Жизнь после смерти
Шрифт:
Когда в Пилтдауне еще только шли раскопки, на них нередко захаживал один человек, отставной доктор, хорошо знавший анатомию человека. Еще он был химиком, очень интересовался геологией и археологией, а также слыл страстным коллекционером различных окаменелостей. Больше всего, правда, этот человек любил хорошую шутку и розыгрыш. Он писал рассказы, выдумывая самые замысловатые сюжеты, а найти причину обмана ему не составляло труда, потому что он не любил английскую «высоколобую» науку. Кто это был? Не кто иной, как создатель знаменитого Шерлока Холмса — Артур Конан Дойль!
Так случилось, что другому писателю, нашему современнику Джону Винслоу, на какое-то время пришлось очутиться, что называется,
Как известно, Конан Дойль жил неподалеку от того места, где проходили раскопки, — всего в километрах двенадцати—тринадцати, и потому есть основания полагать, что он, не таясь, посетил пресловутый карьер в 1912 году. В ту пору Конан Дойль, как я уже сказал, отошел от практики, но стал известным писателем. Он был прекрасным ходоком и часто отправлялся на довольно длительные прогулки. Сэр Артур, конечно, не раз приходил к тому месту, которое почти не охранялось, а может быть, просто проходил мимо и, поглядывая за изгородь, прикидывал, как идут дела. Единственное, что требовалось, — держаться в стороне от землекопов. Труднее всего было состряпать подходящее «ископаемое», выкрасить его под цвет гравия, рассыпанного на раскопках, и умело разбросать останки и инструменты. Все это Конан Дойль мог сделать прекрасно.
Но где взять челюсть орангутана? Сэр Артур узнал, что совсем недавно с полуострова Малакка вернулся его бывший сосед, брат которого заведовал там музеями. Один из музеев только что приобрел большую коллекцию костей животных с острова Борнео. Как известно, орангутаны живут только там да еще на Суматре. Каким же образом удалось подпилить обезьяньи резцы, чтобы они стали похожи на истершиеся зубы человека? Еще во время своей врачебной практики сэр Артур побывал в доме, где раньше жил стоматолог и где валялась целая груда слепков человеческих челюстей. Но где взять подходящий череп? У сэра Артура был друг, имевший огромную коллекцию черепов и часто продававший их заинтересованным лицам.
Позднее было установлено, что некоторые ископаемые, зарытые мистификатором, попали в Англию из района Средиземноморья. Как это ему удалось? Известно, что вскоре после свадьбы сэр Артур и его вторая жена провели медовый месяц именно в тех странах, где посетили множество мест, походивших на описываемые мною раскопки. Время его путешествия было расписано строго по часам. Один за другим вырисовывались слагаемые этой головоломки. Но ради чего Конан Дойль сделал все это? Почему он был недоволен серьезной наукой? По этому поводу тоже можно привести весьма убедительное соображение.
Конан Дойль был увлечен не только наукой; в последние годы жизни он сильно заинтересовался спиритизмом. Тут нельзя не назвать Эдвина Рэя Ланкестера, который был убежденным эволюционистом и был, наверное, одним из самых верных ее апологетов. Спиритов он просто презирал и безжалостно высмеивал. Ланкестер считал их мошенниками и очень хотел, что называется, поймать их за руку. С этой целью он отправился на спиритический сеанс американского медиума Генри Слейда, который в середине семидесятых годов прошлого века был очень популярен среди британских спиритов. Предполагалось, что будет установлена связь с духом, который что-то напишет на грифельной доске. Дабы все убедились, что она чиста, ее предварительно показали собравшимся, однако не успела появиться
Сэра Артура очень опечалило такое разоблачение, и он горько сетовал, считая, что нельзя осуждать всех спиритов из-за какого-то одного обмана. Короче, сэра Артура и Ланкестера никак нельзя было назвать друзьями!
Стоит ли удивляться, что Артур Конан Дойль, этот мастер художественной литературы, испытал глубокое наслаждение, когда в английской науке ему удалось вызвать замешательство, сходное с тем, какое Ланкестер посеял в стане спиритов? Можно ли назвать более естественную причину?
Итак, с немалой долей уверенности мы можем сказать, что между Артуром Конан Дойлем и пилтдаунским «ископаемым» существует определенная связь. Есть, правда, и другие моменты, которые нам тоже не мешает рассмотреть. Дело в том, что здесь мы сталкиваемся с чем-то весьма интересным и очень значительным, что связует две противоположности, нередко враждующие между собой, — теорию эволюции и спиритизм. Первая считает себя наукой, тогда как вторая воспринимается как нечто антинаучное.
Во времена Артура Конан Дойля теория эволюции больше других преуспела в своем стремлении уничтожить веру в Библию и Самого Бога. В итоге люди оказались брошенными на произвол судьбы, не имея будущего и надежды на него. Что им оставалось делать? Чтобы хоть как-то возместить утраченное, они целыми толпами шли на спиритические сеансы, прокладывали дорогу в таинственный мир психики, начинали интересоваться различными психическими явлениями. Однако между спиритизмом и теорией эволюции существует еще одна, более прочная связь поскольку и тот, и другая, отсылают нас к самому началу существования нашей планеты. Именно там мы находим истоки спиритизма и всех его обещаний. Именно тогда, чтобы привлечь внимание человека, впервые был обыгран определенный психический феномен, о чем и повествуется в Библии.
Конечно, в Книге Бытие нет и намека на теорию эволюции; вместо этого в самом первом стихе содержится ясное и недвусмысленное утверждение, что Бог — Творец. «В начале сотворил Бог небо и землю», — читаем мы (Быт. 1:1). Именно эти простые слова с порога отвергают эволюционисты. Нежелание признать творческую активность Бога и стремление объяснить наше происхождение какой-то придуманной теорией — в этом вся суть эволюционистской точки зрения.
Интересная особенность: когда неверующий не соглашается с Библией, речь, как правило, идет о первых главах Книги Бытие. Возвращаясь к этой Книге, эволюционисты бросают открытый вызов вере в то, что мир сотворен Богом. Что касается спиритизма, то его начало — в истории человеческого грехопадения, о котором повествуется в 3-й главе. Здесь Бог в открытую обвиняется в том, что Он якобы сокрыл истину.
Сегодня история грехопадения почти всюду рассматривается как некий фольклор, которым можно позабавиться, да и только. «Угадай, как звали ту, что съела яблоко?» — спрашиваете вы. И вам, конечно, отвечают: «Ева». Однако даже тот факт, что в истории грехопадения нет никакого упоминания о яблоке, показывает, как мало мы уделяем внимания тому, что же на самом деле произошло.
Но, быть может, 3-я глава — это вовсе не фольклор, а повествование о первых залпах космических орудий, прогремевших в той непрекращающейся с тех пор и все более жестокой войне, которой можно объяснить все странное и непривычное, что происходит сегодня? Давайте еще раз обратимся к этому хорошо известному рассказу, однако теперь постараемся прочитать его так, чтобы все его поняли.