Жизнь после предательства
Шрифт:
— Пошли на массаж? – поднимаю голову и подставляю губы для поцелуя, соскучилась по его ласкам, уже как зомбированная, не могу без него.
— Я предлагаю сегодня массаж делать в нашей спальне, как раз и вздремнем немного после него, — Игнат еще раз крепко прижал меня к себе, а потом, пробежавшись своими ручищами по моей спине и сжав напоследок мою попку схватился за костыли. – Я наверх, буду тебя ждать уже в постели.
И, не дожидаясь ответа, развернулся и поковылял к лестнице, а я рухнула на стул, потому что ноги меня просто не держали. Может у нас и правда что-то получится?
Через двадцать
Парень лежал на середине кровати полностью обнаженным, волосы были влажными, значит Игнат тоже принял душ, на бедра была накинута простынь.
— Я уже заждался, иди скорее сюда, — закрываю наполовину портьеры, затеняя немного комнату, положила принадлежности для массажа на комод и неспеша подошла к кровати. – Красавица моя, ты мне очень нужна, ты для меня уже как наркотик…
Недолго думая, ложусь рядом с ним, тут же попадая в его объятия, подтягиваюсь повыше и сама начинаю целовать так, как будто не была с ним уже целую неделю, запускаю руку в его волосы и крепче прижимаю голову к себе. Не успеваю опомниться, как оказываюсь лежащей на Игнате, ощущая при этом где-то в районе живота его мощную эрекцию. Мамочки, какой он офигенный, какой сильный, страстный и умелый любовник, я от него просто писаю кипятком, причем постоянно, осторожно девочка…ноги не обожги себе…
Глава 27
— Юля, я в город хочу съездить, дело одно есть, — Игнат появляется в беседке, где я корпела над вязанием коврика, нашла еще бабушкино и решила закончить. – Сегодня не приеду, у родаков останусь.
Ничего себе новости…
— Подожди, как в город, тебе же пока не рекомендованы нагрузки, давай хотя бы я с тобой поеду тогда, — соскакиваю с кресла, роняя вязание на пол. – Я за десять минут соберусь.
— Нет, я один поеду, мне по работе надо, что ты будешь там за мной, как хвостик ходить, — лицо напряжено и почему-то бледное.
— Хорошо, — решила не настаивать, мужчины не любят, когда им перечат. – Подожди, сейчас хотя бы таблетки положу тебе с собой, обезболивающее, вдруг нога разболится и бинты для перевязки.
Лечу в дом и собираю пакет с лекарствами. Недолго думая, наливаю термос чая и пару бутербродов с собой. Сложив все это в прозрачный, дорожный кейс, быстро иду обратно к Игнату.
— Ногу бинтуй, с открытой можно ходить только дома, не дай бог какую-нибудь заразу занесешь. Обезболивающее можно только два раза в день.
— Понял, я же все это знаю, что ты, как будто моя мама, как наседка…
— Просто ты в первый раз едешь, дорога не близкая, ну и…
— Ты калека…договаривай уже, раз начала. Ставь в машину и открой мне, пожалуйста, ворота. Я все знаю, Юль, не маленький. – разворачивается и собирается уходить, а я подныриваю под его руку и заглядываю ему в лицо.
— У тебя что-то случилось? Я просто не хочу, чтобы мы прощались на такой ноте…езжай осторожно и…если сможешь, позвони, когда доберешься до города…я буду волноваться.
— Хорошо… — касается рукой моей щеки, — Спасибо тебе, Юль, за все спасибо…
Для его состояния Игнат довольно шустро усаживается за руль своего гелика,
Закрываю ворота и калитку на замки и плетусь в сторону дома, мне уже не хочется ни вязать, ни делать что-то другое…просто весь воздух из меня вышел, весь дух. Так муторно на душе стало, как будто случилось что-то или должно случиться. Тьфу, тьфу, не дай бог. Надо что-нибудь почитать, отвлечься… я всегда так делаю, когда переживаю, помогает успокоиться. Иду в кабинет и с порога в нос мне ударяет неповторимый запах мужчины, моего любимого мужчины…поэтому беру книгу и просто ложусь на диванчик, кладу голову на подушку, которая еще хранит вмятину от его головы и почему-то начинаю тихо плакать…не хочется уже и читать, наревевшись вдоволь, проваливаюсь в глубокий сон.
Спала я долго, звонка не слышала, значит не звонил…тянусь к телефону и сразу вижу загоревшийся звонок на ватцапе.
— Доехал, не волнуйся. – и больше ни слова…вот почему мужики такие, а? Ну напиши, что доехал, что все хорошо, что уже скучаешь, что хочешь поскорее вернуться…ну рука же не отвалится, а нам, женщинам, знаете как приятно будет…но нет, сухо доехал и точка, и никаких гвоздей, всё.
Хороший сон видимо пошел мне на пользу, потому что я встала с дивана отдохнувшая и полная сил. Хотелось свернуть горы, только не думать сейчас об Игнате, не травить себе душу. Он свободный парень и ничего тебе не предлагал и не обещал, это ты вцепилась в него, как клещ и боишься отпустить от себя хоть на шаг, боишься, что не вернется к тебе…отпусти…если твое, то вернется, а если нет, то и не жди.
Раз у меня такое боевое настроение, то займусь, пожалуй, бабушкиными шкафами, давно хотела перебрать. Что-то оставить на память, что-то раздать, а совсем ветхое сжечь. Да и в кабинете надо в дедушкином столе документы просмотреть, и тоже что-то выкинуть, что-то оставить. Столько времени прошло, маме с папой некогда все время, хорошо, что у них есть я.
Глава 28
Попив чайку с булочками, иду в бабулину спальню…здесь все так же, как и при её жизни, кажется, что она просто вышла во двор и сейчас вернется…не вернется…самое страшное в смерти близкого человека то, что ты никогда-никогда его больше не увидишь…из уголка глаз скатилась одинокая слезинка…никогда…Юля, не надо плакать, им так плохо от наших слез…
Открыв шкаф, провожу руками по ее костюмам и блузкам…начинаю складывать в принесенные коробки. Вещи все хорошие, добротные…наша Вера Васильевна была той еще модницей. Все вещи, уложенные в коробки, вечером увезу в местную церковь, отдам батюшке, он знает, что с ними делать.
Таким же манером разбираюсь и с дедушкиными бумагами. В основном это были старые квитанции за электричество и воду, а также старые газеты, журналы и прочая корреспонденция. Заглянув для порядка в нижний ящик, я обнаружила что-то, обмотанное платочком и перевязанное бечевкой. Развернув, увидела две пачки денег, пересчитав которые, поняла, что в каждой пачке по пять тысяч долларов. Под ними лежал листок бумаги, свернутый вдвое.