Жизнь римских императриц. Картины из жизни римского общества
Шрифт:
XXXIV. Пульхерия, дочь Аркадия, и Атенаида Евдоксия, жена Феодосия II
Когда умер император востока Аркадий, его сыну, наследнику престола Феодосию II было семь лет, а дочери Пульхерии 16 лет. Несмотря на свой юный возраст, эта особа отличалась умом и непреклонной волей. Сенат даровал ей титул Августы, и Пульхерия именем Феодосия управляла государством в продолжение 40 лет. Ее управление занимает блестящую страницу в истории. Пульхерия управляла государством мудро и прославила его. Марина и Аркадия, сестры Пульхерии, походили на сестру и отличались скромностью. Они пожертвовали в церковь св. Софии столик, украшенный бриллиантами. Императорский дворец был похож на монастырь. Мужчины, кроме духовников-священников, были изгнаны из дворца. Пульхерия, ее сестры и несколько добродетельных девушек составляли обычное общество во дворце. Глубоко религиозные, они избегали всякого рода тщеславия, одевались просто, соблюдали посты и вообще занимались религиозными вопросами. И вместе с тем эта коронованная монахиня Пульхерия вовсе не была фанатичка. Своей любовью и милосердием она снискала общую привязанность, строгой справедливостью восстановила порядок и заставила всех уважать и и строго исполнять законы государства. Во все время управления Пульхерией государством не было беспорядков и восстаний. Пульхерия покровительствовала науке и литературе. На языках латинском и греческом она часто говорила публичные речи. Для своего маленького брата Феодосия она пригласила лучших учителей по всем отраслям наук. Сама Пульхерия учила брата, как надо держать себя на троне, покойно выслушивать донесения, соблюдая свое достоинство, никогда не увлекаться, все обсуждать с разумной беспристрастностью и избегать резкостей. Но Феодосий мало воспользовался наукой и советами своей умной сестры, — он никогда не выходил из ребяческого возраста. Ленивый и беспечный Феодосий даже не читал бумаг, которые подписывал; его сестра, чтобы отучить его от такой непростительной лени, один раз дала ему подписать отречение от престола и потом показала ему эту бумагу. Желая сыскать для брата супругу, Пульхерия заботилась только о том, чтобы будущая ее невестка была умна и добродетельна. Леонтий, философ из Афин, имел дочь по имени Атенаиду, которая, кроме физической красоты, была очень образована. Вращаясь постоянно между философами и риторами, Атенаида развила свой ум и прекрасно изучила элоквенцию, вступая в диспуты с известными философами и риторами. Отец Атенаиды, Леонтий, решил, что с такой красотой и талантами его дочь не нуждается в приданом, и сделал распоряжение разделить все его имущество, после его смерти, между сыновьями. Но Атенаида не разделяла мнения родителя; после смерти отца она возбудила процесс и просила, чтобы ей была выделена часть имущества, следуемая ей по закону. Дело дошло до императрицы. Пульхерия была поражена красотой и умом истицы и тотчас же решила сосватать ее за брата. Феодосий, увидав красавицу Атенаиду в комнате сестры, воспылал страстью и тотчас же изъявил согласие сочетаться с ней законным браком. Атенаида, как язычница, должна была креститься и принять имя Евдоксии. Братья новой императрицы, боясь кары сестры за то, что они ей не хотели выдать ее части, скрылись; но Евдоксия приказала разыскать их и не только не упрекала за наследство, но даже назначила их на высшие государственные должности. Сделавшись императрицей, Атенаида Евдоксия не бросила науки. Она переложила в стихи Antico Testamento, легенду Св. Киприана и панегирик Феодосия Великого. Полная усердия к новой религии, она отправилась в Иерусалим, где сказала прекрасную речь перед антиохийским сенатом, и оттуда привезла с собой
Если совместное управление двумя женщинами частного дома почти никогда не удается, то управление государством тем более. Евдоксия, сделавшись императрицей, пожелала царствовать одна; Пульхерия защищала свою власть. Между невестками завязалась борьба, но победа, в конце концов, осталась за Пульхерией.
