никто и не говорит о том, чтобы позволить Поттеру принести себя в жертву, — прервал профессор далеко зашедшие Малфоевские мечты. — Вполне достаточно Малого Круга. Пойду я и… — Снейп посмотрел на замороженного Малфоя, — и Люциус, — закончил он с нажимом.

Теперь Снейп и Малфой уставились друг на друга с нечитаемым выражением в глазах. Казалось, что они встретились впервые в жизни и встречей этой весьма удивлены и, пожалуй, заинтересованы.

— Нет, — вмешалась в их безмолвный диалог Гермиона.

— Да! — рявкнул Снейп, так что напряжённый Рон подпрыгнул на диванчике, но у миссис Снейп даже ресницы не дрогнули.

— Мы все пойдём, — спокойно сказала Луна. — И никто не умрёт.

ГЛАВА 9. Решение

{31 октября. До Хэллоуина 3 часа}

— Мы все пойдём, — спокойно сказала Луна. — И никто не умрёт.

Драко схватил жену за руку.

— Нет! Я пойду с профессором. А ты останешься дома! Нашему сыну нужна мать!

— Конечно, — согласилась Луна. — И отец тоже нужен. Нас как раз шестеро. Гарри — седьмой. Всё будет хорошо. Не сердитесь, пожалуйста, — неожиданно обратилась она к Люциусу.

— Я? — лорд Малфой в изумлении приподнял бровь. — С чего бы мне сердиться? Мой собственный сын считает, что я допущу... позволю... что я буду спокойно наблюдать, как он рискует собой — вместо меня. Не вижу оснований для гнева. Видимо, это должно быть для меня весьма лестно, — Люциус фыркнул и отвернулся.

— Отец, — тихо сказал Драко.

Гермионе показалось, что у сиятельного лорда шевельнулось ухо, как у кота, когда к нему обращаются, а он делает вид, что не слышит. Но это ведь не могло быть правдой?.. Однако неведомым образом Люциус всё же отреагировал на обращение сына, хотя вроде бы и не шелохнулся.

— Отец, я так

не думаю, — серьёзно сказал Драко. — Я знаю и всегда знал, что ради семьи, ради нас с мамой ты готов на всё. Но ведь речь была о Поттере. У вас с ним, конечно, наладились отношения в последнее время, — Драко усмехнулся, — но не думаю, что всё зашло так далеко, чтобы ты был готов пожертвовать ради него жизнью.

Люциус вновь тихо фыркнул и повернулся.

— Да, не скрою, я не готов умирать за Поттера, какими бы ни были наши отношения. Я мог бы помочь ему любым доступным способом — советом, книгами из фамильной библиотеки, связями, деньгами, но жизнь… Моя жизнь принадлежит только мне и… моей семье. Однако… в сложившихся обстоятельствах… я вынужден признать, что это уже не дело Поттера, это наше общее дело. Если предположения миссис Снейп верны, а у меня есть достаточно серьёзные подозрения, что так оно и есть, то… Этот… Крюгер… — последнее слово Люциус произнёс с непередаваемым отвращением, — намерен добраться до наших детей. Моих детей! Моего внука! — пальцы лорда Малфоя с такой силой и яростью стиснули подлокотники кресла, словно это было горло врага, и будь это так, у этого врага не осталось бы ни единого шанса.

Гермиона отстранённо подумала, что сказал бы психолог, подсчитав количество притяжательных местоимений в речи Люциуса. Определённо, если бы Малфой тонул, то нужно было бы кричать ему не "давай руку", а — "держи" или "хватайся".

Да, он самовлюблённый эгоист, хитрый и расчётливый, но дело в том, что свою семью он воспринимает как часть самого себя, причём — лучшую часть, самую ценную — своё продолжение, своё будущее.

— А вы, мистер Уизли, — Люциус развернулся к Рону. — У вас ведь нет детей. Вы готовы… принять участие в этом… небезопасном мероприятии?

Рон оскорблённо вспыхнул.

— Конечно, готов! У меня есть друзья!

— Конечно, дружба — это прекрасно, но… — с сомнением протянул Люциус. — Я не хочу вас обидеть, мистер Уизли, поймите меня правильно. Я просто не вполне понимаю ваши мотивы… и это меня беспокоит, не скрою. От каждого из нас будет зависеть, выйдем ли мы живыми из сумеречного мира. Всем нам есть, ради кого поставить на карту жизнь. Но у вас ведь пока нет семьи…

— У Гарри — тоже, — угрюмо ответил Рональд.

— Да, — несколько смущённо пробормотал Люциус, — я, признаться, никогда не понимал гриффиндорцев.

— А у меня есть семья, — продолжил Рон. — Я скоро женюсь, значит, будут и дети, и я хочу быть спокоен за их будущее, насколько это вообще возможно. И, если вы не знали, у меня есть племянники, — Рон на пару секунд замолчал, подняв глаза к потолку, — шестеро племянников, и я их очень люблю!

— Мерлин… — прошептал Драко, — уже шестеро?! Ну, теперь я спокоен за будущее Магического мира. Уизли не истребить никому! А моему сыну не придётся запоминать множество фамилий — вокруг будут одни Уизли, слегка разбавленные Томасами. Сколько там уже детей у Джинни?