Жизнь Макса

Букур Вячеслав

– Рассказывайте, - вдруг хитро сказал капитан, который на самом деле обязан был задавать конкретные вопросы: что, где, когда?

– Она первая начала, меня грязной шваброй по голове, и я сам не знаю, как я ее...

– Кого - ее?

– Тещу.

– Тещу?
– Капитан переглянулся с другим дознавателем.
– Нехорошо.

Однако тон уже не был осуждающим. В глазах обоих дознавателей читалась зависть: у нас есть тещи, но мы их дрессировать не смеем...

Капитан скороговоркой

прочитал лекцию об отношении к женщинам...

– Сеструхам, мамухам и марухам!

Это выкрикнул еще один дознаваемый, которого, оказывается, уже давно ввели, и он смиренно ждал, когда освободится давно известный ему расшатанный стул. По бокам могучего тела его трепыхались полуоторванные рукава, и он напоминал подбитого Змея Горыныча.

– Я по нужде хочу!
– вдруг закричал подбитый Змей Горыныч.

– Не выйдет! Ты убегал уже по березе из туалета со второго этажа!

– Но мы же сейчас на третьем!

– Да ты нас за дураков считаешь!

– Нет, нет! (Да, считаю, звучало в пышущем взгляде).

– Береза за это время подросла!
– чуть ли не хором выкрикнули дознаватели.

Но Змей Горыныч не унывал. Во всем его облике, могуче-молодцеватом, читалось: ничего, береза еще подрастет - сбегу с четвертого!

– Можете идти, - сказал капитан Максу, пряча во взоре вот такое высказывание: "У всех ... в наличии тещи, и часто так хочется... Ох, так вмазать! Но поскольку... то делегируем хотя бы свою благодарность".

Макса понесло по коридору, по лестнице, мимо дежурного на входе, мимо своего дома и лохматого Новобранца. Пес, недоумевая, бухнул вслед: непорядок! Хозяин должен приходить домой!

А он бежал на автобазу, мотор радости работал и нес, успевай только ноги переставлять! Это ведь счастье - внизу земля, вверху белая ночь, а он в этом промежутке летит! Раз в жизни подвезло! Слышишь, тюрьмища? Хрен тебе с бугра!

Никогда Максу не везло. Так любил в детстве футбол - себя не помнил! А попал после армии в министерскую охрану. Особенно тяжело, когда встреча с трудящимися. Ведь для тебя каждый из них - это не трудящийся, а возможный сумасшедший или маньяк.

Он поработал в этой системе пять лет. И понял, что может остаться и без ума, и без здоровья. Договорился с Вадькой Пахомычевым: давай начнем пить и будем пить до победного конца, пока не уволят. И пили, и выпрыгивали с воплями то с третьего, то с пятого этажа (чтобы прослыть хулиганами). Наконец их уволили. Правда, Вадька вскоре умер с перепою. А Макс тоже не мог выйти из пике сам - каждый день меньше стакана не выпивал. Но его остановил инфаркт - через двадцать лет. После этого он пил строго только раз в неделю (и то лишь до отмороженной почки).

За эти двадцать лет успел пожить на Кубани,

попасть там под чернобыльский "черный дождь", который сжег всю растительность, это бы ладно, да вот первая жена сразу заболела и умерла. Тогда Макс думал: зачем я такой здоровый, что переломил атом, а не умер вместе с ней? Хотел горевать до конца жизни, но не получалось: здоровье не давало, тянуло в разные стороны.

Да и женщины не давали горевать. При взгляде на седовласого громилистого мужика, похожего на какого-то хмурого актера, они сразу прикипали к месту и мечтали: так бы и слушала до конца жизни этот пробирающий бас!

В 1996 году поехал в гости к сестре в Пермь. И моментально женился на ее соседке Глафире. Жена была не очень здоровая, и хотелось хоть ее спасти. Такую глупую, еще и коммунистку железобетонную. В общем, все у него собралось в одни руки для счастья! Плюс ее высшее образование. Макс никогда ей это не говорил, но думал: "Мне бы твое образование, я бы давно замминистра был".

И тут такое невезение: теща - кержачка твердокаменная.

На автобазе Валя, сияя глазами и ногами, сказала:

– Ты что - с такой торбочкой малюсенькой в рейс? Я сбегаю в киоск, что-нибудь куплю.

– Я сам по дороге куплю.

Охранник по-мужски значительно кашлянул в кулак и осенил его одобрительным взглядом. Макс потянулся за журналом техухода - посмотреть, что там слесаря начудесили, а Валя зашептала: бывший муж позавчера приходил, принес сыну мороженку, а Васька и так лежит с ангиной - перекупался в Каме.

Макс поделился своим:

– А я, представляешь, сам не знаю как вышло, теще навесил справа, полночи в ментовке пробыл.

Обоим стало легче, но не до конца. Валя по молодости лет думала, что нужно что-то еще, чтобы стало до конца легче, и поэтому тихо спрашивала:

– Ну когда же ты придешь?

– После рейса отосплюсь и приду. Коль, - попросил он охранника, - часов в девять позвони ко мне домой и скажи, что я в рейсе.

– Догадываюсь, - сказал Коля.
– Я тоже недавно с тещей поругался.

На лице у Коли мелькнуло выражение неоцененного Шерлока Холмса: прозябаю здесь, а мог бы такие дела раскрывать!

Эта автобаза - давно уже "ООО "Аретуза" (шоферы тут же переделали в "Рейтузы"), но Макс по привычке про себя числил ее автобазой.

К вечеру он уже мчался среди тайги, с опасением его со всех сторон разглядывающей: что ты везешь в своей большой прямоугольной коробке? Не вредное ли для моих елей и тварей? На всякий случай приму меры.

Забарахлил мотор. Макс остановился. Развел дымный костерок, чтобы отгонять гнус. Два часа ремонтировал, устал, решил ночевать.