Нравственность Евдоксии, как женщины и жены, подлежит сомнению; о ней ходили слухи, что она под маской религиозного благочестия скрывает развратную душу. Главный камергер и префект претории были подозреваемы в интимных отношениях с молодой императрицей, и за это первый подвергся смертной казни, а второй ссылке. После этой истории Евдоксия просила мужа отпустить ее в Иерусалим, где она решилась вести уединенную жизнь; император отпустил ее. Но и в Иерусалиме Евдоксия была заподозрена в связи с двумя духовными лицами, которые также были осуждены на смерть. Разгневанная императрица решила отмстить за казнь своих любовников. Графа Сатурнина, который донес о ее связи, она послала убить. Это обстоятельство еще более подтвердило правдивость возведенного на нее обвинения. После шестнадцатилетней ссылки Евдоксия умерла, уверяя всех, что она была жертвой клеветы.
XXXV. Плакида, жена Костанция III
В августе 410 года готы, под начальством Алариха, приближались к Риму. В Иллирии эти варвары, соблазненные сокровищами древней столицы, предложили Алариху предпринять этот выгодный поход. Варвары вторично приближались к Риму. Первый раз они, не доходя до города, получили значительную контрибуцию золотом; теперь же решили окончательно завладеть древней метрополией империи и обогатиться ее сокровищами, тем более, что путь к Риму был совершенно свободен и город никем не защищен. Гонорий, император запада, заперся в Равенне и заботился лишь о своей собственной безопасности, а Рим предоставил его судьбе. Прошло то время, когда римский народ весь в полном составе с патрициями и плебеями употреблял все зависящие меры, дабы избавить отечество от иноземного нашествия. Теперь и Италия была не та, — она представляла собой безлюдную пустыню. Чем более варвары приближались к Риму, тем чаще встречались им на пути великолепные памятники древнего величия: прекрасные дороги, роскошные виллы, парки, дворцы и т. д. Все это было покинуто хозяевами, лишь толпы голодных рабов уныло бродили туда и сюда. Окружная стена Рима простиралась на 15 миль, всех застав был 37; кроме того окрестности города занимали громадные пространства от древнего Лациума до земель Сабинян, Этрурии и моря. Народонаселение Рима, хотя и убавилось на целую треть с тех пор, как резиденция императоров была переведена в Константинополь, Милан и Равенну, но все еще было громадно. Рим в эту эпоху представлял странное зрелище. Его народонаселение было смешанное: арабы, скифы, евреи и массы нищих всех национальностей бродили по городу. Патриции и богатые граждане, покидая город, бросали на произвол судьбы и толпы своих рабов, не оставив им корки хлеба. Голодные пришельцы, не имевшие ни имени, ни отечества, принесли с собою разврат и преступления; каждый из них грабил и убивал, кого хотел, без малейшего законного возмездия. Плебеи продолжали получать продовольствие от правительства. Ежедневно на счет казны раздавали хлеб каждому римскому гражданину; для этого были особые пункты в количестве 250 и 260 магазинов, расположенных в разных кварталах города. Соль раздавалась на пять месяцев, что составляло в общем 3 мил. 60 тыс. фунтов; для освещения улиц и бань отпускалось 3 м. 10 т. ф, масла; вино продавалось по низкой цене. Таким образом обеспеченные плебеи не думали ни о чем, кроме удовольствии; они посещали театры, цирки и публичные зрелища. Спектакли в особенности были любимы плебеями. Три тысячи балерин и столько же музыкантов служили для развлечения римлян. Сальвиан по этому случаю сказал: «Римляне умирают, смеясь». Богатые граждане, оставшиеся в Риме, не покидали своих привычек. Рядом с ужасающей нищетой господствовала поразительная роскошь: патриции и сенаторы занимали дворцы, по своим размерам похожие на целые города, в которых были и парки, и площади, и храмы и сады. Некоторые владения приносили до четырех ит. лир и по своим размерам прямо могли назваться целыми провинциями. Св. Иероним упрекал одного патриция за баснословную роскошь его вилл, портиков и богатых дворцов; преданный друг этого святого, Паула, имела в числе своих владений целый древний город Никополь. Все эти дворцы, виллы и портики, хотя и отличались своим богатством, но не имели вкуса: на них тратились громадные деньги единственно ради тщеславия. Дома убирались золотом, серебром, мраморными статуями и дорогими шелковыми материями, но во всем этом отсутствовало чувство изящного, а делалось только потому, что дорого стоило. Один претор тратил 1 200 000 золотых монет в неделю; сын одного сенатора тратил два миллиона; сын