Жизнь, любовь и прочая магия
Шрифт:
Северус вздрогнул, но промолчал.
— Да-да, не просто умолчание, а отвратительная ложь. И виновник этого перед вами. Мне известно, что маги почитают Основателей едва ли не как небожителей. Ещё бы — создать такое уникальное волшебное строение! Но правда заключается в том, что подобное было бы не по силам и Мерлину. А нам до него было очень далеко.
Правда же заключается в том, что мы — все четверо — были лишь помощниками у истинного Основателя волшебного замка и его строителя. Им был Дракон. Истинный Дракон, имеющий
Некоторые из них навеки остались на Земле и, к несчастью, выродились.
Но сейчас речь не об этом. Истинный Дракон, которого мы называли Эффиалнорон, сам нашёл нас и предложил помочь построить школу для магов, дабы они обучались не только использованию магии, но и философии, получали воспитание, которое направляло бы их силы к добру, дабы они служили человечеству… — Салазар немного помолчал, склонив голову.
— Да, такова была возвышенная цель, которую ставил Эффиалнорон. Конечно, мы согласились. Его планы поражали воображение. Но я должен признаться, что меня, да и Годрика тоже, куда больше привлекала недоступная нам сила, неведомые знания… Служение человечеству более интересовало Хельгу и… Ровену.
Магический замок, получивший имя Хогвартс, что в переводе с драконьего означало "служащий Небу" или же "служащий во благо", был построен преимущественно благодаря мощи и знаниям Эффиалнорона. Конечно, мы тоже принимали участие в строительстве, но… мы были лишь помощниками и ещё — консультантами, с которыми дракон советовался по поводу того, как лучше устроить здание, чтобы людям было в нём удобно.
Сам Эффиалнорон тоже мог принимать вид человека. Истинные драконы всегда делали это с лёгкостью, хотя в своём настоящем облике они чувствовали себя лучше.
Надо сказать, что как человек и… мужчина Эффиалнорон был… неотразим. Как будто мало было его мощи и знаний! Не буду долго ходить вокруг да около, даже сейчас мне тяжело об этом говорить… Но ты меня поймёшь, мой наследник, ведь ты пережил подобное.
Да, я знаю, всё знаю… Узнай и ты: я любил Ровену. Она была прекрасна. У вас есть её изображения, но они далеки от правды. У Ровены были рыжие волосы, зелёные глаза и, несмотря на ум и глубокие познания, живой и весёлый нрав. Да-да, я вижу, что ты понимаешь, на кого она была похожа или, вернее, кто был похож на неё…
Это судьба, круг судьбы, который должен замкнуться. Только ты можешь замкнуть его. И ты сделал для этого почти всё… Остался лишь один-единственный шаг и проклятие падёт…
Итак, я любил Ровену, а Ровена полюбила Эффиалнорона. Ревность и зависть разрывали меня на части… Я ненавидел дракона всем сердцем, всей душой. Я смертельно завидовал ему. Я готов был на всё, чтобы уничтожить его и занять его место.
Когда постройка была завершена, Эффиалнорон сказал, что осталось последнее — завершающий ритуал. Он открыл нам последнюю тайну: чтобы замок был таким, каким он хотел его видеть — живым, с собственной волей
Эффиалнорон взял меня с собой. Он сказал, что ему нужен один из нас, чтобы помочь. Вызвались все, но он выбрал меня. Почему? Разве он не понимал, что я ненавижу его? Тогда я был ослеплён своими тёмными страстями и в своей слепоте думал, что мне удаётся обманывать его, что он ничего не подозревает… Но позже я понял, что он знал, всё знал. И всё же взял меня с собой.
И рассказал, что в тот момент, когда он будет вдыхать жизнь в сердце замка, его собственное сердце станет сердцем Хогвартса — они соединятся. Лишь на миг, но соединятся, станут одним!
И Хогвартс навсегда станет свободным и благородным, защитником слабых, наказывающим тех, кто притесняет и преследует других…
В том Хогвартсе, что был задуман и создан драконом, никогда бы не случилось того, что происходило, когда там учился юный Северус Снейп… И многие-многие другие… Тот Хогвартс не позволил бы и Томасу Риддлу стать тем, кем он стал!
Я видел сердце замка — так близко, как вижу теперь тебя. Я был там. Только я и… Эффиалнорон.
Благородный дракон, который знал, что его ждёт, читая в моём чёрном сердце, как в открытой книге. Я пронзил сердце замка в тот миг, когда оно соединилось с сердцем дракона… Я убил Эффиалнорона. Он знал, что так будет и позволил мне…
— Но почему?! — не выдержал кто-то из слушателей.
— Почему… — тяжело уронил Салазар. — Я много думал об этом. О, у меня было время подумать, ведь после смерти я не обрёл покоя и не получил перерождения, я вынужден был скитаться в астральном мире и наблюдать все те бедствия и страдания, к которым привёл мой поступок. Моя душа была проклята.
Но за миновавшие века я осознал, каким злобным ничтожеством я был, почитая себя великим… И теперь, возможно, я наконец обрету покой… Потому что пророчество дракона близко к исполнению.
Итак, почему он позволил мне убить себя? Потому, что если бы я не сделал этого, то всё равно сумел бы извратить своей злобой и ненавистью дело жизни Эффиалнорона. Ведь мы, кого позже назвали Основателями, тоже были тесно связаны с замком, наша магия была вплетена в него, была его частью!
Эффиалнорон понял, что есть только два пути — либо возненавидевший его маг должен переступить через свою ненависть, либо… сердце Хогвартса должно погрузиться в долгий сон — до тех пор, пока не свершится искупление и тогда оно сумеет возродиться чистым!
Когда я пронзил сердце замка, бывшее в тот момент и сердцем дракона, Эффиалнорон, чьё тело лежало рядом, поднял голову, открыл глаза и, к моему ужасу, изрёк:
"Когда наступит битвы день,
Когда на Хогвартс ляжет тень,
Вдруг сердце замка оживёт
И час назначенный пробьёт.
Директором пусть станет тот,
В ком Слизерина дух живёт,
Кто зло в душе своей убьёт,
В ком жизнь над смертью верх возьмёт.
Тогда проклятие падёт,