Жизнь щедра на сюрпризы
Шрифт:
Во вторник в гарнизоне произошло новое событие, которое, впрочем, повторялось ежегодно — вертолётный полк улетел на боевые учения. На сей раз, они проводились в Белоруссии на полигоне "Лунинец".
Как узнал Андрей значительно позже полигон, а точнее аэродром в Лунинце находился вблизи Ружанского (иногда его называли и Полесским) полигона, который располагался на территории сразу трёх районов Брестской области — Пружанского, Ивацевичского и Березовского с общей площадью более 7,5 тысяч гектаров. Захватывал он и часть уникального природного комплекса Ружанская пуща — лесного массива с площадью в 15 тысяч гектаров в Пружанском районе, к юго-западу от городского посёлка Ружаны. А ведь Ружанская Пуща — это кладезь белорусской флоры и фауны.
Ружанский полигон был одновремённо и бедой, и спасением Ружанской пущи. Бедой — из-за нередких пожаров, спасением же потому, что он оградил эти места от
О дате возвращения полка с учений ничего не было известно, но для Андрея и его подчинённых это, в принципе, не имело особенного значения. Да, офицеры полка и некоторые военнослужащие из ТЭЧ, живущие в доме? 3 улетели, но их жёны то были на месте, а потому никаких усложнений в ремонтных работах на дому это не создаст.
ГЛАВА 2. Новые проблемы
Но вот уже наступила и среда. Андрею в этот день предстоял очень важный и сложный этап работы. Далее всё должно быть (до испытания системы) проще, хотя и намного кропотливее. Утром подъехал кран, и крановщик, выбрав с Андреем место, укрепил его. Хозяева квартир были предупреждены о работах. Присутствовала и комендант дома. Андрей расставил на верхнем этаже по одному человеку у наружной стены и в каждой комнате, используя весь свой наличный состав (кроме бригады Пампушко) слесарей и неработающих летом в котельных кочегаров (солдатам он эту работу не решился поручать, хотя и они присутствовали). Затем постепенно по мере подачи труб эти рабочие будут спускаться с этажа на этаж, пока не заведут все необходимые трубы. Ещё два слесаря с длинной тонкой трубой, сваренной из двух кусков, были возле крана — они должны были строповать подаваемые трубы и направлять их в пробитые в стене отверстия. Последняя задача была непростая — опытному крановщику несложно было определить при подъёме нужную высоту подачи трубы, а вот попасть раскачивающейся трубой в небольшое отверстие было не так то и легко. Это как раз и делалось с помощью длинных тонких труб.
Подачу начали с самых тонких труб, которые будут находиться в самых дальних комнатах, на противоположной стороне торцевой стены дома. Трубу протаскивали через все помещения и, когда она ложилась на место (с некоторым запасом), слесарь дальней комнаты стуком давал знак напарнику в соседней комнате о том, что подачу следует прекратить. Тем временем подобным образом (попарно в верхнее и нижнее отверстия) заводились другие трубы, и так до той поры, пока не были поданы все трубы на этаже. При этом часть последних труб до поры до времени выглядывали из отверстий в наружной стене. После этого слесари и кочегары спускались этажом ниже, и всё повторялось. Андрей был рад, что никаких проблем при подаче труб не возникло, всё прошло именно так, как они и планировали. И они успели завести до обеда трубы во все комнаты, кроме первого этажа. Морозевич поблагодарил крановщика и отпустил его. Ребята и он сам ушли на обед.
После обеда слесари спокойно завели трубы на первом этаже. Андрей же дал распоряжение Колыванову сегодня и завтра с утра обрезать все участки выступающих из наружной стены участков труб, чтобы завтра после обеда солдаты могли заложить пробитые отверстия. Сегодня же им пришлось ещё потрудиться, перетаскивая с этажа на этаж газосварочный аппарат и кислородный баллон. Особенно осторожно следовало обращаться с кислородным баллоном — упусти они его где-нибудь на лестничной площадке, неизвестно какими могли быть последствия. Сам по себе кислород не был опасен, но, если бы у него при ударе в верхней его части отбился вентиль, то вырвавшийся под сильным давлением кислород мог бы наделать бед. Но особенно опасным становился этот кислород при контакте с жидким маслом (индустриальным). Дело в том, что чистый кислород является сильным окислителем. Масло же — это углеводород, топливо. Индустриальное масло отличный восстановитель, кислород отличный окислитель. Структуры СН (углерод-водород), взаимодействуя с кислородом, окисляются. В чистом кислороде все химические процессы происходят значительно интенсивнее, чем в воздухе, где всего 20 % кислорода. Масло может окисляться и при обычных условиях, а в чистом кислороде этот процесс происходит намного быстрее. Эта реакция происходит с выделением тепла, что в свою очередь ускоряет реакцию окисления. Вследствие прохождения реакции в закрытом пространстве баллона —
С целью предосторожности газосварщики со слесарями ещё в начале работ на доме надели на цилиндрическую поверхность баллонов максимальное количество имеющихся у них толстых резиновых колец, которые обычно используются при перевозке различных баллонов. На торцы баллонов, навинтив на вентили защитные колпаки, всё же ещё надели и резиновые вёдра, закрепив те проволокой. Ведь носить баллоны по этажам и по комнатам предстояло более трёх месяцев.
