Жизнь российская. Том третий

Цыганок Анатолий Дмитриевич

От неё веяло свежестью, добротой, теплотой, нежностью, чистым женским телом. Так и хотелось потрогать её, погладить, понюхать, пощупать, потискать, пожамкать. А то и поцеловать. Прямо тут же, на диване.

***

Разные мысли бродили в умах одурманенных такой чудной и дивной красотой джентльменов.

Мужики растаяли. Слюнки потекли… Глазки масляными стали…

– День добрый! А можно к вам присоединиться, господа? К разговору вашему. Вы так этим увлечены! Захвачены чем-то интересным… занимательным… Наблюдать за вами одно удовольствие.

И болезнь сразу куда-то уходит… Я даже кашлять перестала. Видать, энергия от вас излучается! Целительная!! – у прелестной соседки справа горели глаза от удовольствия. И щёки надулись. Важно так. Привлекающе. Ямочки даже распрямились. Казалось, что она сейчас лопнет от счастья. Ах, как же она мила…

– Можно. Почему же не можно, – в голос, не сговариваясь, промолвили мужчины. И продолжили смотреть на неё. С восхищением. С восторгом. С упоением… Как на бога. Как на чудо. Как на диво. Как на реликвию. Как на «Обнажённую» работы Модильяни.

Ох, как она красива! Ах, как она мила!

Сами смотрите… какая она дивная и чудесная…

О, боже!!! Спаси и сохрани!!! Господи, помилуй!!! Прошу тя…

Светлое округлое личико. Щёчки румяные и с ямочками. Ах, как мило…

Над верхней губой – еле заметный пушок.

Не усы! Как у некоторых. Нет!! Именно пушок… Пушочек. Нежный. Пушистый. Ворсистый. Волнующий… Напоминающий… Подсказывающий… Требующий… чего-то… такого… этакого… Влекущий… Зовущий… Ох… и ах…

Нос с горбинкой у неё.

Но… не орлиный. Нет. Так… Чуть-чуть… Слегка… Волевой! Призывающий!

Кудряшки вьются сексуально над крутым лбом. Ага!! Завлекашки!! У милашки…

Ушки маленькие, изящные. Глазки любознательные.

В общем, дама прелесть. Не такая, как многие иные, сидевшие на других диванах и тускло ожидающие приёма.

Она… тянущая к себе. Зовущая!! Манящая… Требующая чего-то… такого… сексуального… интимного… животрепещущего…

Судя по кольцу – замужем.

По ухоженным рукам – любящая себя. Лелеющая…

По одежде – весьма обеспеченная. Да. Весьма и весьма.

По возрасту… По возрасту… По возрасту она…

Стоп! Тпру! Стоять! В стойло! Про возраст нельзя. Табу! Женщина же… Какие тут могут быть разговоры и суждения…

– Мы вас слушаем. Внимательно… – опять в один голос, в унисон, так сказать, приветливо и подобострастно обратились к ней представители сильного пола.

Они старались этикет соблюсти и этику не нарушить. Свою тонкую культурность показать. Образованность. Галантность. Ну и вежливость. Без неё с дамами ни-ни.

Она сидела завораживающе. Как королева… Как мадонна… Как богиня…

– Говорите! Говорите! Не томите! Мы ждём ваших слов!!

– Господа! Джентльмены! Внимание! Спешу вам доложить. К нам едет… Нет. Не так. Сейчас… Сей момент. Нет. Ни ревизор. Ни прокурор. Ни кто-то другой. Скорее наоборот. Печально, что уже прошли некоторые торжества. Рождество католическое. Новый год. Рождество православное. Старый новый год. Крещение…

– Да, мадам! Вы правы. Проскочили они, к сожалению, –

коряво скорчил кислую физиономию Василий Никанорович. – Не удалось отпраздновать. Болезнь прицепилась. Думал, что быстро вылечусь, да не тут-то было. Крючки какие-то вокруг. Тут прицепило, там привязало, здесь приклеило. Хождения по мукам у меня получились. Как у Алексея Толстого. Точь-в-точь. Хоть плачь. Хоть вой. Но… таковы наши сегодняшние реалии.

– Ничего. Не огорчайтесь. Зато к нам неумолимо приближаются другие наши любимые народные, социально-общественные и религиозные праздники.

– Вот-вот. Уже скоро.

– Двадцать третье февраля и восьмое марта на носу!! Мужской и женский дни.

– Ну… до этих праздников дожить ещё надо… Не завтра же… и не послезавтра.

– Ничего. Доживём. Какие наши годы.

– Это верно, мадам. Годы наши не! какие… Эх!!

– И до дня Святого Валентина доживём. До дня всеобщей любви и обожания. Будьте уж в этом уверены. Тем более, что он раньше будет.

– Обязательно. Мы уверены. Славный праздник. Правда, извне пришедший… И не всё просто с тем днём Святого Валентина. Разное про него люди говорят.

– Ничего. Он не лишний в нашей копилке. Много праздников с Запада к нам перекочевало, прибыло, так сказать. И прижились они. Так что… гуляем, господа…

– Так точно!! Где наша не пропадала… А там и до Пасхи недалеко…

– На День Святого Валентина бал в прокуратуре будет. В генеральной. Там всегда разные корпоративы бывают. К каждому, так сказать, празднику. Ко всем. И к светским. И к этим… как их… к культовым. Гуляем мы там. Веселимся от души. Богатством своим друг перед другом хвалимся. У кого больше. У кого толще. У кого длиннее. У кого гибче. У кого шире. Они там все говорят ширее или ширше. Шутники… Кто куда его спрятал. Ну и так далее. И тому подобное…

– Ого! Вот даже как… Так вы в прокуратуре работаете??

– Нет. Что вы! Как вы такое могли подумать? Как это вам в голову влезло? Муж у меня прокурор. Самый настоящий! И не на последних ролях.

– Ого! Вот даже как… Это похвально! Что ж… Повезло вам…

– Но… скотиной он оказался. Безрогой. Я ему повода не давала. Нет! Да я вообще никому не даю. Аморально это. И некрасиво. Хотя… ухажёров… и домогателей добрая половина прокуратуры… Полно любителей женщин там. Да и из Следственного комитета на меня заглядываются… Они же раньше вместе работали… Одна контора раньше была…

– Извините меня. Ради бога. Скажите, пожалуйста. А у супруга вашего фамилие, случайно, не Борщик? – насмелился Кульков задать вопрос даме. Очень уж ему это было интересно. Мозги напряглись. Лоб жгло. В печени торкало. И в подреберье дискомфорт.

– Нет. Что вы. Упаси меня бог такого мужа иметь. Хотя… постойте… А они чем-то похожи друг на друга с моим супружником.

– И чем же??

– Сейчас скажу. Секрета тут никакого нет. Все об этом знают. Вот чем! Гады они! Оба! Первостатейные! У Жорки две жены! И мой хмырь тоже туда же кинулся…