Жизнь счастливая, жизнь несчастная
Шрифт:
Глава 2
Деревья ласково шелестят зелёной листвой, с небес на землю опускается размеренное тепло, обогревая всё живое. На душе спокойно, тихо… Возвращаюсь из продуктового магазина, подхожу к подъезду. Недалеко от меня останавливается внедорожник, из которого выныривает Денис, мой сосед. На нём камуфляжные штаны, куртка такой же расцветки, а в руках ружьё, упакованное в кожаный футляр. Денис широким шагом прошёл по двору и остановился на крыльце.
Привет. Ты с охоты? – спросила я, подойдя к подъезду.
Денис обладает высоким ростом, в меру широкими скулами,
Ага, – коротко ответил он.
И кого поймал?
Никого.
Никого? – удивилась я. – Совсем никого?
Лицо соседа озарила приятная улыбка. Он посмотрел на патроны и начал их инстинктивно перебирать, словно хотел обратить моё внимание на них.
Совсем никого, – ответил он, продолжая улыбаться.
Вероятно, я выглядела забавно в своём розовом пуховичке с пушистым мехом на капюшоне и как ребёнок удивлялась тому, что он никого не подстрелил.
По всей видимости, я умею растапливать суровые мужские сердца и вызывать умиление. Моя внешность играет в этом не последнюю роль. Ростом я вышла довольно миниатюрная – всего один метр пятьдесят сантиметров. К тому же я обладаю довольно милыми чертами лица, мои глаза необычного серо-зелёного, а иногда серо-голубого оттенка, небольшой носик, в меру объёмные губы. Добавить к моей внешности по-детски искренние эмоции, которые я излучаю во время разговора и даже самых бывалых мужчин пробирает улыбка. Но есть и обратная сторона медали. Из-за перечисленных качеств некоторые не воспринимают меня всерьёз, а кто-то и вовсе считает глупой.
В школьные годы я не умела пользоваться своим очарованием и была довольно замкнутой и необщительной девочкой. В пятом-шестом классах мальчишки проявляли ко мне интерес и в шутку подтрунивали надо мной. Но безобидные шутки кончились, когда началось взросление. Тот самый переходный период, когда тела начинают предательски меняться, а характеры ожесточаются. Именно подростки обладают той искренней и чистой жесткостью, которая в неблагоприятных обстоятельствах толкает их на откровенные поступки.
Я то и дело сравнивала себя с другими, более успешными девчонками и хотела быть похожей на них. Я не любила и не могла принять своё несуразное угловатое тело, эти худые ноги, отсутствие округлости в области бёдер. Из-за своей внешности я считала себя гадким утёнком. Мои ступни казались мне слишком длинными и узкими, а руки болтались словно верёвки, которые невозможно было спрятать. Большинство моих одноклассниц обладали женственными формами. Их сопровождали пристальные взгляды мальчишек, которые вперивались в откровенные вырезы на их маечках.
Одним летним днём я лежала на топчане и загорала, подставив солнцу спину и обнажённые ноги. Мимо прошла баба Валя и бросила мне как бы невзначай: «А сзади у тебя вид ничего, ножки хорошие». В ту минуту внутри меня поднялась волна искреннего счастья. Одна лишь фраза приподняла мою самооценку, заставила радоваться, как радуется щенок, которому бросили палку. К сожалению, комплименты я получала крайне редко. Мама ворчала по поводу того, что я крашу тушью ресницы и вместо платьев ношу джинсы, а баба Валя регулярно критиковала мою худобу и советовала носить
В школе я ежедневно наблюдала одну и ту же картину: девочки с густо накрашенными ресницами сбиваются группками и стоят в холле, обсуждая старшеклассников. Мальчишки незаметно смываются за территорию школы или докучают одноклассницам. Я жила в своём мире, обходя стороной сверстниц, их разговоры не вызывали у меня интереса. После уроков девочки собирались у кого-нибудь на квартире, резвились, выпуская вовне накопившуюся подростковую страсть и дерзость. А я шла домой, садилась за старый видавший виды стол с поцарапанной столешницей и водила ручкой по бумаге, изливая свои чувства в стихотворной форме.
У меня была близкая подруга Кира, которой я доверяла, как никому другому. Мы жили в соседних подъездах, сидели за одной партой на всех уроках, кроме иностранного языка, поскольку я посещала уроки английского, а она изучала немецкий. Кира так же как и я была в стороне от раскрепощённых одноклассниц. Её тело взрослело, менялось, причиняя ей физический и психологический дискомфорт. Она сильно комплексовала из-за раздавшихся в стороны бёдер. Кира то и дело слышала от одноклассников и девчонок из других классов нелестные замечания в свой адрес. Иногда мне казалось, что она чересчур зациклилась на своей пятой точке.
Помимо внешности у моей подруги была нестандартная фамилия, из-за которой её дразнили мальчишки. Однажды мы с Кирой шли по коридору, вдоль которого были расставлены деревянные стулья, на которых в ряд сидели одноклассники. И тут на Киру обрушился шквал обзывательств, мальчишки хором дразнили её. Мы молча миновали свору шакалов, оглушавших диким смехом коридор.
В отношении учебных предметов я не проявляла особого энтузиазма. Все занятия казались мне скучными и тянулись они мучительно долго. Я ёрзала на стуле, пытаясь размять отсиженное заднее место и с нетерпением ждала, когда притихшую школу оглушит резкий звук звонка. Пожалуй, из всех занятий я больше всего любила физкультуру. Только в спортзале я могла размять своё тело, одеревеневшее от постоянного сидения за партой. Но Кира ненавидела физкультуру и часто брала справки, что меня немного огорчало. Когда она всё таки появлялась на занятиях, то отсиживалась на длинной узкой скамье, наотрез отказываясь выйти на поле и принять участие в игре в волейбол. Такая уж она была, со своими странностями.
Во дворе дома мы с Кирой играли с соседскими детьми, и нередко случалось, что они начинали нас доставать. Тогда мы устраивали войнушки, обзывали друг друга и бегали по двору, прячась в выемках многоквартирного дома. Несмотря на то, что ребята были младше меня на несколько лет, раздражали они не по-детски.
Однажды мы затеяли спор, чьи родители круче. Я говорила: «А мой папа прилетит на вертолёте и покажет вам», Кира сказала про свою маму, которая работала лаборантом в больнице: «А моя мама высосет у вас всю кровь!». Мы с подругой отчаянно противостояли кучке малолеток. Но в какой-то момент наш спор вышел из-под контроля, и один мальчик начал покрывать грязными матерными словами моих родственников. Такая наглость и беспринципность вывела меня из себя и, поддавшись импульсу, я влепила ему пощёчину. Он мгновенно замолчал, схватившись за щёку. Я тот час ушла домой, не попрощавшись даже с Кирой.