Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы
Шрифт:
Однажды утром в квартиру вошел человек, запаха которого котята не знали. Хозяйка почему-то тяжело вздохнула и позвала:
— Кис-кис!
Котята бросились к блюдцу, и маленькая кошка, как всегда, оказалась впереди. Хозяйка попыталась схватить ее, но та, почувствовав неладное, залезла под диван и забилась в дальний угол. Диван отодвинули. Хозяйка схватила маленькую кошку, но та так перепугалась, что стала царапаться, фыркать, потом жалобно закричала, призывая на помощь мать. Но незнакомец уже запихал ее под пиджак и поспешно вышел.
Дождь поутих и шумел где-то вверху, бессильный перед густыми лапами раскидистой ели. Кошка обсохла, пригрелась, но что-то вдруг встревожило ее. Внизу, на первом этаже, барсук заволновался тоже.
Новый запах — сильный,
Барсук, выбежавший от шума схватки под дождь, тоже вернулся на свое место и рассерженный бросился в атаку. Кошка не приняла вызова. Она тяжело вспрыгнула на ветку и устроилась повыше, изредка облизываясь и вздрагивая всем телом.
А дождь все шумел и шумел, навевая дремоту. Кошка вновь сжалась в комочек, закрыла глаза, может быть, вспоминая дом, куда ее еще маленькой принес новый хозяин.
Дом был большой и старый. Здесь и запахи были другие. Здесь пахло не кирпичом и цементом, а прелым деревом, плесенью и еще чем-то, отчего у кошки загорелись глаза, и стал подергиваться кончик хвоста. Но запахи кошка изучала недолго. Захлопали двери. В комнату вбежали дети — мальчик и девочка. Они схватили кошку, стали вырывать друг у друга, дули ей в нос, чесали за ушами, тянули за хвост и надоели так, что она не выдержала, царапнула кого-то своими тонкими, но острыми когтями. На кошку обиделись, бросили на пол, и она, шмыгнув под кровать, забилась за какие-то узлы, затаилась.
Кошку несколько раз пытались выманить, называя разными именами, но ей понравилось только одно — Муська, и то в сочетании с ласковым: «Кис-кис-кис!»
Так кошка получила имя и начала самостоятельную жизнь. из-под кровати она вылезла, когда стемнело, и сразу стала обходить свои новые владения. Делала она это непроизвольно — просто искала мать и братьев. Растопырив усы, переходила из комнаты в комнату и жалобно мяукала.
— Мяу? Мяу?
Но никто не отозвался. Лишь хозяин, разбуженный ее криком, поднялся на кровати и запустил тапочком, который пролетел очень близко. Кошка перепугалась и бросилась в другую комнату. Тут под диваном она обнаружила небольшое отверстие в полу, откуда сильно пахло прелью и тем, что так взволновало, когда новый хозяин принес ее в дом. Кошка тщательно обнюхала все кругом, прислушалась. Было тихо. Так тихо, что наверняка она бы услыхала там, под полом, малейший шорох, если бы он был. В комнате тикали часы на комоде, да за дверью всхрапывал во сне хозяин. Эти звуки кошку не интересовали. Она знала наверное что, кроме нее, здесь, в комнате, да и под полом есть еще кто-то. Так ей подсказало обоняние. Кошка выбрала место около стены, присела, чтобы видеть отверстие в полу, и замерла. Никто не учил ее этой непод-вижной позе, этому долгому ожиданию.
Сколько времени прошло, она не знала. Но вот где-то внизу, глубоко в подполье, что-то заскреблось, несмело пискнуло. И опять тихо… Потом заскреблось уже в комнате,
Мышонок подбежал чуть ближе, и кошку словно толкнуло. Она рванулась вперед и острыми когтями схватила мышонка. Тот испуганно запищал, задергался и затих. И сразу стихло все.
Кошка вытащила свою первую добычу на середину комнаты, где на полу лежало светлое пятно от заглядывающей в окно луны, оставила ее, а сама отошла в тень комода. Мышонок лежал и не шевелился, словно неживой. Кошка тоже сидела неподвижно. Вверху на комоде равномерно тикали часы. Во дворе кто-то закричал громко и захлопал крыльями. Во сне всхрапнул и забормотал хозяин. И вновь тишина. Не шевелился мышонок, не шевелилась и кошка.
