Жизнь на лезвии бритвы III
Шрифт:
Буря несколько часов пробовала на зуб импровизированный стан. Напрасные хлопоты. Устав терпеть завывания ветра, я наложил несколько звуковых экранов и поставил барьеры перед бантами, а то с тупых животин станется сунуться за границу защитного периметра. В конце концов ветер начал стихать и мне показалось, что я расслышал какой-то непонятный металлический лязг.
– Что за хрень? – убранные звуковые экраны, подтвердили, что лязг мне не приснился. Темное нечто остановилось на границе пустыни и скального участка.
– Похоже гости пожаловали, - прошептал я, набрасывая на себя дезилюминационное заклинание. В силе ощущалось несколько десятков источников жизни. – Так-так…
На фоне заалевшего
Глава 3
Наверное это инстинкт опасаться всего нового и неизвестного. Всё же Кощей вбил в меня здоровую паранойю, поэтому я предпочёл не высовываться из-за скал, предпочитая наблюдать за краулером из убежища.
Глядя на эту бронированную махину не перестаю задаваться вопросом, как он ездит по песку? Да, можно до упадка тыкать пальцем в широченные гусеницы, можно приводить аргументы по мощности двигателей и удельном давлении на почву и прочее, но вопрос остаётся в подвешенном состоянии. Не думаете ли вы, что за магией я забыл о физике? Ничуть, вынужден вас разочаровать и какой бы эта вселенная не была иной, законы физики никто не отменял. Да, могли, и скорее всего изменились привычные мне константы, предположим скорость света и что-нибудь другое, но общие принципы остались неизменны. Как была в Хогвартсе колченогая табуретка о трёх ногах, так и в Храме Джедаев она такая же. Возможно называют сей предмет мебели иначе, но по трём признакам утки – это утка и есть. Краулер по сути представляет собой танк-переросток и весу в нём не десятки и сотни, а тысячи тонн. Этот сухопутный крейсер с места сдвинуть та ещё проблема, не то, что катиться с ветерком. Видимо конструкторы предусмотрели некие облегчающие вес репульсорные установки или платформы на днище, иначе я даже ничего предположить не могу. Источником энергии служит какой-нибудь реактор, разместить который в корпусе сухопутного кораблика не вызывает проблем.
Пока я рассматривал данное чудо инженерной мысли мелких татуинских инженеров, попутно обновляя различные скрывающие барьеры, на левом борту краулера ожил стальной нарост, напоминающий танковую башню с грубо пришпандоренным к ней медным раструбом тромбона. Учитывая диаметр раструба чуть ли не в полтора метра, в глубине моей души тяжело заворочалось беспокойство, что это «ж-ж-ж» неспроста. И правда, башенка покрутилась туда-сюда, лениво дёрнулся мордредов раструб и на мою голову опустилась дубина невидимого великана…
Первой мыслью после появившихся проблесков сознания был вопрос, о том, что я пил, ибо ощущаемый во рту смрад от тысячи нагадивших в него кошек логически подводил к разгульной пьянке и безудержному веселью накануне. Впрочем, мысль улетучилась быстрее, чем успела обрести плоть. Изменённый магией и анимагическими сущностями метаболизм по большей части избавлял оборотня в моём лице от неприятных последствий излишних возлияний. Драконий желудок сжирал всё, а печень плевать хотела на что-то меньше, чем чистый медицинский спирт или ядрёная гномья самогонка, так что выше обозначенную версию опускаем ввиду её несостоятельности.
Во вторую очередь в голову вплыл сакральный вопрос о сапогах. Почему о сапогах? Потому что через сапоги металл никак не сможет холодить голые пятки и столь же голые бёдра. Так, какая падла содрала с меня штаны и обувку? Клянусь, поймаю, глаз на жопу натяну и моргать заставлю.