сенатора Максима тратил четыре миллиона. Эти благородные сибариты не только сами не хотели служить в милиции, но не позволяли и своим слугам. Когда император Гонорий хотел призвать на службу слуг, патриции подняли страшный крик и объявили, что готовы заплатить, какую пожелают сумму денег, но слуг своих на службу не пустят. По этому факту можно судить, до какой степени простирался патриотизм богатых римских граждан. Их шествия по городу были особенно торжественны. Они посещали цирки, театры и общественные игры, не ради того, что им нравились все эти развлечения, а единственно, чтобы показать свою громадную свиту: рабов, прихлебателей, евнухов и т. д. Порядки, заведенные в домах богатых римлян, были замечательны. Так, напр., паж иначе не смел предстать пред ясные очи господина, как вымывшись с головы до лог; если раб не скоро исполнял приказание господина, ему тотчас же давали триста плетей. Выше было уже говорено о клиентах, танцовщицах, музыкантах и знаменитых ужинах с вомиториями. Здесь следует прибавить, что в описываемую эпоху, когда Риму угрожало нашествие варваров, римляне не соединились с христианами для спасения отечества, — антагонизм между теми и другими продолжался. До нашествия Аннибала Рим никто не тревожил в продолжении 624-х лет. И в данный момент никто не хотел верить, чтобы варвары осмелились опять потревожить вечный город. Между тем, в ночь на 24 августа 410 года рабы отворили ворота заставы Салара и варвары-готы беспрепятственно вошли в город. Для того, чтобы осветить дорогу, они зажгли несколько домов. Изнеженные римляне были пробуждены страшным звуком неприятельских рогов и увидали кругом пылавшие дома. Победитель целого света в продолжении ряда веков очутился в руках готов. Предводитель их Аларих в этом случае показал свою гуманность. Обещая воинам обогащение, он вместе с тем вменил им в обязанность не касаться святого храма Петра и Павла и щадить христиан. Но приказание командира не было исполнено. Дикие варвары бросились во все стороны, к ним присоединилось 40 тысяч рабов, и не было никому пощады: грабеж и убийство разразились над городом. На утро все улицы были полны трупами. Среди всех этих ужасов происходили сцены, достойные внимания. Рассказывают, что одна молодая и красивая римлянка до такой степени энергично защищалась от насилия гота, что даже варвар был поражен и отвел ее к мужу. Разрушение Рима было поистине варварское. Статуи и художественные произведения скульптуры разбивались в мелкие куски; золото и серебро сдиралось, драгоценные камни и материи служили поводом к уничтожению произведений великих художников. Зданий тоже не щадили. Пламя пожара уничтожило множество домов и дворцов; в числе последних сгорел великолепный дворец Саллюстия. После шести дней убийств, грабежей и поджогов готы оставили Рим; по дороге Аппиа они отправились в южную Италию, уничтожая все, что им попадалось на пути. Пшеница, скот, вино, масло, — все было взято в лагерь варваров. Долго после этого нашествия страна не могла прийти в себя. Начальники отряда расположились в вилле Лукулла и Цицерона. Дочери римских сенаторов, обращенные в рабынь, прислуживали им, подавали кушанье и наполняли кубки фалернским вином. Среди женщин, обращенных варварами в рабство, была знаменитая Плакида, дочь императора Феодосия, сестра Гонория. Особа замечательно красивая и добродетельная, она также прислуживала победителям, пировавшим в венках из роз на головах. Ни ее знаменитое происхождение, ни ее красота, ни добродетели — ничто не могло бы избавить ее от оскорблений варваров, если бы Атольф при первом же взгляде на принцессу не влюбился в нее. Плакида внушила ему чистую, возвышенную любовь. Атольф был шурином Алариха, вследствие чего имел большое влияние на варваров. Он тотчас же отдал приказание, чтобы с пленной принцессой хорошо обращались и чтобы все оказывали ей должное уважение. Вскоре Аларих, после ряда побед, умер в Калабрии. Тогда готы единогласно избрали его преемником Атольфа. Сделавшись королем, он тотчас же пожелал соединиться брачными узами с Плакидой. В качестве победителя он предложил мирный союз императору Гонорию и вместе с тем просил руки Плакиды. Равеннский двор, кроме всем хорошо известной подлости и трусости, был еще очень тщеславен. Находя унизительным замужество римской принцессы Плакиды с варваром, он отказал в просьбе Атольфу. Плакида же, имевшая полную возможность в продолжении плена изучить все обычаи и честные убеждения варваров и сравнить их с поступками своих изнеженных и глубоко порочных соотечественников, при