Жизнь номер раз
Шрифт:
– Ты здесь долго?
– Со вчерашнего дня.
– Ну и как?
– Паршиво.
– Как еще в колхозе будет, неизвестно. Пойдём, по магазинам погуляем.
На следующий день всех скопом вывезли в один из подмосковных колхозов на уборку картошки, расселили в бараках. Мы с Ольгой и Ирой попали в комнату, где было восемь девочек, остальные были рассчитаны на двенадцать-четырнадцать человек.
Спецнабор… Представительницы всех национальностей со всей страны. Русские, хохлушки, казашки, якутки, татарки, грузинки, башкирки… опять бетономешалка! Все разбились на группки. Самое
Бедная моя тетушка получила бы разрыв сердца при виде этих «пустодомок». Ну что ж, везде свои порядки. Будем учиться жить по новым правилам.
…Опять началось. Снова на кого-то налетела.
– Извините пожа…
…Чёрт! Он! Да нет… но похож… да нет… Разве что роста среднего и широкие плечи, как у Федота. И ещё взгляд такой же наглый. Стоит, нахально меня разглядывает.
– Ну и как я выгляжу?
Господи, это он мне?.. Как будто это я его так бесцеремонно рассматриваю, как на витрине. Хотя… Вообще-то, да. Я тоже застыла, как истукан, и сравниваю его с Федотом. Нет, не похож…
– Да так, неважно, – повернулась и пошла.
Да, кажется, забыть Федота будет непросто. Так внезапно стало одиноко и муторно. Ладно, успокойся, не последний день живёшь, увидишь ещё.
А этот нахал чем-то так неуловимо похож на Федотова! Бывает такое: определённые типы людей, и жесты одинаковые, интонация, в облике что-то. Видали мы такое. А копнёшь поглубже совсем другой человек, не лучше, не хуже, а просто другой. Как я ошиблась на Димке… Так был похож на Вовку, а надо же… Маленький самовлюбленный засранец. Какие истерики! Видите ли, я не считаюсь с его чувствами… Я и связалась с ним только из-за того, что Федот в армии. Вовка тоже, а он мне Володю напомнил. Мне было одиноко. Я не считаюсь с его чувствами… Надо же было такое сказать! Я что, должна была ради него забыть свою мечту и остаться гнить в нашей дыре? Я плюнула на него и уехала. А этот слизняк испортил мне память о Вовке.
И теперь этот разворошил мысли о Федоте. Анжелочка, не всё то золото, что блестит. Федот, да не тот.
– Оль, с кем это я сейчас столкнулась?
– Султан, что ли?
– Какой ещё «Султан»?
– Привет, ты что, не замечала? Собрал себе гарем из третей комнаты, они ходят за ним по пятам, в рот заглядывают.
– Он что, с Востока?
– Сама ты с Востока! Русский, только бабник жуткий. – И что?
– И ничего.
– Странно. Я как-то такого беспредела не заметила.
– А что ты вообще замечаешь?
– Да ладно…
«Султан». Да… Парень не без претензий…
Вечером в столовой действительно девчонки из третей комнаты занимают место, накрывают на стол.
Кто-то из наших:
– Анжелочка, а ты что засмотрелась, тоже в гарем хочешь?
– Ты с ума сошла! – Я чуть не подавилась. – Сколько их там? Раз-два-три-двенадцать? Ты думаешь, я буду тринадцатой? Ты считаешь, что я больная?
Поел, ушел, девчонки убирают. Ну уж это их проблемы. А вот мне сейчас картошку чистить… моя очередь.
Позже сидим на кухне втроём, от каждой комнаты по девчонке, чистим картошку, точим лясы.
Одна из гарема, Ксюха:
– Мужа моего, Павлова, знаете?
– Это Султан, что ли? Он что, всем вам муж?
– Ну да. Так он анекдот рассказал…
Так его фамилия Павлов… так-так.
– Слушай, Ксенья, он, вроде, нас старше?
– Ну да, после армии.
– А чего его в детский сад потянуло, в гарем поиграть?
– Да он такой весёлый парень, обхохочешься. Это всё в шутку.
Блин! Порезалась! Анжела на кухне – целая катастрофа. Пошли они все!
– Пойду, промою руку.
А кровь капает, как из крана. Сейчас тоже струится по руке и капает на пол. Кап-кап-кап-кап. И не закрыть этот кран. Да и надо ли?
И тогда я тоже стояла и смотрела, как окрашивается вода в умывальнике, как закручивается спиралькой и вытекает в трубу. Бинт в чемодане, до него еще дойти нужно. Я представляла, как я иду по коридору, а за мной на полу бисером капельки крови…
– Малыш, что случилось?
Султан. Что за дурацкое обращение – «малыш»?
– Дай руку.
Кап-кап-кап…
– Как это тебя угораздило?
Заворачивает мою руку в полотенце. Видимо, умываться пришел.
– Пойдём.
– Куда?
– У Бороды аптечка должна быть.
– Я испачкаю твоё полотенце.
– Да черт с ним…
Без свитера, в футболке и джинсах. Твёрдые, мускулистые руки. И волосы на груди, на руках. Что-то животное, жуткое и притягивающее во всём облике. Волна жара пробежала по телу, когда я представила, как это – прижаться к этой груди, оказаться в этих сильных, мускулистых руках. Голова закружилась, и я пошатнулась.
– Что такое? Что-то не так? Тебе плохо?
– Голова кружится…
– Уже пришли, садись.
Я послушно сажусь, он на коленях передо мной бинтует мне пальцы. Когда мужчина на коленях, он унижен и не возбуждает меня. Мужчина должен быть сильным. Я смотрю на склоненную голову и медленно прихожу в себя.
– Всё. Тебе лучше?
– Да.
– Тебе помочь дойти до комнаты?
Взгляд снизу вверх. Это меня добило:
– Тоже мне, мать Тереза. Сама дойду!
Парень конечно обалдел от такого хамства и молча смотрит мне вслед.
В комнате смех, гитара. Мальчишки пришли в гости на огонек.
– Анжелка, что с рукой?
– Что-что… Анжелка мяса в картошку добавила.
– Да пошел ты!
– Анжелка, тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая?
– Говорили, знаю.
– А что ты нахалка и грубиянка, говорили?
– Отстань!
– Действительно, отстань, а то сейчас укусит.
Анжела, спокойно, не заводись. Пошли они все… А зря я, наверное, Павлова отбрила. Он обо мне же и заботился. Свинья я все же… Ничего, переживет…