Жизнь на каблуках

Царева Маша

– Кем? А почему не примой Большого театра?

– Потому что у меня от природы оригинальный голос, – заученно объяснила она, – и внешность есть. И возраст развернуться позволяет. А все остальное продается и покупается.

– И за сколько же ты ему продалась? – жестко спросила я.

Денис успокаивающе похлопал меня по плечу.

– Ну зачем ты так… – расстроилась Натка.

Но я не собиралась ее жалеть.

– Я просто называю все своими именами. А что же думает обо всем этом твой жених Арманд?

Она надолго умолкла. Но сосредоточенное

сопение давало понять, что Наташка продолжала внимать моему красноречивому молчанию. Денис потрепал меня по голой коленке, выглядывающей из воды. Ему хотелось, чтобы я поскорее свернула нервный разговор и возвратилась в икорно-клубнично-презервативную идиллию.

– Он мне не жених, – наконец отозвалась Натка.

– Вот как? Уже нет? Забавно.

– Перестань! И потом, он ничего не знает. Честно говоря, я даже не знаю, как ему сказать. Но если я приму предложение, то видеться с Армандом мне будет нельзя. Это одно из условий контракта.

– Так он еще и контракт составил? – невесело расхохоталась я. – До чего же предприимчивый тип! А еще какие в том контракте условия? Паранджу носить не обязательно? А может, наоборот, стоит одеться, как Памела Андерсон или проколоть соски? Может, его возбуждают девушки с пирсингом?

– Варя, замолчи! Это что, разновидность дружеской поддержки?.. Ну да, контракт жесткий. Я должна буду переехать к нему. – Она печально вздохнула, но потом не без гордости добавила: – В загородный особняк на Рублево-Успенском шоссе.

– Да какая разница, куда?! Хоть на Луну! Ты что, всерьез собираешься жить с этим чучелом? Наташа, он же ничего из себя не представляет! Живет на деньги своего отца!

И тогда Наташка взорвалась.

– Тебе легко говорить! – вскричала она. – Оторвала себе богатого, а я что?! «Обожравшаяся икрой красотка слушает», – писклявым голосом передразнила она.

– Наташка, ну как тебе не стыдно?

– Мне должно быть стыдно? – Она всхлипнула. – Мне?.. Короче, контракт я подписала. Поздно советоваться. Прости, это мой единственный шанс выбиться в люди.

– Натка, но это так ужасно!

– По крайней мере, я буду хорошо устроена… Все, больше не могу говорить, Арманд стучит в дверь… Да, солнышко, положи мне еще салатика, я сейчас приду, – проворковала она в сторону. – Все, Варь, надо идти.

– Как же ты ему обо всем этом скажешь?

– Не знаю… Ох, не знаю.

И неожиданно роковая Наташка совершенно по-детски разрыдалась. Я, прижав трубку к уху, слушала, как она отфыркивается, размазывая по лицу яркий праздничный макияж. Сдавленные рыдания становились все отчаяннее. И мне ничего не оставалось, как нажать на кнопку «off».

Я просто не знала, что ей сказать.

Глава 9

Долго не могла я успокоиться. Мы вылезли из ванны и остаток ночи пролежали на дурацкой круглой кровати в спальне. Кстати, Денису почему-то кровать понравилась. А меня раздражал тот факт, что я никак не могла определиться, куда положить подушку. Денис, иронизируя, говорил,

что я не творческая натура. Может быть, и так, но привычный комфорт мне куда милее, чем шокирующий авангард. Такой уж я человек – люблю есть за столом, а не за барной стойкой и спать на обычной кровати, а не на круглой.

Телевизор, вмонтированный в стену, показывал какой-то дурацкий новогодний концерт. А мы с Денисом лежали под одеялом из гусиного пуха и тихо ссорились.

Конечно, я рассказала ему о том, что выкинула Наташка.

И, к моему удивлению, он принялся ее оправдывать:

– Солнышко, это же и правда для нее единственный шанс!

– Как ты можешь так говорить?! – возмутилась я. – Ее же хотят превратить в проститутку! Других слов я не нахожу.

– Во-первых, не в проститутку, а в певицу, – мягко поправил он, – а во-вторых, по моим наблюдениям, твоя Наташа и так далеко не девочка-ромашка.

– Но у нее только недавно все устаканилось, она влюбилась. Для Натки это просто чудо. И она нашла новую работу, в шоу Арманда.

– И сколько же ей бы там платили? – усмехнулся мой мужчина.

– Да какая разница! Если у тебя маленькая зарплата, это вовсе не значит, что надо принимать такие предложения.

– Такое предложение бывает раз в жизни, – твердо сказал Денис, – и у твоей Наташки нет эксклюзивной внешности или эксклюзивного таланта, чтобы она могла позволить себе такими вещами разбрасываться. А шестнадцать лет – не тот возраст, чтобы держаться за свою влюбленность. Она еще десять раз влюбится.

– Никогда бы не подумала, что ты такой…

Он не дал мне закончить – Денис Викторович был отличным дипломатом и всегда умел чувствовать приближение грозы.

– Варька! Смотри! – Он ткнул ухоженным пальцем в телеэкран.

Я удивилась – во-первых, не привыкла, чтобы любимый мужчина меня перебивал, во-вторых, никогда раньше он не называл меня Варькой. Я проследила за направлением его пальца и, признаюсь, не сразу поняла, что имел в виду Денис.

В телевизоре выступали какие-то очередные клоуны. Странное трио – похоже, на сцену выпустили бомжей из подворотни. У мужчины-солиста был запоминающийся высокий голос – все бы хорошо, но время от времени он срывался на фальцет. Микрофон дрожал в руках странного певца. Две девушки на подтанцовках выглядели не лучше. Я приготовилась было посмеяться над нелепой троицей, но тут камера крупно взяла лицо одной из девиц, и с ужасом я узнала в ней себя.

Дело в том, что костюмы Жирафикова мы надевали не в изобилующей зеркалами гримерной, а в подсобке возле туалета. Там же и гримировались, помогая друг другу нарисовать синяки и ссадины, – а все для того, чтобы Олег Токарев не разгадал наш замысел раньше времени.

– Какой ужас! Не смотри! Не смотри! – ладонью попыталась я прикрыть глаза Дениса.

– Почему? – искренне удивился он. – По-моему, красивая песня. И костюмы оригинальные, очень смело.

– Издеваешься? Да в нас там разве что тухлыми яйцами не бросались! Слышишь, как смеются?!