том же искренно благодарная за гуманное обращение с нею во время плена, полюбила Атольфа и изъявила желание быть его женой. Таким образом состоялась их свадьба. Тогда Гонорий прислал Атольфу титул римского генерала, и между ними состоялось соглашение снова присоединить Галлию к римской империи. После свадьбы Атольф отправился в походе и победил узурпаторов Галлия, присоединив ее к владениям императора Гонория, своего шурина. Потом направил свои силы против вандалов, занимавших Испанию, Император, вместо благодарности за все эти подвиги Атольфа, интриговал, чтобы последний развелся с своей женой Плакидой, и наконец послал против него генерала Костанция, который был неравнодушен к красавице Плакиде, а потому принял с удовольствием это поручение. Но прежде чем Костанций прибыл на место, Атольф был убит в Испании, именно в Барселоне, неким Зигирихом, перебившим также и детей Атольфа, имея намерение самому быть королем. Вдову убитого он взял в плен и, привязав к стремени, заставил идти около своей лошади шесть миль. Но после шести дней царствования Зигирих также был убит другим готом, по имени Валлий. Между тем Костанций потребовал выдачи Плакиды, на что Валлий согласился под условием дать ему шестьсот тысяч мер зерна. Затем состоялось согласие, что готы должны отнять у вандалов Испанию для императора Гонория. Костанций привез Плакиду к ее брату в Равенну и изъявил согласие сочетаться с ней законным браком. Молодая вдова, искренно любившая покойного мужа, долго не соглашалась выйти замуж за Костанция, но под давлением брата Гонория, в конце концов, должна была согласиться и обвенчалась с Костанцием. Тогда Гонорий взял шурина к себе в товарищи, наградив его титулом Августа. Но Костанций недолго наслаждался своим новым положением, — вскоре он умер, оставив после себя двоих детей: Валентиниана и Гонория. Овдовев вторично, Плакида поселилась у своего брата Гонория в Равенне; как умная женщина, она, конечно, имела большое влияние на императора, что вскоре возбудило зависть придворных куртизанов; пошли интриги, клонившиеся к тому, чтобы поселить вражду между сестрой и братом. История кончилась тем, что Плакида принуждена была покинуть двор Равенны и уехать с своими детьми в Константинополь. Вскоре умер и слабоумный император Гонорий. Он во всю свою жизнь ничего не сделал для государства. Об этом государе современники рассказывают, будто бы он, услыхав о падении Рима, вообразил себе, что речь идет о гибели его курицы, которую он назвал «Roma» и лишь тогда утешился, когда ему объяснили, что курица не погибла, а погиб город Рим. В молодости Гонорий женился на дочери генерала Стиликона, Марии. Вскоре Стиликон сделался первым министром и, пользуясь слабоумием императора Гонория, забрал в свои руки всю власть. В продолжении 10 лет супружества у Марии не было детей. Слабый умом и телом, Гонорий не мог быть ни правителем, ни отцом. Современники говорят, что императрица Мария умерла девственницей. После смерти Гонория его племянник Феодосий II стал владыкой обеих частей империи — восточной и западной. Вскоре он уступил запад своему двоюродному брату Валентиниану III-му, сыну Плакиды и Костанция. Этому шестилетнему ребенку была назначена в жены Лициния Евдоксия, дочь Феодосия II; Валентиниан или, правильнее, его мать Плакида отправилась управлять западной империей. В то же самое время Иллирия была присоединена к восточной империи. Плакида именем своего сына Валентиниана управляла государством в продолжении 25-ти лет. В слабоумии и вообще в неспособности этого государя винят его мать, которая для того, чтобы удержать власть в своих руках, будто бы не заботилась развивать умственные способности сына. На западе командовали войсками два генерала: Эций и Бонифаций. Соединенные вместе, они могли защитить страну от всякой опасности; несогласие же их повело к большому злу. Между этими двумя генералами Плакида должна была предпочесть Бонифация, храброго и разумного генерала. Будучи командиром в Африке, он заслужил всеобщее уважение за свою справедливость. Потом, когда возмутившийся Джиованно хотел завладеть троном, Бонифаций защищал интересы Валентиниана. Между тем Эций при этих обстоятельствах принял сторону узурпатора и, желая помочь ему, призвал в Италию 60 000 гуннов с берегов Дуная. Эций имел большое преимущество пред своим соперником Бонифацием, — тогда, как последний был в Африке, он, Эций, подступал к Равенне. Но, прежде чем пустить в ход оружие, он употребил хитрость: стал уговаривать императрицу Плакиду, чтобы она отозвала из