Жизнь начинается снова. Рекламное бюро господина Кочека (сборник)
Шрифт:
Учитель не успел сделать и десяти шагов, как за его спиной раздался выстрел. Жандарм промахнулся, учитель, сообразив, в чем дело, побежал к кладбищу и стал карабкаться по стене, но не успел перебраться через нее. Раздался второй выстрел. Учитель упал и как-то странно, во весь рост, вытянулся на земле.
Мушег, испугавшись, потерял сознание, Качаз нагнулся над ним с дрожащими губами и принялся трясти его.
— Что с тобой, Мушег! Ну, открой глаза!.. Все прошло, слышишь? Очнись!
Мушег медленно открыл глаза.
— Я… ничего, — прошептал он.
Мурад, тоже бледный, сжав кулаки, сидел неподвижно. Глаза его горели гневом.
— Вот и убили его! — сказал он, ни к кому не обращаясь.
— Ведут еще.
Жандармы вывели из школы директора и двух учителей. Они шли, не отходя ни на шаг от жандармов.
На улице стало людно, на выстрел прибежали женщины, дети. Собравшиеся издали смотрели на труп учителя, не смея подойти к нему. Ребята спустились на улицу. Мушег еле держался на ногах. Проходя мимо трупа, Мурад с опаской взглянул на учителя. Он лежал вниз лицом. Вытекшая из раны кровь, смешавшись с дорожной пылью, превратилась в липкую грязь. Мухи облепили ее. Мурад почувствовал тошноту и, не попрощавшись с ребятами, побежал домой.
— Слава богу! Наконец-то пришел! — встретила его у калитки мать. — Все ребята давно вернулись, а тебя все нет и нет!
Увидев мертвенно-бледное лицо сына, Перуза заволновалась:
— Что с тобой? На тебе лица нет!
— Учителя нашего жандармы убили! — Мурад чуть не заплакал.
— А ты откуда знаешь?
— Сам видел, мы с ребятами забрались на кладбище и все видели. Он еще лежит там, под оградой. Как страшно было, мама!
— Всюду ты лезешь, все тебе нужно видеть! — рассердилась Перуза. — Смотри, накличешь на себя беду, у нас и так много горя.
Мурад вошел в дом.
У Аместуи была Астхиг; сидя на подушках у окна, выходящего в палисадник, они о чём-то оживленно говорили. Увидев Мурада, Астхиг сказала:
— Вот сейчас Мурад скажет. Правда, Мурад, что школу закрыли?
— Да, и учителя истории убили, а директора с остальными учителями арестовали.
— Кто убил? — побледнев, спросила Астхиг.
— Жандармы, кому же еще! Вывели из школы и выстрелили в спину. Мы с ребятами все видели.
— Ой, как страшно! — воскликнула Аместуи.
— За что же его убили? — продолжала расспрашивать Астхиг.
— Ни за что, просто захотелось убить, взяли да и убили. — Мурад рассказал подробности.
— А вам не страшно было?
— Вначале ничего, но когда его убили, мы очень испугались.
— Когда дедушка умер, я две ночи заснуть не могла: как закрою глаза, так сразу он передо мною… Что-то говорит, куда-то зовет. Очень страшно было, измучилась я тогда, — вспомнила Аместуи.
— Я тоже боюсь мертвецов: говорят, они встают из могил и бродят
— Но это по ночам, днем там никого нет, — убежденно заявил Мурад.
Пришла мать Апета Заназан. Она хотела видеть Такуи, но, узнав подробности убийства учителя, заторопилась:
— Я, пожалуй, пойду. Такуи, наверное, не скоро вернется.
— Оставайтесь у нас обедать, тетя Заназан, — предложила Аместуи, — бабушка вот-вот должна прийти.
— Нет, не могу: куры во дворе без призора, в недобрый час налетит коршун и унесет.
Астхиг тоже поднялась.
— Я тоже пойду с вами, тетя Заназан, — сказала она.
Пока Астхиг прощалась с Аместуи, Заназан шепнула Мураду:
— Сегодня вечером приходи к нам: важное дело есть!
— Что случилось? — удивился Мурад.
— Придешь — узнаешь, только обязательно приходи.
— Обязательно приду. Ребят тоже позвать?
— Нет, зачем ребят! Один приходи.
Вскоре после ухода Заназан и Астхиг вернулась бабушка и познала детей обедать. Мураду совсем не хотелось есть. Его мысли были заняты сегодняшними событиями. Он лениво пожевал размоченную в воде тонкую лепешку и больше ни к чему не прикоснулся.
После обеда Мурад пошел в спальню и лег на тахту. Во рту было горько. Страшно болела голова. Он закрыл глаза и долго лежал неподвижно. Сон его был тревожным. Какие-то люди с ножами в руках бежали за ним, он кричал, звал на помощь, но язык прилип к нёбу. Потом оказалось, что люди, преследующие его с ножами, — те же жандармы, убившие учителя. Вдруг откуда-то появилась Сирануш, она обняла Мурада и спасла его от ножа жандарма.
— Что ты делаешь, Сирануш? — в отчаянии закричал Мурад. На этот раз голос его зазвучал. — Беги скорей домой! Они тебя уведут! Скорей, скорей спасайся! Я их задержу!
Мурад вцепился в одного жандарма…
— Проснись, Мурад, успокойся! Я здесь, дома, сижу рядом с тобой.
Мурад открыл глаза — около него действительно сидела Сирануш.
— Как я испугался!
— Отчего это?
— Понимаешь, за мной бежали жандармы с ножами, а тут появилась ты. Я боялся, что они тебя уведут, как турки тогда, в саду.
— Я все слышала. Ты громко разговаривал во сне. Тебе не надо было смотреть, как убивали учителя. Ну ладно, ты больше не думай об этом, тогда все пройдет.
Немного помолчав, Сирануш дрогнувшим голосом спросила Мурада:
— Тебя тетя Заназан позвала, ты пойдешь к ним?
— Обязательно.
— Мурад! У меня есть к тебе просьба… Я знаю, что ты меня очень любишь и сделаешь это для меня… Отдай эту записку Апету. — И Сирануш протянула сложенную вчетверо бумажку.
— Ты же знаешь, что Апет уехал с отцом.
— Он вернулся и хочет с тобой повидаться.
— Как вернулся? А отец?
— Отец уехал, а Апет вернулся.
— Ничего не понимаю.