Жизнь на излом. Ранение навылет
Шрифт:
Кира стремглав бросилась к окну, выходящему на игровую площадку и чуть не задохнулась от вдруг переполняющего ее чувства безграничного счастья.
– Глебушка! Глеб… – Ты почему меня не предупредил? Я бы отгул попросила!
– Сможешь выйти, хоть на минутку?
– Жди, – прошептала Кира, – я сейчас.
Побежала к заведующей, а той, как на зло, нет на месте. Отпросилась у воспитателя – отпустили только на полчаса, пока дети спят.
Накинула куртку прямо на форму и бежать на улицу! Глебушка, Глебка приехал!
Бросилась
– Девочка моя, как же я соскучился, – шептал ей любимый, снимая с щек поцелуями слезы. – Не плачь, любимая.
– Почему не позвонил заранее? Мне до конца смены еще три часа! – упрекала она парня, стискивая ворот его куртки и прижимаясь крепче.
– Я ненадолго, Кир. Сегодня приехал сделать кое-какие документы, а завтра обратно. Ты останешься сегодня у меня? – с надеждой в голосе спросил он, как будто могли быть какие-то другие варианты.
– Конечно! Я с работы только домой, а потом на такси приеду!
– Не надо, я сам тебя заберу. Вместе домой поедем. Мать тоже не знает, что я приехал.
– Глеб, разве так можно! – пожурила его она.
– Вечером, Кира! Обо всем расскажу вечером. Ты до шести?
– Да.
– В семь, значит, приеду за тобой, успеешь?
– Успею, – заверила Кира, страшась приближающегося момента расставания.
– Ну все, беги, любимая. Мы не прощаемся. Мне тоже нужно сегодня все успеть.
Он жарко поцеловал ее в губы и, сжав худенькие руки Киры, подтолкнул ее ко входу в здание детского сада. Кире до слез не хотелось уходить, но август выдался холодным и ей в тоненькой форме стоять на улице действительно было ни к чему.
Счастливая, окрылённая, еле дождалась, когда закончится рабочий день. На всякий случай на пятницу взяла отгул. Ей все же хотелось верить, что Глеб пробудет дома несколько дней, впереди выходные – они смогут побыть вместе, отдохнуть.
26
Когда вечером вышла из здания, увидела у подъезда Юркину машину. Настроение, конечно, чуть от этого поугасло. Но черт с ним, с Юркой, он друг всё-таки. Главное, Глеб приехал! Кира добежала до авто, где уже вышел и встречал ее с распростертыми объятиями любимый.
А потом он ее кружил, целовал, а она смеялась и уговаривала:
– Глебка, ну осторожней, цветы же помнёшь! – Букет роз она держала двумя руками.
– Новые купим! – заверял он её и снова целовал.
Юрка сидел в машине отвернувшись, не хотелось ему смотреть на счастливые лица влюблённых. А когда они вдвоем уселись на заднее сиденье, молча тронулся с места и повез их домой.
А потом был уютный вечер с простым застольем, по-семейному, с ничего не значащей болтовней вперемешку с рассказами Глеба о своей новой работе. Его загрузили по полной, брали на все операции, а по началу заставляли и на перевязки ходить –
– Строго там все. И в больнице, конечно, строго. Но там это особо чувствуется. И я, кстати, не один после диплома. Нас там трое таких. Еще два парня Марк и Лева, и девушка Татьяна.
– Девушка-хирург? Смелая! – удивленно покачала головой Вера Николаевна.
– Знаешь, мама, там такая Татьяна! Под два метра ростом и косая сажень в плече. Увидишь и сразу все переломы срастаются от страха!
Все рассмеялись шутке, но Глеб, понимая, что больше тянуть некуда и скоро ложиться спать, начал свой серьёзный разговор.
– Мам, у нас там такое положение сейчас. В общем, народу очень мало. Вот и набрали таких молодых. Сказали, работать будем на износ. И выходные тоже там. Сейчас все городские больницы из-за эпидемии переполнены, а к нам везут тяжелых на операции. Предупредили, что выходных нам до Нового года не видать. Потом обещают спад заболеваемости, ну и нам послабление.
– Ох, Господи, сынок, что же ты, получается, не приедешь до самой зимы?
– Да, мам. Получается, что так.
Глеб виновато посмотрел на мать и на Киру, которые были расстроены его словами. Он хотел бы хоть как-то смягчить удар, но сам чувствовал, своим сердцем, что расставаться будет больно. Только матери он правду не мог сказать. А вот с Кирой им предстоял еще один тяжёлый разговор.
– Что же, – ответила мать, – это твой путь, сын. Ты сам выбрал эту профессию. Ты спасаешь людей, твоими руками Господь вершит свои благие дела. А нам с Кирой остаётся только ждать. Мы ведь дождемся, да, Кирочка? Вместе ждать всегда легче!
Вера Николаевна смотрела на молодых, на их сцепленные руки, улыбалась, скрепя сердце. Показать то, что слова сына больно ранили ее, ничего не сказать. Муж погиб, сын уехал работать. Она не могла мешать его выбору, он уже совсем взрослый. Жалко их только, голубков этих влюблённых. Выдержат ли их чувства эту проверку на прочность?
После слов Глеба сидеть за столом дальше расхотелось. Вера Николаевна напоследок спросила:
– Тебе, наверное, сынок, рано вставать?
– Да, мама, в полдень я должен уже вернуться обратно в госпиталь, а утром нужно успеть еще доделать кое-какие документы. Юрка обещал подвезти, у него, говорит, есть время.
Мать кивнула, обдумывая его слова, а потом решила попрощаться с молодыми и уйти спать. Им тоже нужно дать хоть немного времени побыть вместе.
– Ну я пойду, мне лекарства пить и спать пора, дети. Вы уж не обижайтесь на меня, – произнесла она, вставая из-за стола.
Глеб тоже поднялся, расцеловал мать в обе щеки, прижался губами к рукам, потом крепко обнял.
– Глебка, задушишь! Вот уж силищи в тебе! – тихо смеялась довольная Вера Николаевна. А потом вдруг схватила его за плечи, посмотрела внимательно в глаза и сказала: – Храни тебя Бог, сынок! Как бы ни было, ты все сможешь, справишься!