Африки Бонифация, иначе он посягнет на ее власть. В то же самое время Эций послал анонимное письмо к Бонифацию, в котором уведомлял, что его думают оторвать для того, чтобы казнить смертью. Несчастный попался в сети. Думая только о своей собственной защите, он поднял провинцию, которой управлял, и призвал вандалов из Испании под начальством Гензериха. Между тем друзья генерала Бонифация никак не допускали мысли, чтобы он мог взбунтоваться, и для разъяснения всех этих обстоятельств послали к нему Дария. При свидании последнего с генералом Бонифацием разъяснилось мошенничество Эция. Тогда Бонифаций, раскаявшись в своем заблуждении, принес повинную императрице Плакиде и просил ее отрубить ему голову. Бонифаций старался также поправить зло, удалив варваров, призванных им, и предлагал громадные деньги, чтобы они отправились обратно. Но их начальник Гензерих не соглашался ни на какие предложения, и семь провинций, принадлежащих Риму, были заняты варварами. Кровь полилась неудержимым потоком, смерть царила повсюду; некоторые места до такой степени переполнились трупами и заражали воздух, что сами варвары принуждены были снимать осады. Бонифаций наскоро собрал солдат, сколько мог и выступил против варваров, но был разбит и бежал. Умная императрица Плакида поняла, что генерал Бонифаций сделался жертвой интриги, и не только не взыскала с него за его ошибку, но даже наградила его титулом патриция. Это великодушие императрицы Эций принял, как личное оскорбление, собрал варваров и выступил против Бонифация. Столкновение двух врагов было самое решительное: произошла кровопролитная битва, в которой Эций был побежден, но и Бонифаций, смертельно раненый пикой, через несколько дней умер. Плакида объявила Эция бунтовщиком, — он скрылся в Паннонию и передался гуннам. И вот разразилась новая гроза: нашествие гуннов. Орды этого варварского народа, поднявшегося от Волги до Дуная, заставили трепетать весь мир, когда во главе его явился король Аттила. Этот предводитель варваров, по описанию современников быль до уродства непропорционально сложен, имел громадную голову, узкие плечи, маленькие бегающие глаза и наглый, вызывающий вид. Собрав громадное количество гуннов и других варваров, Аттила приблизился к границе империи. Император Феодосий II не довел дела до сражения, заключив с варваром постыдный мир и обязавшись уплачивать ему ежегодно по шестисот тысяч фунтов золотом. Вскоре император востока убился до смерти, упав с лошади. Ему наследовала его сестра Пульхерия. Первый раз женщина самостоятельно села на императорский трон. Энергичная Пульхерия не искала себе мужа, но товарища. Она вышла замуж за 60-тилетнего сенатора Марциана, который должен был помогать ей в управлении государством, не пользуясь супружескими правами. Марциан не хотел платить дани Аттиле и его посланным отвечал:
— Золото у меня есть для друзей, а для врагов — железо.
Аттила тотчас же взялся за оружие и без всякого сомнения осадил бы Константинополь, если бы он не был отозван в другое место. Эций, командуя гуннами, стал просить прощения у императрицы, но его просьба не имела характера раскаяния грешника, а скорее угрозу неисправимого бунтовщика. Плакида, не имея военачальника, на которого можно бы было опереться, принуждена была согласиться. И таким образом, как себя и сына Валентиниана, так и империю отдала в руки Эция, который в чине главнокомандующего стал бесконтрольно управлять государством; императрица и ее сын только номинально были властителями, в сущности же они стали рабами генерала Эция. Тем не менее Эций сделал много пользы государству: он значительно
XXXVI. Лициния, жена Валентиниана III-го
Валентиниану III было 35 лет от роду, когда умерла его мать. От своей жены Лицинии Евдоксии, дочери Феодосия II-го и своей кузины, он имел двух дочерей — Евдоксию и Плакиду. До тех пор, пока ему угрожала опасность со стороны страшного Аттилы, он показывал самое дружеское расположение генералу Эцию, единственному разумному военачальнику, могущему защитить империю, и даже обещал выдать свою дочь Евдоксию за его сына Гауденция. Но как только опасность миновала, Валентиниан охладел к своему другу и не думал исполнять данного ему обещания. Один раз, когда Эций напомнил императору его обещание, последний разгневался и, выхватив шпагу, вонзил ее в грудь Эция; несчастный упал смертельно раненный и испустил дух у ног Валентиниана. Присутствовавшие при этом громко аплодировали убийце. Лишь один римлянин имел смелость произнести следующие слова:
— Ты левой рукой сломал свою правую.
