Жизнь на лезвии бритвы
Шрифт:
— Мама! — сдавленно пискнула Гермиона, когда её подхватили под белы рученьки — ноженьки и поволокли к морю.
— Не беспокойтесь, вернём в целостности и сохранности, — обернулся я к вскочившему отцу жертвы произвола.
Будь я папашей, я бы тоже вскочил, и не только встал с лежака, ещё бы пару раз «приголубил» утырков кулаком по кумполам, что б им неповадно было, но то — я. Остаётся только позавидовать выдержке отца Гермионы. На его глазах два вроде как соотечественника начинают нести какую-то околесицу, хватают дочь за верхние и нижние конечности и волокут топить, а он только обозначил намерения. Видимо Герми слишком
— Отпустите меня! — пожарной сиреной заверещала будущая самая умная ученица Хогвартса.
— Не беспокойся, отпустим, — с улыбкой, больше похожей на пиратский оскал, ответил Дадли. — На счёт «три»! Ра — а–аз, дв — а–а — а, ТРИ!
Раскачав девочку, мы, как Степан Разин, запустили взвизгнувшую «персидскую княжну» в набежавшую волну.
— УБЬЮ! — откинув с лица мокрые волосы и выплюнув изо рта воду, прорычала вынырнувшая «утопленница».
— Похоже, она не шутит, — отступил на шаг назад Дадли.
— Сваливаем!
Нырнув в воду, я вынырнул в тридцати метрах от разъярённой девочки.
— А ну вернитесь, трусы!
— Вернёмся? — спросил я кузена, который вынырнул рядом.
— Я ещё жить хочу, ты замутил, ты и возвращайся.
— Га — а–арольд, Да — а–адли! — донеслось с берега. — А ну плывите сюда!
Привлекая к себе внимание взмахом руки, за спиной пышущей жаром и праведным гневом Гермионы, стояла тётя Петунья. Застигнутая звуковой волной, несостоявшаяся убийца подпрыгнула от неожиданности, развернулась лицом к новой опасности, и застыла. Процессор в голове Гермионы закрутил шарики за ролики, пошевелил извилинами, щёлкнул блоком памяти и выдал результат, выразившийся в сдавленном возгласе:
— Ой! — признав в эффектной женщине экранную королеву Медею, мстительница сунула в рот пальцы рук, не забыв их прикусить.
— Дадли, Гарольд! — за спиной тёти нарисовалась тяжёлая артиллерия в виде крёстной. — Живо!
— Виват Император, идущие на смерть, приветствуют тебя, — булькнул я.
— Плыви уже, гладиатор, — поддел Дадли.
— Молодые люди, вы что себе позволяете? — под ехидные смешки Тонкси, крёстная коршуном накинулась на нас.
Быть бы нам битыми, но положение спас отец Гермионы, отвлёкший внимание на себя.
— Мэм, ничего страшного не произошло, Мионе давно следовало искупнуться, молодые люди лишь ускорили процесс, мэм. — О, наш человек, настоящий мужик. Респект тебе и уважуха! — Извиняюсь за неучтивость. Разрешите представиться — Дэниел Грейнджер….
— Папа, не называй меня Мионой!
— Хорошо, Миона.
— Папа!
— Не называйте меня Нимфадорой! — шепнул я кузену. Дадли прыснул в кулак и заработал бешеный взгляд от «Кудряшки Сью».
За сим последовал ритуал знакомств и взаимных расшаркиваний, в ходе которого нам досталось по чувствительному отеческому подзатыльнику от дяди Вернона, что не преминул заглянуть «на огонёк».
Кстати Дэн и Эмма тоже несколько припухли, когда ассоциативные цепочки в их мозгах идентифицировали сногсшибательных дам в купальниках, прикрытых полупрозрачными пареро. Двух не мелких отпрысков они не признали, не очень то и хотелось…. Стоит отметить, что в кинотеатре они бывали. Слово за слово и компания соотечественников потянулась к летнему кафе, в котором, по предложению
Но подзатыльниками и смертоубийственными взглядами дело не ограничилось. В глазах крёстной я прочёл ОБЕЩАНИЕ, видимо Дадли тоже, за что наградил меня запоздалой оплеухой.
Уже в кафе я подсел к Вальпурге, всю дорогу ухаживая за ней, как истинный джентльмен. Ага, как же….
— Чего тебе, охальник? — сменила гнев на милость крёстная, раскусив корявую игру мелкого дважды Лорда. Петунья, Андромеда и мама Герми, уже давно прятали улыбки, наблюдая за моими ужимками.
— Дело есть, — заговорщицки сказал я, склонившись к Леди Блек.
— Гарольд, а почему шёпотом? — спросила Вальпурга.
— Дома скажу, надо бы к нам как-нибудь культурно пригласить Грейнджеров.
— Да — а? Потрудитесь объясниться, молодой человек.
— Гермиона, она — волшебница! — прошептал я. — Сильная, по ауре вижу.
Вопросов больше не последовало. Тётя прекрасно знала о моей особенности видеть ауры. Вняв гласу крёстного сына, она пригласила новых знакомых посетить поместье. Дэн попробовал отбрехаться, но не на ту напал. Не ему тягаться с Вальпургой в составлении словесных кружев, так что через пять минут он сам уверял её, что с первой минуты мечтает сходить в гости к таким замечательным людям, как наша семья. Женский коллектив во всю потешался над мужчиной, попавшим под раздачу.
— Гарольд, давай начистоту, ты ведь ещё что-то хотел? — оторвавшись от кальяна, сказала Вальпурга, когда мы вернулись в поместье и занялись каждый своим делом. До прихода гостей было ещё пять часов. На стол приготовит Кричер, так что хозяева перед приёмом не напрягались.
Удивительно, но тётя иногда любила пососать трубочку кальяна, наполняя курительную комнату яблочным или винным благоуханием. В силу возраста курить мне не предлагали, но и не прогоняли. Не знаю почему, но в такие минуты мне всегда легче думалось, то ли тётя добавляла в кальян какие-то расслабляющие зелья с эффектом релаксации, то ли моя магия так реагировала на спокойную и умиротворённую крёстную.
— Да, тётя, не всё. Я хотел попросить вас взять Гермиону на воспитание.
— Кхе — кхе, — закашлялась Вальпурга. — Гарольд, ты понимаешь, о чём просишь?
— Понимаю, тётя, и невооружённым взглядом вижу ваши возможные возражения. Мол, магглорождённая, без флага, без родины, без племени, простите за выражение и грубость. Но я прошу вас подумать. Гермиона — алмаз чистой воды, сей алмаз бы отдать хорошему огранщику и за получившийся бриллиант передерутся многие чистокровные семейства. Да, она магглорождённая, но я вижу кое-что, что не могут увидеть другие. У неё очень яркая аура, а зелёный ареол над головой говорит, что магглокровке, как вы говорите, достались магические дары. Самое главное — на ней не висят фамильные проклятья. Её отец упоминал, что она очень любит учиться, буквально проглатывая любую информацию и зачитывая книги до дыр. У неё идеальная память и развитое логическое мышление. Одно плохо, Гермиона ставит написанное слово во главу угла и верит книгам. Ей бы не помешало привить критический взгляд и поправить манеры. Чего нет, того нет. Будет обидно до слёз, если из-за незнания элементарных правил и этикета она не сможет вписаться в магическое общество.