Об успешном завершении сегодняшних работ Морозевич доложил Лукшину на планёрке. В четверг и пятницу бригада Колыванова занималась изготовлением распределяющей гребёнки в котельной и другими мелкими работами. А вот с понедельника ей предстояло начало не менее трудного этапа работы — нужно было варить из новых (самого большего диаметра — 100 мм) труб стояки подачи и обратки от котла до гребёнки и далее от неё до верхнего этажа. Эта работа была трудоёмкой по причине невозможности подачи длинных труб. Не раскрывать же из-за этого крышу и пробивать потолок верхнего этажа. Даже сделав это, трубы всё равно было бы сложно завести в дом — крановщик не мог видеть того, как труба ведёт себя при подходе к месту спуска, не садить же для сигналов ему слесарей на конёк крыши. Поэтому трубы предварительно вне дома разрезали, заносили в котельную и подавали наверх. Затем, начиная с котельной, трубы устанавливали по уровню вертикально и сваривали. Это была непростая работа, потому что, тяжёлые трубы нужно было удерживать в заданном положении до надёжной "прихватки" газосваркой. Кроме того, как не размечались при пробивке отверстия в перекрытиях, некоторые всё же были немного смещены, и по ходу работ их ещё приходилось немного разбивать, чтобы трубы нормально состыковывались.
Андрей не торопил Александра и слесарей — день-другой в итоге погоды не сделают, а сейчас самым главным было качество этих работ. Нужно было сделать всё так, чтобы потом не переделывать. На этажах горизонтальные участки труб, с опорами в стене, варить будет значительно легче.
Но были у Морозевича, помимо этих задач, и его личные планы. В следующую субботу после поездки с женой в Стендаль Андрей вспомнил о своей праздничной прогулке с женой по окрестностям Борстеля. И о том, что он решил впредь такие прогулки совершать на велосипедах, а для этого необходим был ещё один велосипед. Поэтому в воскресенье он сходил на борстельскую свалку и после долгих поисков подобрал подходящий велосипед. Поиски были долгими ещё и потому, что он искал именно женский велосипед, без верхней перемычки рамы. Но найти такой ему так и не удалось. Тогда, махнув рукой на такие нюансы, он разыскал просто неплохой, почти новый, по крайней мере, без видимых повреждений, велосипед. Он притащил его в городок и закрыл в мастерской.
В понедельник утром, после развода рабочих, Андрей завёл велосипед в котельную под общежитием.
— Славик, ты сможешь переделать этот велосипед под женский? — спросил он у газосварщика.
— В принципе, могу. Хотя это не так то и просто сделать.
— Не просто? Почему? Отрезать верхнюю трубу у стойки сиденья, согнуть её параллельно косой перемычки рамы и приварить к той же стойке седла, но уже внизу.
— Вы очень тонко описали весь процесс переделки. Обычно так и делают. Но есть маленькая сложность — это не водопроводные трубы, эти трубы очень тонкие и при сварке легко прогорают.
— И что, ничего нельзя сделать?
— Почему нельзя, сделаем. Просто повозиться придётся долго, и это всего то с одним сварочным швом. Трубу нужно будет варить самой маленькой горелкой с маленьким пламенем. Но маленькое пламя и металл прогревает не очень то хорошо, точнее, долго греет. Это ювелирная работа.
— Я понял. Тогда, может быть, не стоит его и переделывать?
— Ничего, переделаем. Мне спешить некуда. Как вы сами видите, в котельной уже практически нечего резать. В основном вытаскивать наверх этот мусор. Сделаем. Только ещё одно замечание. У нас ведь нет трубогиба, да и использовать его для этого вряд ли возможно. Поэтому при изгибании трубы у руля, даже с подогревом, скорее всего, получится нечто похожее на морщину.
— Ладно, это мелочи. Будем считать, что так и было задумано. Когда ты сможешь это сделать?
— Да сегодня же. Сегодня и очистим старую краску, проверим сам велосипед. А завтра покрасим. Ещё через пару дней он будет как новый. А какой краской вам его покрасить.
— Ты знаешь, — размышлял Андрей. — Неплохо было бы покрасить его салатной. Только есть ли она у нас?
— Найдём. Если не найдём именно салатную, то смешаем зелёную с белой, в общем, подберём нужный цвет.
Успокоенный начальник теплохозяйства вернулся к ремонтируемому дому. Там Александр со слесарями начали варить стояки уже на первом этаже, полностью завершив работы в котельной.