Евдоксия была добродетельнейшая жена; Валентиниан же, напротив, изменял ей чуть-ли не на каждом шагу, ухаживая без разбора за всеми — от рабы до аристократки. Император иногда употреблял совсем неблаговидные средства для достижения своих целей. Раз он обратил внимание на жену сенатора Максима Петрония, стал за ней ухаживать и объяснился ей в любви. Не встретив сочувствия, он употребил такого рода хитрость. Он сел с Максимом играть в кости и выиграл у него перстень. Этот перстень Валентиниан отправил к жене сенатора с приказанием тотчас же явиться во дворец. Молодая женщина, ничего не подозревая, повиновалась; но лишь только она переступила порог дворца, как была схвачена и заперта в одну из отдаленных комнат. Валентиниан, употребив над ней насилие, без церемонии велел ее выгнать вон. Опозоренная женщина со слезами на глазах все рассказала мужу и умоляла его отмстить злодею. Среди военных многие сожалели убитого Эция и искали случая отмстить убийце. К ним присоединился и сенатор Максим. Один раз, когда император Валентиниан смотрел военные игры в лагере, заговорщики окружили его и один из них нанес ему смертельную рану кинжалом в спину. Главный заговорщик, сенатор Максим, по инициативе которого был убит Валентиниан, был избран на место его императором. Его жена, постоянно тосковавшая, не могла пережить бесчестья и вскоре умерла. Овдовевший Максим женился на Евдоксии, жене покойного; и один раз, в порыве супружеской откровенности, рассказал Евдоксии все подробности заговора и признался, что был главным инициатором убийства Валентиниана. Евдоксии с ужасом выслушала это признание и, не желая видеть в своих объятиях убийцу мужа, секретно написала к королю вандалов Гензериху и просила его прибыть для водворения порядка в империи. Король вандалов не заставил себя ждать, собрал свой многочисленный флот направил его к Тибру и сделал высадку. В это время против Максима возмутились плебеи, убили его и бросили в реку. Вандалы под начальством Гензериха вступили в Рим 15 июня 455 года. Со дня нашествия готов прошло уже 45 лет, в которые Рим успел несколько оправиться. Но новое нашествие варваров в конец уничтожило все. Вандалы все богатства древней метрополии потаскали к себе на суда, чего же нельзя было утащить, безжалостно уничтожили. Четырнадцать суток происходили убийства, грабежи и насилия. Древний храм Юпитера был ободран от фундамента до кровли; все реликвии, мебель, экипажи, канделябры были перетащены на суда. Евдоксия, призвавшая варваров, также не избегла общей участи. С ее рук и шеи сорвали все украшения и ее, с двумя дочерьми, молодыми и красивыми женщинами, поместили вместе с тысячами пленных рабов. Ограбив все, что можно было ограбить, вандалы, наконец, покинули Рим и из порта Остия отплыли к африканскому берегу. Когда Евдоксию и ее дочерей варвары хотели сделать рабынями, Гензериху пришла мысль женить сына Уннерика на старшей дочери Евдоксии, названной также Евдоксией. Гензерих, посредством этого брака, хотел приобрести право на получение в приданое за Евдоксией части империи. Император Востока, к которому Гензерих обратился с этой просьбой, изъявил согласие, предложив начальнику вандалов выгодные условия. Мир был заключен, и Евдоксия — мать и Плакида, ее младшая дочь, были отданы восточному императору. Старшая дочь Евдоксия, выданная замуж за сына Гензериха, принуждена была остаться у варваров; но вскоре ей удалось бежать, и она поступила в один из монастырей Иерусалима.
Ее мать Евдоксия кончила свою жизнь в Константинополе. Валентиниан и Максим, мужья Евдоксии, были последними императорами Запада; хотя после них в Риме и носили императорскую мантию: Авито, Мадиоран, Север, Антемий, Олибрий, Клицерий, Юлий Непот и наконец Ромул-Августул, но все они были императорами лишь по названию; Римом и Италией распоряжались главнокомандующие варваров. Таким образом римская империя на Западе прекратила свое существование и перешла на Восток.
