Жизнь начинается снова. Рекламное бюро господина Кочека (сборник)
Шрифт:
— Вас? В компаньоны? Да с величайшим удовольствием! — воскликнул Жубер. Потом, как бы опомнившись, спросил: — Но, бог мой, зачем вам рисковать деньгами, вкладывая их в безнадежное предприятие?
— Я не думаю, что ваше предприятие безнадежное. Не обижайтесь на меня, ради всех святых, — просто вы ведете дело не совсем так, как требуется в наше время. Может быть, я не прав, но у меня сложилось такое впечатление…
Самолюбие Жубера было задето.
— Интересно все же знать, в чем же, по-вашему, заключается мое неумение правильно вести дело и на чем основаны ваши впечатления? Скоро десять лет, как существует бюро. Разве моя вина, что во всех областях
— Я знаю, мой друг, что ваше бюро существует давно. Знаю и другое: по инерции вы продолжаете выпускать одну и ту же продукцию — симпатичного коротыша с подносом. Когда-то он пользовался успехом, но ведь им вы заполонили всю Францию! А ваши очень дорогие кошки и собаки из папье-маше не находят сбыта вообще, — спокойно и мягко сказал Василий.
— Что же вы можете предложить?
— Думаю, что сейчас в рекламном деле следует исходить именно из того печального факта, что в торговле застой. Следовательно, все, буквально все кровно заинтересованы в сбыте своей продукции. Все нуждаются в рекламе, но в рекламе разнообразной, доходчивой, неожиданной и в то же время конкретной. Я перестроил бы работу рекламного бюро — подыскал бы для рекламы новые, более солидные объекты, чем гастрономия и бакалейные лавки. — Василий говорил неторопливо, уверенно. — Наши дела могут поправиться в течение ближайших трех-четырех месяцев при условии, что мне будет предоставлена свобода действий. Было бы целесообразно временно прекратить работу бюро и возобновить ее после основательной реорганизации.
— Прекратить?! А на что мы жить станем, позвольте вас спросить?
— Какую сумму вы брали из кассы на личные расходы? — перебил Василий.
— Тысячу — тысячу двести франков в месяц. Впрочем, так было раньше, — поспешил разъяснить Жубер, — за последние месяцы не больше пятисот…
— Отлично! Вы получите свою тысячу франков в месяц.
— Как? — Жубер недоверчиво пожал плечами.
— Очень просто, будете получать из кассы тысячу франков за счет временного уменьшения основного капитала фирмы… Не думайте, Жубер, что я какой-то филантроп. Я деловой человек и сознательно иду на определенный риск, надеясь на наши с вами силы. Мне приходится поступать так еще ради будущности Марианны, — ей необходимо жить в Париже. Иначе, конечно, я не стал бы бросать налаженное, достаточно прибыльное дело, которым занимаюсь сейчас. Недавно мы с моим компаньоном Ренаром подвели итоги — и можете себе представить? Оказывается, меньше чем за год нам удалось почти удвоить основной капитал предприятия, не принимая в расчет денег, которые мы брали ежемесячно на жизнь.
— Что ж, мне раздумывать не приходится!.. Давайте попробуем. Лично мне терять нечего, — в случае неудачи еще на несколько месяцев оттянется крах. Выигрыш во времени тоже ведь кое-что значит!..
— Не будем говорить о крахе! На днях я дам вам деньги, и вы досрочно выкупите вексель. Это произведет хорошее впечатление в финансовых кругах: фирма, испытывающая денежные затруднения, не станет учитывать векселя раньше времени.
— Что требуется от меня? — спросил Жубер.
— Да, собственно, ничего… Если не считать того, что нам нужно будет оформить наши взаимоотношения у нотариуса и зарегистрировать новое предприятие в торговой палате Парижа. У меня могут возникнуть кое-какие трудности, — я ведь иностранец. Поэтому я всецело полагаюсь на вашу помощь.
— Что за вопрос, я сделаю для вас все, что в моих силах. В деловых кругах у меня обширные связи! — Впервые за весь этот разговор в голосе Жубера послышались
Ренар, хотя и был и известной море подготовлен к тому, что Кочек выйдет из дела, был очень огорчен сообщением компаньона. Расстроенный, он молча стоял перед Василием, потом спросил, как ребенок:
— А как же я?
Василию стоило больших трудов успокоить толстяка.
— Все будет в порядке, не волнуйтесь! А чтобы на первых порах вам не пришлось испытывать финансовых затруднений, я оставлю свою долю капитала, ну, скажем, на полгода, не требуя процентов. Думаю, что этим я отплачу вам, хоть частично, за добро, которое вы сделали для меня. Что бы потом ни случилось, я всегда буду хранить в сердце благодарность вам!..
— Это великодушно с вашей стороны, — растроганно сказал Ренар. — Но сумею ли я один справиться с делами, без вас, — вот в чем вопрос!
— Несомненно справитесь! Дело налажено, заказами мастерская обеспечена на полгода вперед. Будем откровенны: какой вам смысл теперь иметь компаньона и делить с ним прибыль, когда вы и один можете расширить дело? А я, я не могу не считаться с интересами жены. Она, бедняжка, страдает здесь, хотя и старается скрывать это от меня и от всех. Марианна молода, ей необходимо завершить образование в Париже. С чем, с каким багажом она вернется рано или поздно на родину? Привезет с собой парижские туалеты? Этим никого не удивишь в наше время!..
На следующий день они посетили нотариуса и аннулировали договор на совместное владение ремонтной мастерской. Ренар вручил Василию вексель на семь тысяч франков, который тут же учел директор отделения банка «Лионский кредит». Таким образом, Василий мог перебраться в Париж, имея в кармане кругленькую сумму — одиннадцать тысяч франков наличными.
Рекомендация мэра городка, лестные отзывы Ренара и кюре, обширные связи Жубера в деловых кругах — все это сыграло свою роль, и вскоре Василий стал равноправным компаньоном рекламной фирмы.
С переездом в Париж он не торопился. Он все еще подыскивал подходящую квартиру, а пока каждое утро ездил на работу из городка и возвращался вечером. Нередко вместе с ним ездила Лиза, по-прежнему интересовавшаяся искусством рекламы.
Прежде всего Василий прекратил выпуск коротышек, собак, кошек и рассчитал весь персонал. Без устали бродил он по улицам Парижа, иногда в сопровождении Лизы, подолгу простаивал у витрин больших универсальных магазинов, у рекламных щитков возле кинотеатров, у театральных афиш.
Жубер безучастно наблюдал за действиями компаньона, меланхолически насвистывая арии из опер и модные песенки.
Как-то Василий и Лиза, проходя по набережной Сены мимо ларьков букинистов, увидели бледного длинноволосого молодого человека в черном свитере, рисующего цветными мелками на тротуаре уличные сценки. Некоторые из прохожих бросали мелкую монету в его кепку. Рисовал молодой человек быстро, уверенно. На сером асфальте оживали то молоденькая цветочница, то шофер такси, то подвыпивший посетитель бистро.
— Посмотри, он необыкновенно талантлив, — негромко сказала Лиза, замедляя шаги.
Некоторое время они молча наблюдали за работой художника.
Когда художник закурил, отдыхая, Василий подошел к нему ближе и спросил:
— Скажите, вы самоучка или учились где-нибудь?
У молодого человека было подвижное, живое лицо, насмешливые глаза.
— Собственно, почему это интересует вас? — Он оглядел Василия с головы до ног.
— Мне кажется, для самоучки вы рисуете слишком хорошо, а для профессионала…