Третьей волной полоскания мозгов, хотя по всем канонам она должна быть первой, стало беспокойство о волшебной палочке. Слава Мерлину и провидению, не обнаружимая для чужих специально зачарованная кобура ощущалась на левом предплечье, как и мерный ток магии через магическую
Говоря в целом, паники не было, но играть роль голого бесштанного бревна, не имеющего сил пошевелить пальцем, мне не понравилась. Почему голого? Лопатки и спину спросите, кожа которых плотно контактировала с холодной шершавой поверхностью. Меч тоже изъяли, сволочи, мозгошмыги плюшевые. Знаете, за давностью лет я уже как-то подзабыл, как это ощущать себя беспомощным. Последний раз такое было, когда нас с Гермионой, как бабочек, накололо на пику. Того или тех, кто вернул мне воспоминания стоит отблагодарить. Не думайте ничего плохого, я их просто убью. Без затей, без мучений обычной милосердной авадой. Да будет так.
– Быр, мыр-громх, ты откуда? – из той тарабарщины, вываленной внезапно нарисовавшимся надо мной грязным мужиком в изорванном костюме-скафандре, я разобрал только последние слова.
Таскены были не совсем дикими. Второй «выпотрошенный» мной кое-как изъяснялся на галактике или на основном языке, говоря другими словами, видимо нахватался от пленных. Надо же их трясти на разного рода «ухоронки», вот и держат местные у себя таких полиглотов. Жаль запас слов у бедняги оказался не столь велик, как мне хотелось.
– Уу-мм-м, - бешено вращая глазами и силясь пошевелить онемевшими членами, кое-как выдал я отсохшим горлом. Засушенная култышка, в которую превратился язык, бесполезно тыкалась в зубы и нёбо.
– Быр-быр, лежи! Бфар, кроо роурт, дуро пуду, – на грязном лице покровительственно мелькнул оскал зубов, и всё бы ничего, но свежая брешь из двух зубов в верхнем ряду, и налитый синевой бланш под левым глазом сразу подводили к выводу о пленённом положении нового знакомца.
Я, парень, и без тебя понял, что наступило полное «пуду», иначе бы не лежал здесь в грязи и блевотине в одних труселях и невидимой кобурой для волшебной палочки на левой руке. Я могу приласкать и без «костыля», но для тонких воздействий или для той же глубокой легилименции палочка подходит лучше грубой силы. Прикрыв глаза, я начал гонять энергии по организму., медленно и верно разгоняя стада мурашек, набросившихся на онемевшие руки и ноги. Похлопав меня по плечу, беззубый скрылся из поля зрения. Босые ноги прошлёпали куда-то на три или четыре метра в сторону от меня в дальний угол камеры, ограждённой силовой решёткой от ангара, забитого различным металлоломом и различными дроидами разной степени целостности. Из невидимого сектора камеры сразу донеслось несколько голосов. Понятно, нас тут несколько.
Хорошо же меня из станера приложили, по-доброму, от души, можно сказать. Это как ступефай из нескольких десятков палочек разом словить. Энергию по организму десять минут гоняю, а руки-ноги и шея только-только шевелиться начали. Кряхтя как тысячелетний дед, я кое-как лёг на бок, чтобы разглядеть сокамерников, как в сплошной металлической стене напротив моего лица образовался проём и в помещение шагнул типичный инопланетянин, каких привыкли изображать наши земные уфологи – высокий большеголовый зеленокожий красноглазый гуманоид. К данным признакам необходимо прибавить безносое лицо, гладкую кожу, лишённую даже намёка на растительность, длинные руки с длинными пальцами, венчающими узкие кисти, искривлённый в презрительной усмешке жабий рот и сапоги из драконьей кожи, в которых щеголял этот поганый ксенос. Мои сапоги. И мой плащ, небрежно наброшенный поверх на нечто, напоминающее скафандр. И мой меч, висящий на широкой перевязи, надетой на скафандр. Интересно, где остальные детали туалета и побрякушки, снятые с моих телес?