XXXVII. Верина, жена Льва, и Арианна, жена Зенона [6]
С падением Рима пала и вся Западная Империя, Римский императорский трон окончательно был перенесен в Константинополь. После смерти Пульхерии и ее мужа Марциана был избран на престол офицер Лев, который был мужем императрицы Верины и отцом Арианны. История этих двух женщин представляет целый ряд преступлений. Чтобы не повторять того же, о чем неоднократно было говорено выше, мы сделаем лишь беглый обзор приключений этих двух женщин. Арианна была выдана замуж отцом за генерала Зенона, урода, как в физическом, так и в моральном отношении. Лев хотел сделать его Августом, но встретил полную оппозицию со стороны народа, глубоко ненавидевшего Зенона. Тогда император наградил титулом Августа сына Арианны и Зенона, четырнадцатилетнего Льва. Это было последнее распоряжение императора Льва: в 474 году он умер от дизентерии. После смерти Льва I-го на престол вступил Лев II, под регентством своего отца Зенона. Но последний вовсе не хотел довольствоваться ролью опекуна, а возымел желание сам царствовать. Верина и Арианна вполне сочувствовали стремлениям Зенона и открыли ему широкий путь к преступлению, посредством которого он добыл императорскую корону. Две императрицы, при помощи интриг, запаслись большим количеством голосов в сенате и в войске; потом на плацу большого ипподрома собрали толпу народа. На троне, устроенном на возвышении, восседал юный император Лев II. В это самое время Зенон подошел к трону, стал на колени и смиренно опустил голову. Лев II, заранее получивший инструкцию от Верины и Арианны, встал с трона, снял с своей головы корону и торжественно надел ее на Зенона, потом провозгласил его Августом. Присутствовавший при этой церемонии народ горячо аплодировал великодушному поступку юного императора. Несколько дней спустя Лев II умер, отравленный ядом, и Зенон сделался императором. Жестокий, развратный и неблагодарный Зенон имел обыкновение платить ссылкой за самую большую услугу; малейшая ошибка всегда наказывалась смертной казнью. Вместе с тем, новый император хотел казаться глубоко религиозным, исполнял все обряды с усердием самого хитрого ханжи и постоянно пугал народ нашествием варваров, которые и не думали предпринимать ничего подобного. Рим и Италия уже не принадлежали империи. Когда начальник или глава варваров Одоакр сменил слабого Августула, последнего римского императора на Западе, Зенон не посмел с ним воевать и дал ему титул патриция с правом высшей власти в Риме и Италии.
6
Эта императрицы и те, о которых было уже рассказано, т. е. две Елены, Фауста, Евсевия, две первых Евдоксии и Пульхерия, могут назваться императрицами Византии, тем не менее они принадлежали к серии римских императриц, так как империя называлась римской даже и в то время, когда столица была перенесена в Константинополь.
В эту эпоху константинопольский двор представлял собой страшный беспорядок и всевозможные пороки. Несогласие возникло между императором Зеноном и его тещей Вериной. Эта императрица при жизни мужа была очень добродетельна, но, сделавшись вдовой, пустилась в разврат. Честолюбивая, она стала завидовать Зенону, решила свергнуть его с престола и посадить своего брата Василиска. Жена его, Зинаида, имела любовника, некоего Армация, известного не по своим достоинствам, а по физической красоте, но не особенно любимого солдатами; тем не менее заговор состоялся и бунт вспыхнул. Зенон струсил и тотчас же бежал, захватив с собою императорскую казну. Тогда народ провозгласил Василиска императором; Верина, посадив на трон брата, позаботилась и об Армации, — он был назначен консулом и произведен в генералы. Но торжество бунтовщиков продолжалось не долго. Духовенство подняло народ против узурпаторов: Верина подверглась оскорблениям, а Армация было положено убить. Затем Василиск, под влиянием своей красавицы жены, которой он был покорным рабом, сделался еретиком и тем возбудил религиозное волнение. Между тем Зенон с своими куртизанами задумал возвратить себе корону. Обстоятельства ему благоприятствовали. Храбрый генерал Илло перешел на его сторону. Подкрепленный таким образом Зенон двинулся к Константинополю. Тот же генерал Илло посредством золота и разных обещаний склонил Армация на свою сторону. Последний согласился предать своего господина, а