Жизнь на лезвии бритвы
Шрифт:
Дамболдор лишь покровительственно кивал на слова Джеймса Поттера и никто из них не догадывался о допущенной фатальной ошибке…
Выходя из ритуального зала мэнора, тихо переговаривающиеся маги не обращали внимания на портреты предков Древнейшего Рода Поттер. Все нарисованные персоналии, даже бывшая жена Лорда Поттера — Лили Поттер, в девичестве Эванс, источали неприкрытые ненависть и презрение… Люди на портретах видели то, чего не могли помочь разглядеть артефакторные очки Дамболдора — тёмный полог, от которого осталось совсем недалеко до
Самхейн. Хогвартс, покои преподавателя ЗОТИ Квиринуса Квирелла, то же время.
— А — а–а, жжётся! Я горю изнутри! Нас кто-то проклял, Повелитель.
— Терпи, червь. Что ты корчишься, как глист на сковороде?
— Зачем…, зачем я согласился на проклятую вами должность, Повелитель?!
— Я её не проклинал… Опиши своё состояние.
— А вы, Повелитель, разве не можете взять моё тело под контроль? Я, я не могу описать…
— Ты совсем идиот, червь? Хочешь, чтобы я словил твоё проклятие?
— Нет — нет, как жжётся. Помогите мне, мой Господин!
— Жжётся, говоришь… Скажи мне, Квиринус, ты ни у кого в последнее время никаких магических безделушек не брал?
— Нет — нет, что вы…
— Хм — м, на тебя, друг мой, похоже сделали отвод и, кажется, я догадываюсь кто…
— Кто? Скажите мне, Повелитель. Я его знаю?
— О! Поверь мне, ты его знаешь…
Самхейн. Лондон. Косой переулок. Банк Гринготтс. То же время…
Поверенный Рода Поттер проводил очередную плановую ревизию подведомственного сейфа.
— Угум…, так, что тут у нас? Артефакты…, артефакты…, сходится. Отмечаем. Гримуары…, в порядке…
Неожиданно по закрытому хранилищу пробежался холодный сквозняк, гоблин и его помощник непроизвольно поёжились.
— Дядя, что это было? — уняв дрожь, спросил молодой сотрудник банка.
Грипхрук — душеприказчик Поттеров, глядя на копию Родового Гобелена клиента, который занимал одну из стен хранилища, сплюнул сквозь зубы на пол:
— Идиот, это был идиот! — после чего разродился витиеватым ругательством на гобледуке…
Конец интерлюдии.
— Так, — сведя точёные брови к переносице, задумчиво сказала тётя Вальпурга. — Опиши ещё раз своё состояние.
Глядя на крёстную, которую не на шутку обеспокоили мои слова, я мысленно прокручивал возможные причины убитого состояния моей тушки. Вальпурга отвернулась, что-то неразборчиво бросив через плечо. Зеркало отразило каштановую шевелюру Андромеды, мелькнувшую на заднем плане. Андромеда?! Значит, ритуал в Азкабане уже завершился. Как там мистер Филч, удачно?
— Слушай меня внимательно, Гарольд, никуда не ходи и ничего сам не предпринимай. Ты меня понял?
— Понял, — ответил я, стараясь унять мучительные боли, терзающие меня в районе магического ядра, с которым творились непонятные вещи. Казалось, что подчинённая магия сошла с ума. Ядро то притухало, то разгоралось ярчайшими, хоть и не видимыми простому взору вспышками. От переизбытка магии вставали дыбом волосы и по комнате сами собою начинали летать вещи, благо
— К Помфри не ходи, тут колдомедик тебе не поможет, не в этом случае, Гарольд. Мы в банк. Держи зеркало под рукой, как будут какие-либо вести из Гринготтса, я тебя сразу вызову.
Крёстная ободряюще улыбнулась, крепись мол, ты же сильный, и махнула рукой. Изображение подёрнулось рябью и померкло, теперь в зеркале с вычурной оправой и длинной резной деревянной ручкой отражалась моя осунувшаяся физиономия. Всё бы ничего, если бы не лихорадочный блеск во ввалившихся глазах и неестественная бледность кожи. Оставалось только ждать, надеюсь тётя успеет разобраться до того момента, как я окончательно загнусь и при условии, что меня не разорвёт на тысячу мелких Гарольдов Эвансов во время очередного неконтролируемого магического выброса. Задёрнув полог и бросив пару заглушающих заклинаний, я рухнул на кровать, стоная от мощных спазмов, скручивающих внутренности в тугой узел. Постепенно бешеный ёж, поселившийся в моей груди, успокоился, его иглы перестали колоть окружающую плоть. Увеличившись где-то на треть, магическое ядро перестало выбрасывать жгучие протуберанцы во все стороны. Незаметно для себя я задремал.
— Гарольд! Гарольд!
Что? Где? Вскочив, я очумело заозирался по сторонам.
— Гарольд! — донеслось из-под покрывала. Зеркало!
— Да, тётя! Простите, задремал. Попустило меня. Вы разобрались? Что говорят гоблины?
— Не извиняйся…, — устало ответила Вальпурга.
— Леди, покажите лорду гобелен, — донёсся до меня скрипучий голос зеленокожего поверенного.
— Взгляни сам, — сказала крёстная, разворачивая зеркало.
— Какого х**, — по — русски вырвалось у меня, после того, как я разглядел изменения Родового Древа, которое было изображено на древнем гобелене.
— Выпорю! — мигом среагировала крёстная.
— Уже боюсь — боюсь, — язвительно ответил я. Вальпурга же развернула зеркало в другую сторону, в центр изображения вплыл Груборыл.
— Здравствуйте, Мастер, — приветствовал я гоблина. — Пусть кровь ваших врагов омывает ваши ноги, а золото в закромах превращается в лунное серебро.
— Здравствуйте, Лорд, — оскалившись, изобразил поклон поверенный, вернув пожелание смерти всем моим недругам и пожелав богатства.
— Мастер, объясните, пожалуйста, что сие значит?
Откашлявшись, Груборыл подошёл к гобелену и ткнул когтистым пальцем в золотую линию, связывающую меня и тёмный лист с именем Джейса. Линия засветилась, следом полыхнул весь гобелен, сбрасывая с себя чары сокрытия, установленные гоблинами. Поверенный Родов Эванс и Слизерин провел рукой по ткани. Тёмный коготь остановился на перевёрнутом гербе Поттеров, изображение которого проявилось под именным дубовым листом брата.
— Регентская связь, но почему? — вопрос сам собою сорвался с губ.