Жизнь после смерти
Шрифт:
– А, бизнес этот треклятый! Я ведь его предупреждал! Пусть барыги бизнесом занимаются! Западло это, – сокрушался Алмаз.
Потом замолчал. Шмидт даже испугался – может его там кондратий хватил? Но тут снова услышал дребезжащий голос старика.
– Как он умер?
– Страшно, – признался Шмидт. – Он, охрана, девки – у всех горло перерезано.
– Да, это чечены, – согласился Алмаз. – Такое нарочно не изобразишь. Им всегда крови мало.
Шмидт подумал, что при желании мог бы изобразить еще и не такое, но возражать не стал.
Вернувшись
– Тебе нужно срочно уехать, – сказал он ей с порога. – И Ваньку забрать с собой. Здесь начинается война. – И шагнул вперед
Он рассказал ей о резне в сауне, опустив наиболее отталкивающие подробности, и замолчал. Они стояли друг против друга посреди комнаты. Ольга обхватила себя руками, будто ей стало зябко, и так же молча смотрела на Шмидта.
– Дмитрий Андреевич, – Колян просунул в дверь голову. – Все собрались.
Шмидт повернулся, чтобы идти в зал и обнаружил, что Ольга двинулась за ним.
– Ты что, не поняла? – спросил он недовольно. – Ты уезжаешь!
Но Ольга отрицательно покачала головой. В глазах ее Шмидт прочитал упрямство, которого ему раньше видеть не приходилось.
– Я остаюсь, – твердо заявила она. Шмидт шагнул к Ольге и обнял ее так, что у нее перехватило дыхание.
– Если с тобой что-то случится, я себе этого никогда не прощу, – прошептал он ей на ухо. – А теперь поступай как знаешь. – И быстро, не оглядываясь, вышел из ее кабинета…
На общем совете решено было провести мобилизацию и подготовиться к войне с чеченцами, усилить охрану объектов и руководства фирм. Но наряду с этим Шмидт дал Коляну особое поручение – в кратчайший срок, форсированно очистить территорию стройки от се нелегального населения.
XL
На обратном пути Белов продумал свои дальнейшие действия. Ему вдруг захотелось сорвать всю эту сделку Шмидта с немцами. Почему, зачем? Какая разница? Просто, чтобы окончательно порвать со своим прошлым.
В какой то книге он читал о полковнике генерального штаба царской армии, перешедшем во время Гражданской войны на сторону, как тогда говорили, трудового народа. В горячке боя тот вынужден был заменить убитого пулеметчика, сам лег за "Максим" и первой же очередью срезал шагавшего впереди наступающей цепи белогвардейца в золотых погонах. И показалось ему, что это он себя самого расстрелял, того, прежнего…
Пусть будет так. Эти бездомные нищие нуждаются в защите, и он им эту защиту предоставит! Хотя бы потому, что знает как.
По прибытии в поселок Белов предложил Витьку отнести оружие землянку, в который тот выплавлял взрывчатку. Все бродяги знали, чем Витек занимается в свободное время, поэтому лабораторию его обходили стороной, как чумной барак или лепрозорий.
В землянке Белов с Витьком тщательно разобрали оружие, очистили его от смазки
– Надо идти к Лупу, договариваться о совместных действиях, – решил Белов.
– Ха! Ну, сходи, – отозвался Витек. – Если Лупу узнает, что это мы устроили взрыв на дороге, то наши головы отрежет и Шмидту отнесет. Вместе с заявлением о приеме на работу. Нет уж, давай лучше подождем, когда этот белобрысый хмырь сам на молдаванина наедет. Вот тогда тот сам за помощью приползет и в задницу нас расцелует.
Белов не мог не признать за ним правды. Он пересчитал оружие и боеприпасы. Со старым Витькиным наганом получался солидный арсенал.
– Кого вооружим? – спросил Белов. Витька задумался.
– Федя отпадает. У него на войну аллергия. Степаныч староват, чтобы по кустам со шпалером бегать. Я бы Ватсона подписал, но он сорваться может.
Белов вспомнил последний разговор, когда доктор предупредил его о намерении Михая убрать его. Тогда он выразил твердое намерение отказаться от наркотиков. Белов сказал об этом Витьку. Тот в ответ лишь рассмеялся.
– Да он это твердое намерение высказывает за год раз по десять! Нашел, кого слушать. Но, вообще-то, его можно иметь в виду на крайний случай. У него есть опыт боестолкновений, он сам мне рассказывал. Опять же, если он уже вмажется и будет в хорошем настроении, то может с нами заодно и повоевать. Стрелять он умеет.
На этом они закончили свой военный совет, и Белов отправился к себе спать, прихватив с собой на всякий случай два пистолета и карабин.
Ночью его разбудили выстрелы и крики. Он вскочил, как по тревоге, быстро, по-солдатски оделся, сунул два ствола за пояс, и, с карабином в руке, выскочил из бытовки. Было темно, между вагончиками сновали испуганные жители поселка.
Со стороны кирпичного домика стройконторы, который служил Михаю Лупу штаб-квартирой, раздавалась частая стрельба. Белов сильно беспокоился о Лене. Он знал, что она находится где-то там. Но одновременно подумал, что сейчас ей ничем не поможет, и рванул в сторону землянки Витька. Тот тоже не спал. При свете старинной керосиновой лампы он вставлял запалы в самодельные гранаты.
Поскольку от старого "нагана" с четырьмя патронами толку было немного, Белов сунул Витьку второй ТТ.
В это время в землянку ввалился Степаныч. Он тяжело дышал с непривычки после долгой пробежки.
– А вот и главные силы подоспели, – ощерился Витек. – Слышь, Степаныч, ты доктора не видал? Мы ему "парабеллум" хотели дать. От "Союза меча и орала".
– Ломает его, – до Степаныча Витии юмор не дошел, – он вам нынче не помощник. Давайте мне, может, и я на что сгожусь?
Белов с Витьком удивленно переглянулись.
– А ты что, стрелять умеешь? Оказалось, что Степаныч в молодости был
спортсменом-пятиборцем, за это его, бестолкового, и в вечернюю школу, и в институт приняли, и дальше по партийно-хозяйственной линии продвигали.