Светлое пятно на полу передвинулось к стене, и мышонок теперь почти слился с темнотой. Кошка припала еще ближе к полу, готовясь к прыжку. И точно! Мышонок вдруг ожил и кинулся под диван. Прыжок! Кошка стала на пути мышонка. Тот отчаянно запищал и бросился быстро-быстро к комоду, но кошка и тут догнала его. Мышонок опять притворился мертвым, но кошке вдруг расхотелось играть. Она схватила его поперек туловища и потащила к двери, выходящей во двор. Здесь кошка долго сидела, обнюхивая свой первый охотничий трофей…
Затем она еще раз прошла по комнатам и ее провожала настороженная тишина. Тогда она вспрыгнула на диван, свернулась клубочком и, довольно замурлыкав, уснула.
Утром кошку разбудили восторженные крики детей, к которым присоединился и довольный бас нового хозяина.
— Муська! Муська! Кис-кис-кис! — кричали они хором.
Кошка встала, потянулась, вонзая когти в матерчатую обивку дивана, и легко спрыгнула на пол. К ней бросились, схватили, затискали. Кошка вначале замурлыкала ласково, но ее прижали больно, она вырвалась и бросилась под кровать, в самый дальний угол. Ее вытащили оттуда, налили молока в блюдце, стали гладить, мешая есть, и оставили в покое лишь тогда, когда сердитый окрик хозяина повторился дважды.
Сытно позавтракав молоком, кошка подошла к двери, понюхала место, где оставляла мышонка, недовольно фыркнула и принялась за свой туалет. Затем спокойным шагом, уже как хозяйка, вошла в комнату, где стоял так понравившийся ей диван, влезла на него и задремала.
Дождь перестал. Небо просветлело. Высыпали звезды. Кошка готова была продолжать свой путь к дому. Правда, болели израненные лапы, да голод подтягивал живот, но тут уж ничего не поделаешь. Пора! Барсук завозился внизу, тоже собираясь в дорогу. Вдруг где-то совсем близко, может, на соседнем дереве, захлопала крыльями птица. И кошка остановилась. Взлет птицы насторожил ее. Сама по природе своей хищник, она знала, что ночью легче найти добычу, но ночью и опаснее. Ночью на охоту выходят не только кошки… Есть звери, которые сами не прочь полакомиться кошками. Поэтому-то она так тщательно принюхивалась и прислушивалась, прежде чем покинуть гостеприимную ель, где была все-таки в относительной безопасности.
Чуть зашелестел знобкий ветерок, он принес много запахов. Один из них кошка выделила особо. Это был тот запах, который она уже слышала и который так сильно ее тогда встревожил. Теперь этот запах вновь появился. Пока еще слабый, далекий, но он-то и помешал кошке спрыгнуть на землю. Запах то усиливался, то становился едва различимым среди других, но совсем не исчезал. И кошка, усевшись поудобнее, решила выждать. Барсук, конечно, тоже учуял этот запах и тоже затих, затаился.
Кошка сидела долго. Тревожный запах постоянно присутствовал под елью, и она стала уже привыкать к нему, как вдруг запах резко усилился, заглушил остальные, стал нестерпимым.
Все замерло вокруг. Все тихо! Но вот послышались легкие шаги. Они ближе… Совсем рядом! Нижние ветки ели раздвинулись, и показалась острая морда, очень похожая на собачью. Это был волк. Кошка напряглась вся, готовая ринуться вверх по стволу. Но волк не обратил на нее внимания. Его интересовало другое… Вот он продвинулся еще, и барсук не выдержал, бросился вон из-под елки. На него прыгнула, вывернувшись из-за опущенных ветвей, волчица. Барсук дрался отчаянно, длинными когтями он глубоко распорол волчице бок, но волк схватил его за горло, и барсук захрипел, задергался… Волчица забросила его на спину, и снова стало тихо под елью.