также и любовницу и перейти на сторону Зенона. Василиск, покинутый всеми, спрятался в одной из церквей; он был там найден и сдался под условием, что ему будет дарована жизнь. Из церкви его отвели в цистерну, заперли там и уморили голодной смертью. Зенон, чтобы оправдать себя, говорил, что он дал слово Василиску не проливать его крови и исполнил это слово. Зенон также обещал Армацию сделать его сына цезарем, но вместо этого принудил его постричься в монахи. Получив власть над империей, генерал Илло сделался врагом императрицы Верины, которая хотела управлять одна. Боясь быть побежденной в этой борьбе, Верина послала убить генерала, но этот заговор был открыт, и Зенон, отказавшись действовать сообща с тещей, послал ее в ссылку в Силицию. Императрица Арианна, принявшая сторону матери и защищавшая ее, была уличена генералом Илло в незаконной связи с Анастасием, дворцовым слугою. Зенон приказал убить свою жену. Он уже вообразил, что его приказание исполнено, как вдруг Арианна пришла к нему и как фурия накинулась на него; Зенон, конечно, струсил и позволил жене отмстить своему обвинителю. Арианна тотчас же послала убить Илло, но убийца промахнулся; тогда генерал Илло, поняв все гнусное двуличие Зенона и злобу его жены, стал просить позволения удалиться от двора и принять командование над восточным войском. Эта просьба генерала была исполнена и он уехал в Антиохию. Там, при помощи солдат, он провозгласил императором генерала Леонтия, пользовавшегося прекрасной репутацией. Старуха Верина, освобожденная из тюрьмы, тотчас же пристала к партии своего врага, генерала Илло, и своими руками надела корону на голову Леонтия, а затем обнародовала эдикт следующего содержания:
«Мы, Верина Августа, приветствуем наших префектов и народ.
Вы знаете, что империя есть наше родовое имение. После смерти Льва, нашего супруга, мы возвели на трон Зенона. Мы верили, что он сделает вас счастливыми; но его жадность и неспособность заставили нас дать вам более справедливого и христианского императора. Мы короновали прекрасного Леонтия. Признайте же его, как римского императора. Все, кто будет этому противиться, сочтутся бунтовщиками».
Вновь избранный император Леонтий находился близ Антиохии, где и произошло сражение с братом Зенона, Лонгином, войско которого было разбито и бежало (485 г.). Но Теодорих, король готов, принял сторону Зенона, разбил Леонтия и Илло, взял их в плен, отрубил им головы и послал в Константинополь. Несмотря на все эти благоприятные обстоятельства, Зенон постоянно боялся за свою жизнь и часто призывал астрологов; один из них, именно, граф Мориан, предсказал ему, что дворцовый слуга завладеет императорской короной. В этом предсказании не трудно было понять, что речь идет об Анастасе, с которым Арианна была в связи. Этот факт ни для кого при дворе не был тайной, кроме самого Зенона; его же подозрения падали на слугу Пелагия, которого он сослал в Сербию и потом велел убить. Узнав об этом приказании императора, Арианна перетрусила не на шутку: она вообразила, что и ее ждет та же участь. Чтобы обезопасить свое существование, она решилась на страшное преступление. Раз Зенон заболел и впал в беспамятство. Арианна объявила, что он умер, и велела похоронить его живым. Когда несчастный Зенон, очнувшись в могиле, стал кричать, многие гвардейцы слышали эти душераздирающие крики, но не решились тотчас же подать помощь заживо погребенному и побежали дать знать. Пока прибежали солдаты и была разрыта могила, Зенон задохнулся (491 г.). Узнав об этом страшном преступлении, народ не жалел императора. «Так ему, тирану, и надо», — говорили все. Уничтожив Зенона, Арианна и ее первый министр евнух Урбиций, позаботились окончательно забрать власть в свои руки и распорядиться всем сообразно своим целям. Сенат по их желанию избрал на императорский трон любовника Арианны, Анастасия. Таким образом, сбылось предсказание астролога Мориана. Анастасий был человек темного происхождения и не отличался ничем хорошим и ничем дурным. Царствуя в продолжении 27 лет, он не сделал ничего славного. Крайне бесхарактерный, он являлся то либералом, то ретроградом, то добрым, то злым, Анастасий имел особенность, отмеченную историей: один глаз у него был черный, а другой голубой. По смерти Анастасия был избран на престол старый генерал Юстин.