Жизнь на дне

Стрункова Наталья

– Вот ведь какая, ты посмотри на эту мамашу, напилась и права качает, мразь вонючая, пришла устроила бедлам, дышит на меня перегаром – все никак не могла успокоиться директриса, опрокидывая рюмку водки в горло – Алкашка, а туда же права качать, я не шлюха, и не позволю себя так называть – изображая мать Ритки кривляясь сказала Валентина Петровна.

Трудовик мягко положил руку на плечо директрисы и продолжил:

– Валюш да брось, хорошо же сидим, отдыхаем, ну забудь ты об этой шмаре, ну чего ты – плавно рука уже гладила спину, отчего и захихикала

пьянеющая директриса.

Задыхаясь от ненависти, морщась от подступившей тошноты, Рита больше не могла молчать:

– Вы такие же! Вы ничем не лучше! Пьете, да еще и на работе! Чем вы лучше моей матери?

Учителя подскочили и очумело уставились на девочку, никто из них не ожидал что она там стоит.

– Моя мать не шлюха! А я не дочь шлюхи! Шлюхи вы здесь все!

Маргарита выскочила из кабинета и побежала в раздевалку, за курткой, домой, куда угодно где есть воздух, в догонку директриса орала чтобы не приходила больше в школу, даже на порог. – Не нужна мне ваша школа, не вернусь даже под расстрелом! – думала Рита – работать пойду лучше, хотя бы есть буду.

Дома было пусто, ни еды, ни матери, скорее всего продержат 15 суток в ментовке. Подняла трубку телефона, гудков не было, все таки отключили. Помаявшись по квартире, спустилась к соседу дяде Грише, дверь открыла его мать баба Даша.

– Здрасьте баб Даш, от вас можно позвонить?

– Проходи деточка, мамка то где, спит пьяная? – улыбнулась старушка.

– Забрали ее на 15 суток, отцу хочу позвонить.

– Ох ты же Господи, что натворила то, окаянная? – всплеснула руками соседка.

– В школе скандал устроила, с ментами дралась, меня выгнали оттуда теперь. – заплакала девочка.

– Вот ведь непутевая, иди на кухню милая, щи налью, потом папе звонить будешь.

– Спасибо баб Даш, а дядя Гриша где?

– Да где он может быть, пьет наверно где то, Ирод проклятый – качала головой баба Даша.

Маргарита ела медленно, наслаждаясь горячим бульоном, тщательно пережевывая картошку и капусту, запоминая это чувство незабываемого блаженства. После щей был чай с белым хлебом, но Рита хлеб положила в карман, на завтрак, зная что завтра будет голодать.

В трубке долго шли гудки, отец не брал трубку, Рита нервничала и набирала снова, но дозвониться так и не получилось. Разочарованная засобиралась домой, баба Даша дала с собой маленькую баночку щей, на ужин. Девочка не знала как благодарить, со слезами обняла бабушку соседку и вернулась к себе. Дома было невыносимо скучно, девочка уже привыкла к какому то шуму, пьяным голосам, а сейчас в полной тишине вдруг появился страх, одиночество накатывало и обвивало ее своей паутиной, она боялась что отец не перезвонит, а мать не выйдет из милиции, что делать одной в целом мире? Под невеселые мысли и тихие слезы девочка уснула. В дверь сильно постучали, точнее в дверь пинали, в подъезде слышались пьяные голоса, Рита вздрогнула и боялась пошевелиться. Пришли дружки матери.

На цыпочках прокралась к двери, в глазок увидела нескольких мужчин, один был сосед дядя

Гриша, а другой… Был тот, который сделал больно, остальных не знала.

– Анька, открывай, спишь что ли чума? – орал Гришка.

– Может дома нет? – ответил ему другой.

– Да куда она пойти могла, не в гости же, или в кино? – заржал сосед.

– А дочь её где? Тоже нет? На хрен нам Анька, нам хата нужна только.

– Блин по ходу нет никого, пошли в гараж, холодно, но хотя бы ветра и дождя нет. – разочаровано протянул Гришка.

Все потихоньку начали спускаться, негромко матеря беспутную Аньку. Рита тряслась в ужасе даже после того как алкаши ушли, дверь хлипкая, чуть сильнее пинуть и отвалится, никто не защитит её, не придет, если бы и позвала на помощь. До утра лежала без сна, думала о своей жизни, матери и отце, где работать, как прокормить себя, но больше всего боялась что за неуплату отрежут электричество, голод не так пугал, как темнота. Мать в детстве часто пугала «бабайками», Рита всегда засыпала со светом, потом уже отец приходил, укрывал одеялом и выключал ночник. Утром позавтракав хлебом и чаем, который заваривали в пятый раз, и он практически уже не подкрашивал воду, оделась потеплее и пошла на рынок.

Глава 4

Зима близко

Походив между рядов вещей, перешла в продуктовый. Повсюду стоял базарный шум и гам, торгаши зазывали народ на мясо и овощи, мед и фрукты, соленья и рыбу, желудок скручивало от приступов голода, хлеб что ела с утра давно провалился, а растущий организм требовал еще. К каждому из продавцов девочка подошла в поисках работы, отказали все, кроме полной женщины в грязном и засаленном фартуке, она предложила сортировать овощи.

Это оказалось труднее, чем ожидала Рита, руки на холоде мерзли, гнилая картошка была мокрой и противной, перчатки не помогали, быстро становясь мокрыми и холодными. Приходилось работать сидя на маленьком табурете, и так девочка окончательно замерзла, работа практически остановилась.

– Эй ты там уснула что ли, работница великая? – крикнула торгашка на Риту.

– Я замерзла очень, руки совсем не двигаются, можно ли где то посидеть в тепле хотя бы 10 минут, мне нужна работа, тетенька не выгоняйте, мне бы только погреться – практически плача прошептала замерзшими губами девочка.

– Чай в термосе есть, налей и иди к грузчику Федьке в каморку, скажи я велела, погреешься и назад бегом, работы еще много, скоро еще привезут на сортировку до хрена всего, и свеклу и морковь.

Федька оказался Фатхулла, узбек без документов, каким ветром его занесло в Богом забытый городок Рита не знала. Он встретил её радушно, к чаю предложил лепешку, куртку и перчатки положил сушиться на самодельную печку, что то суетился и глупо улыбался, щуря и без того узкие глаза. От тепла потянуло в сон, Рита боролась со сном и чаще моргала, вдруг дверь резко распахнулась внося в теплый уют морозный воздух ноября, девочка подпрыгнула от неожиданности вместе с узбеком и тут же проснулась.