Жизнь по частям
Шрифт:
Джосандр скрипнул зубами, от всего сердца отправив в адрес главреда серию замысловатых ругательств. Легко ему там идеи подавать! Впрочем, журналист тут же взял себя в руки. Как ни крути, но этот фильм — его шанс. Лучший шанс, и именно потому он здесь. Собственно, а на какой вообще прием приходилось рассчитывать? В том, что бедняки смогли посмотреть оба сюжета, не было ничего удивительного. У них ведь нет блоков восприятия, которые отсекли бы неприятный для хозяев материал.
— Нет, третьей стороны нет, — усилием воли вернув на лицо улыбку, произнес Джосандр. И тут же выпалил
— Проблеме?
— Ну да, э-э-э… вашей бедности.
— Ах, бедности. Да-да, конечно, это проблема. Итак?
Джосандр помолчал пару секунд, заново собираясь с мыслями.
— Я хочу получше изучить все детали. Ну, вы понимаете, в любой проблеме есть тонкости. Вот я хочу в них разобраться как следует. А когда мне все станет понятно, я сделаю фильм. В нем будет отражена и ваша позиция.
Говоря последние слова, он уже слышал в воображении ответ и готовился парировать язвительное замечание о втором фильме.
— Фи-ильм, — протянул собеседник. — Нет, это, конечно, похвально, что вы готовы потратить столько времени… вопрос в том, готовы ли мы вам его предоставить. Есть ли смысл?
— Конечно, смысл есть! — Решив, что бедняк уже почти готов сдаться, Джосандр бросился в атаку. — Насколько я помню, фильмов о… о вас не снимали. Вообще никогда! А значит, москвичи просто плохо знают, что у вас происходит. Фильм расскажет им, и я уверен, что общество захочет помочь вам! Среди нас полно отзывчивых, готовых к сопереживанию людей. Ведь неправильно, когда есть бедность.
Произнося всю эту высокопарную чушь, Джосандр и сам на какой-то миг поверил в нее. Замолчав, проанализировал свое выступление и мысленно поаплодировал: только так и надо было делать, чтобы придать словам больше убедительности.
— Вот именно, насколько вы помните. — Бедняк, видимо, снова улыбался. — Впрочем, ладно. Попытка не пытка. Допустим, мы захотим вам помочь. О чем вы тогда нас попросите?
Джосандр, внутренне возликовав, постарался не показать этого: к чему беднякам знать, как ему важно их согласие? Не хватало еще нарваться на дополнительные условия. Или, чего доброго, на отказ: эти люди подозрительны и могут в любой момент изменить свое решение, если сочтут, что их водят за нос.
— Разрешить мне пожить с вами какое-то время… о, не очень долго. Неделю, может, две. Зависит от того, как будет набираться материал.
Джосандр затаил дыхание в ожидании ответа. И вдруг с удивлением осознал: отказ принесет ему не только досаду, но и малую толику радости. Ведь тогда журналист сможет вернуться вечером домой, к Юлиоли с Мишалкой.
— Ваши аппетиты растут с завидной скоростью, — откликнулся наконец хозяин квартиры. — Вы сами как думаете, это нормально — вот так взять, свалиться с ясного неба и попроситься на постой? Я, знаете ли, не могу сказать, что этот вариант кажется мне… одну секунду, пожалуйста.
На заднем фоне раздался женский голос.
— Ты думаешь? Послушай, Наташ, ведь пробовали уже, и не только мы. Помнишь, что потом…
Звук пропал. Джосандр скривился — бедняк
«Ничего, мне главное — внутрь попасть. А там пусть прячут и прячутся. Искать-то я давно наловчился… да, тут уж я своего не упущу… и записи с мемокамеры помогут, если вдруг что пропущу… что же они все молчат?»
Журналист сжал кулаки.
— Джосандр? — ожил динамик. — Заходите. Посмотрим, что из этого получится.
Тихо загудел сервомотор, открывая калитку.
Пройдя по дорожке, ведущей к башне мимо детской площадки, журналист оказался у входа в подъезд.
«Жить в такой громадине… брр! — Джосандра передернуло, когда он представил, что одна из этих квартир — его и Юлиоли с Мишалкой, а другого жилья попросту нет. — Да ни за что!.. эти бы две недели продержаться».
Поднявшись на нужный этаж, журналист скорей выскочил из лифта, негодуя по поводу устаревших окон небоскреба. Будь они современными, ему не пришлось бы запирать себя в этой коробке, висящей над пропастью на ненадежных тросах!
— Добро пожаловать. — Хозяин, наблюдавший за гостем с порога квартиры, отвесил изящный полупоклон. — Как говорится, чем богаты, тем и рады.
Джосандр прошел внутрь. Его взгляду предстал большой холл, по которому весело раскатывал на электротрицикле сын бедняка.
Гость попытался отыскать в памяти имя малыша, но тщетно: видимо, стер как не имеющую значения деталь.
— Лев, — сказал хозяин дома, запирая входную дверь.
— Где лев?
— Мой сын — Лев.
Ничего не понимающий Джосандр замер, не зная, как реагировать на слова бедняка. Потом с подозрением взглянул на него. Может, за эти дни мужчина успел сойти с ума? Жизнь-то у него тяжелая… или он всегда был таким, просто в первый раз удалось притвориться нормальным?
— Моего сына зовут Львом. Имя такое. Вы, конечно же, не помните, понимаю.
Журналист скривился. Нет, ну надо же: взять и назвать человека животным! Хищным зверем! Этот человек точно псих.
Усилием воли Джосандр загнал досаду обратно внутрь. Нет уж! Потерять все одним махом только из-за того, что некоторые идиоты называют своих детей не пойми как? Это не про него.
— А я — Николай.
Гость кивнул: это имя он помнил, как и имя жены бедняка — Наталья. Ну, хоть не Медведь с Лошадью. Хотя все равно не намного лучше Льва.
— Кстати, еще тогда хотел спросить: а от каких имен образовано ваше, Джосандр? Ну, вторая часть, скорее всего, от Александра. А первая? Джордж? Джошуа?
Журналист непонимающе уставился на хозяина квартиры. Что значит — образовано? Это просто его имя, вот и все.
Николай усмехнулся.
— Ладно, об этом можно и потом поговорить, за чашкой чая. Вам же обустроиться сначала надо, верно? Пойдемте, я вас провожу.
Николай сделал приглашающий жест рукой.
— Вот и пригодятся нам две запасные комнаты. А то в них разве что Левушка катался. Мы хотели взять квартиру поменьше, да когда наконец собрались переезжать, таких уже не осталось. Пришлось в эти хоромы вселяться. Вот что с ними прикажете делать?