Жизнь – одна. Любовь – одна
Шрифт:
Или каким-то восторгом нежданным?
Что бы там ни было… Все я приму.
Время летит сквозь пургу и сквозь ливни…
Вновь ты прильнула к плечу моему.
Значит, и этот день будет счастливым.
«Я эти строки обращаю к юным…»
Я эти строки
Чьи души, как открытая тетрадь.
Кому уже понятен взрослый юмор,
Который помогает выживать.
Хотел бы я им передать свой опыт,
От глупостей и бед предостеречь,
Чтобы в душе не оседала копоть,
Когда начнут иллюзии гореть.
Чем меньше будет разочарований,
Тем больше в сердце
Мудрости и сил.
А жизнь и награждает нас, и ранит,
И не поймешь – кто мил ей, кто не мил.
И к этому уже нельзя привыкнуть,
Надеясь на привычное «авось»,
Судьбе мы все выплачиваем выкуп
Тем, чего добиться не пришлось.
Я обращаю к юным эти строки.
Пускай они не повторяют нас,
Когда мы перед недругами кротки,
А возле лжи не поднимаем глаз.
Родной язык
Родной язык – божественное чудо.
Он нас не предавал и не предаст.
И в бедах он к нам бесконечно чуток,
И в радостях не покидает нас.
И так надежно искреннее слово,
Когда в душе не остается сил.
Родной язык – как оголенный провод,
Что всех славян навек объединил.
И свет добра, что согревает сердце,
Не мыслим без мелодий языка.
Пока мы вместе – этот мир бессмертен
И дружба наша тоже на века.
Песня о Москве
Петру Павловичу Бирюкову
Когда заря взойдет,
Рассвет в Москва-реке
Рисует витражи
Твоих спасенных храмов.
Храни тебя, Господь,
От всяких непогод.
Тебе к лицу, Москва,
И майский цвет, и мрамор,
Все прошлые года
Тебе принадлежат:
Есенинский восторг,
И пушкинская нежность,
И слава тех солдат,
Что не пришли назад.
И светлый Храм Христа,
И красота Манежа.
От вьюг белым-бела,
От солнца зелена,
Москва всегда была
Одна на всю Россию.
Звонят колокола,
И слышит звоны мир.
И только ты одна
Так в этот миг красива.
И
Как память о любви.
Москва – судьба моя,
Моя душа и совесть.
Молитвой и добром,
Талантом и мечом
Писала ты в веках
Свою святую повесть.
На Мертвом море
Мы открываем в январе сезон
На Мертвом море,
Не дождавшись лета.
Смотрю из-под спасительного пледа,
Как в воду погружается Кобзон.
Я тоже влез в холодную купель.
По морю вьется солевая тропка,
Как будто это смерзшиеся хлопья
Здесь намела российская метель.
Не так уж зябко после наших зим…
Как огурцы в рассоле – мы в прохладе мокнем.
И если плохо станет нашим легким,
То, значит, был на уровне экстрим.
Приезжих из России – несть числа.
Морскому раю радуются люди.
И море их желанье не остудит,
Не зря же с морем их судьба свела.
Потом горячий душ, халат, отель.
И как-то стали ближе мы друг другу,
Когда бутылка поплыла по кругу…
Мы пьем за всех, кто одолел купель.
И вновь за руль… Умение свое
Я подтверждаю на опасных спусках.
Святой земле никак нельзя без русских,
Как русским невозможно без нее.
Хотя мы здесь нарушили уклад
И берег взбудоражили весельем,
Зато январь стал месяцем весенним.
А кто же в зимний день весне не рад?
Родина
Поклон Земле, где я родился.
Родился я в СССР.
И Родиной своей гордился.
Быть может, больше, чем теперь…
Теперь живу в другой стране я,
Где новым веяньям не рад.
Тому, что стали мы беднее,
Что все прогнозы невпопад.
Но не страна в том виновата.
А виновата наша власть…
И кто-то уезжает в Штаты.
В Европу юность подалась.
А некий чин нам врет с экранов
Про взлет, прогресс и благодать:
Что власть лелеет ветеранов
И стали меньше воровать.
А то, что у него зарплата
В сто раз объемней, чем у нас, —
Про то народу знать не надо.
Кайфуй в нужде рабочий класс.
…Поклон Земле, где я родился.
Упрек стране, где я живу,
За то, что мы стоим у пирса,