Жизнь реальна только тогда, когда 'Я есть' (фрагмент)
Шрифт:
Все уже было собрано и упаковано, и для продолжения путешествия мы ожидали только прибытия отца молодого кара-киргиза с его тремя верблюдами.
Так как у меня были сведения, что в одной из долин горы, называвшейся тогда "пик Александра III", находились в то время несколько русских офицеров, топографов Туркестанского Топографического Управления, среди который был один из моих очень хороших друзей, я настоял, чтобы мы сперва зашли к ним, а оттуда уже присоединились к какому-нибудь большому каравану и пошли сначала в Андижан, а затем в
Я к тому времени, хотя еще и не вполне, как говорится, "твердо держался на ногах", но уже чувствовал себя довольно хорошо.
Была ночь; взошла полная луна. Следуя по пути случайных ассоциаций, мои мысли незаметно перешли снова к вопросу, который к этому времени окончательно трансформировался в idee fix моего внутреннего мира.
В продолжение всех этих мыслей об этом и под влиянием, с одной стороны, далекого глухого гула, создаваемого звуками миллиардов жизней всевозможных форм, а с другой стороны - внушающей ужас тишины, во мне постепенно выросла по отношению к самому себе критическая способность беспрецедентной силы.
Вначале мне вспомнились все мои ошибки в моих прежних поисках.
В то время как, с одной стороны, я продолжал констатировать свои ошибки и вообще несовершенства методов, до этого мною применявшихся, с другой стороны, мне становилось ясно, как мне следовало действовать в том или другом случае.
Я очень хорошо помню, как моя сила убывала от этих напряженных мыслей, и, пока это продолжалось, какая-то часть меня снова и снова побуждала меня встать и встряхнуться, чтобы остановить эти мысли, но я не мог этого сделать, так сильно я был поглощен этими самыми мыслями.
Я не знаю, чем бы все это кончилось, если бы в тот самый момент когда я инстинктивно начал чувствовать, что скоро потеряю сознание, возле меня не опустились на землю те самые три верблюда.
От этого я пришел в себя и встал.
К этому времени уже начало рассветать. Не спали также и мои молодые компаньоны, уже занимавшиеся приготовлениями к утренней жизни в пустыне.
Поговорив со стариком, мы решили использовать лунный свет и выходить в путь только по вечерам. Кроме того, за день верблюды могли хорошо отдохнуть.
Вместо того, чтобы лечь и немного поспать, я взял винтовку и дорожное ведро, сделанное из брезента, и пошел к близлежащему источнику очень холодной воды, находившемуся на самом краю пустыни.
Раздевшись, я стал очень медленно поливать себя этой холодной водой.
После этого, хотя я чувствовал себя очень хорошо умственно, физически я так ослабел, что, одевшись, был вынужден лечь на землю там же около источника.
А затем, в то время как я чувствовал себя таким слабым физически и очень хорошо освеженным умственно, во мне стало продолжаться то самое само-убеждение, суть которого запечатлилась в моем сознании навсегда и в связи с которым, вечером 6 ноября, промелькнула упомянутая идея.
Это было довольно давно, и я не помню буквально слов этого са-мо-убеждения, столь непохожего
Но, сохранив в себе, так сказать, его "вкус", я могу восстановить все это теперь очень точно, хотя и другими словами. Оно состояло в следующем:
Судя по улучшению моего здоровья в последние несколько дней, кажется, что я снова вернулся к жизни и волей-неволей должен буду влачить и дальше свое существование и ишачить так же, как раньше.
Боже мой! Возможно ли, что я должен буду испытывать вновь все то, что я пережил во все вместе взятые
периоды моего активного состояния, за полгода до этого моего последнего несчастья?
Не только испытывать чувства, сменяющие друг друга почти регулярно, стыда за внутренние и внешние проявления моего обычного бодрствующего состояния, и одиночества, разочарования, пресыщенности, и других, но, главным образом, везде быть преследуемым страхом "внутренней пустоты"?
Чего я только не делал, какие только ресурсы не задействовал и не исчерпал в моем решении достичь состояния, когда функционирование моей души в моем обычном бодрствующем состоянии протекало бы в соответствии с предварительными указаниями моего активного состояния, но все впустую!
В моей прежней жизни, будучи всегда безжалостным к своим природным слабостям, и почти все время сохраняя само-наблюдение, я смог достичь почти всего, что в пределах человеческих возможностей, а в некоторых областях достиг даже такой степени силы, какой ни один человек, возможно, даже за все прошлые эпохи, никогда не достигал.
Например, развитие силы моих мыслей было доведено до такого уровня, что всего лишь за несколько часов
само-подготовки я мог на расстоянии десятков миль убить яка; или за двадцать четыре часа мог собрать жизненные силы такой интенсивности, что мог за пять минут погрузить в сон слона.
В то же время, несмотря на все мои желания и старания, я не мог добиться успеха в "само-воспоминании" в процессе моей обычной жизни с другими людьми; так, чтобы быть способным проявлять себя не в соответствии с моей натурой, а в соответствии с предварительными указаниями моего "сосредоточенного сознания".
Я не мог достичь состояния "само-воспоминания", достаточного даже для того, чтобы остановить ассоциации, текущие во мне автоматически вследствие некоторых нежелательных наследственных факторов моей природы.
Как только накопленная энергия, позволявшая мне
быть в активном состоянии, истощалась, немедленно начиналось течение ассоциаций мыслей и чувств в направлении объектов, диаметрально противоположных идеалам моего сознания.
Когда у меня не было удовлетворенности едой и сексом, ведущим фактором этих моих ассоциаций, казалось, была прежде всего месть, а в состоянии полного удовлетворения они текли на тему грядущих удовольствий еды и секса или на темы наслаждения любовью к себе, тщеславия, гордости, ревности и других страстей.