Жизнь на двоих
Шрифт:
"Еще одна жизнь, - думала девушка.
– Еще одна могила на нашем с Баньши пути. Сколько еще таких будет?"
"Много, Хината, очень много, - ответил на её вопрос спутник, услышав мысли куноичи.
– Ты сама видела, что творят эти твари с людьми. Но этому человеку, можно сказать, повезло".
"Повезло?!
– обладательница Бьякугана посмотрела в глаза собеседнику.
– В чем повезло? В том, что его зарезали как животное, и он умер, захлебнувшись собственной кровью?"
"Нет, - воин отрицательно покачал головой.
– Он лежит в хорошем месте. Готов поспорить, что этот человек подолгу сидел
– тут он запнулся, - говорит о том, что душа после смерти остается рядом с могилой и если ей понравится место захоронения, то потом она попадает в лучший мир...
– Баньши замолчал.
– Или сжечь тело - тогда душа очиститься от грехов".
Внезапно Хината вспомнила свой сон и спросила спутника.
"А что за песню ты пел над телом погибшего собрата?" - куноичи уже пересказала свой сон, и воин понял, о чем она говорит.
"Это песня-прощание, и она поется только для тех, кто был воином при жизни, - Баньши посмотрел на звездное небо.
– Хотя, этот человек наверно заслужил этого", - он прикрыл глаза, а затем затянул. Голос надо сказать у воина хоть и был хрипловатый, но приятный на слух - глубокий и сильный.
– Под небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе том сад -
Всё травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы, - куноичи прикрыла глаза и стала представлять себе этот город. Ветер стих, как будто не хотел мешать поющему.
– Одно как желтый огнегривый лев,
Другое - вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый, - девушка увидела описанных животных, словно они стояли пред ней. А за их спинами возвышался прекраснейший город, шпили которого сияли золотом.
– А в небе голубом
Горит одна звезда.
Она горела для тебя,
Она твоя всегда, - продолжил воин после короткой паузы. Наследница клана Хьюга почувствовала, кроме них двоих на могиле есть еще кто-то. Она открыла глаза и подняла голову вверх - ей показалось, что даже звезды застыли, слушая эту прекрасную, но грустную песню.
– Кто любит - тот любим,
Кто светел тот и свят.
Пускай ведет звезда тебя
Дорогой в дивный сад.
Тебя там встретит огнегривый лев,
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый...
– закончил Баньши, ночью вновь овладела тишина. Солдат постоял немного, потом повернулся и тихо сказал.
– Нам нужно торопиться - эти люди опережают нас на один день. Уммей не может их почувствовать, так что...
"Я поняла, - сказала Хината, - идем дальше"...
Через несколько километров дорога перешла в развилку. Мы остановились. Следов на дороге не было и теперь надо было решать, куда идти дальше. И неверный выбор мог привести к катастрофе. Хорошо хоть ночь залита светом местной луны так, что можно читать книгу.
"Ну и куда дальше?" - спросил я у своих спутниц.
"Может, что попроще спросишь?
– сердито буркнула Уммей.
– Например, сколько лет Вселенной?"
"Уммей, - вздохнул я, - сейчас не время для шуток. Ты же не можешь учуять тех ребят, что ушли из города?"
"Пока я сижу в чей-либо голове, то -
– Если бы гуляла на свободе, то запросто вывела бы вас двоих к этим уродам, что утащили наших запакованных друзей".
"Ты не гуляешь на свободе, - фыркнул я.
– Так что придумывай новый способ, как найти дорогу и, следовательно, этих уродов"
"Слушай ты..." - начал дух, но тут в разговор вступила куноичи.
"А может, просто спросим?" - я с удивлением посмотрел на неё.
"У кого?" - ехидно поинтересовалась Уммей.
"Да хотя бы у того старца", - моя спутница кивнула в сторону седого как лунь дедка, удобно устроившегося на придорожном камне. Мои брови взлетели вверх, а рука сжала рукоять пистолета - я точно помнил, что никого там не было. Но старичок все так же сидел на глыбе и покуривал трубку, поглядывая в нашу сторону. На нем было кимоно черно-белой расцветки с каким-то символом на левой стороне груди. Обут он был в сандалии, а перед ногами старика лежала здоровая вязанка хвороста. По какому-то наитию я подумал, что незнакомец смахивает на монаха. Тащил дрова домой, уморился и присел отдохнуть. Вот только почему мы с Хинатой раньше его не увидели?
"Это..." - хотел было спросить я, но меня поняли с полуслова.
"Не морф и не Падший точно, - твердо ответила Уммей.
– Но что-то непонятное в нем есть. Будьте настороже"
Мы с Хинатой переглянулись. Моя спутница уже "включила" свои чудо-глазки и внимательно осмотрела неожиданного встречного.
"Он не шиноби точно, - сказала она.
– Больше похож на монаха. Рискнем?" - я коротко кивнул и, не убирая руку с пистолета, двинулся за куноичи...
– Доброй ночи!
– поприветствовал спутников дедок, когда они подошли поближе. В ярком свете луны было видно, что незнакомец улыбается во весь рот. Улыбка у дедули была такой, словно он увидел своих любимых внуков. Правда немного настораживали его глаза смахивающие на совиные - такие же круглые и желтые.
– Доброй ночи и вам, почтенный, - в тон собеседнику ответила обладательница Бьякугана, откидывая капюшон плаща. Баньши лишь кивнул головой в знак приветствия.
– Как поживаете?
– воспитание в Главной ветви клана требовало некоторого стандартного диалога в разговоре с пожилыми людьми, прежде чем приступать к более серьезным разговорам.
– Да как можно поживать в мои-то годы, милая куноичи?
– ответил старик.
– С чего вы решили, что я куноичи?
– удивилась девушка и незаметно потянулась за кунаем. Воин, если судить по колебанию ткани плаща, уже вытащил оружие и сместился чуть в сторону, чтобы незнакомец был перед ним как на ладони. Вопрос молодой Хьюги вызвал новую улыбку на лице старца.
– У тебя протектор на шее повязан, - он показал трубкой на бандану с символом Листа.
– Сомневаюсь, что ты просто так его нацепила. Да и за оружием ты потянулась вполне профессионально. И спутник твой похож на воина. А про его меч вообще молчу.
– От вас ничего не скроешь. Да, я шиноби Конохи, а вы...
– обладательница улучшенного генома замолчала, глядя в глаза собеседнику.
– А я просто старый монах, живущий тут неподалеку в лесу. Надо же, у вас, что тут главный тракт для шиноби?
– снова улыбнулся дед. После этой фразы спутники напряглись.