Жизнь соло. Новая социальная реальность
Шрифт:
Через две недели после смерти Мэри Энн я приехал в больницу, в которой она умерла. Тело и личные вещи все еще находились в морге. Никто не пришел за ними, и никто не планировал похорон. В больнице я встретил Эмили Иссу, которая работает помощником следователя в муниципалитете одного из районов, входящих в состав Лос-Анджелеса. Эмили разрешила мне сопровождать ее. Она работает в административном отделе, который расследует обстоятельства кончины одиноких людей, тела которых никто не забирает и никто не претендует на имущество умершего. Можно сказать, что Эмили - своего рода детектив, расследующий смерти одиноких людей. Ее работа - просмотреть личные вещи умершего, оценить размер наследства, понять, кто его получит, и найти родственников.
Мэри Энн была одинокой, у нее не было ни сестер, ни братьев, ни детей. Но у нее имелся счет в банке и дом, в котором могли оказаться какие угодно ценности. В чьи руки все это теперь перейдет? Эмили должна найти наследников, знакомых или друзей Мэри Энн, которые могут знать о потенциальных наследниках. Вопрос похорон тоже придется решить Эмили.
Мы начинаем наши поиски с регистратуры больницы. Лицо монахини, которая работает в регистратуре, на секунду оживляется после того, как она видит имя Мэри Энн на папке с документами. Нам кажется, что монахиня может что-нибудь знать о ней. Но оказывается, что она всего лишь несколько раз разговаривала с Мэри Энн и не может нам ничего сообщить, кроме того, что перед смертью за ней следили и ухаживали.
Монахиня передает Эмили большой целлофановый пакет с вещами, которые Мэри Энн взяла с собой в больницу. Эмили просматривает их в надежде найти какую-либо информацию. В пакете синий махровый халат. Маленькая черная сумочка. Лекарства. Детская присыпка. Очки. Купоны. Самые обыденные предметы, которые могут оказаться в любой женской сумочке.
Но все эти вещи для Эмили совершенно бесполезны. Ей нужна информация, контакты. Телефонная книжка. Мобильный телефон, в котором на быстром наборе стоят номера самых близких абонентов. Ничего подобного мы не находим. Среди вещей есть записная книжка. Эмили пролистывает ее в надежде найти любую информацию личного характера. Может быть, последние пожелания умершей. Но все страницы пусты.
Среди вещей находится ключ от дома Мэри Энн. По пути к нему Эмили говорит, что в лучшем случае она найдет там завещание или, по крайней мере, указания по поводу того, как распорядиться собственностью умершей. Впрочем, на практике, по ее словам, такое случается не часто. Обнаружить подобные документы среди вещей - то же самое, что выиграть джекпот. «Припоминаю только один подобный случай. Я вошла в дом, и на тумбочке рядом с кроватью лежит бумажка со словами “В чрезвычайных обстоятельствах...” Моя работа была закончена через пять минут».
Однако в случае с Мэри Энн все не так просто. Мы подъезжаем к дому и видим двух привязанных перед ним собак. Эмили звонит в ветеринарную службу и просит забрать животных. Фасад дома находится в плачевном состоянии. Деревянная облицовка прогнила. Вместо лужайки перед домом - серая пыльная плешь. На ней стоит старый микроавтобус Volkswagen со спущенными шинами. На этом микроавтобусе не ездили уже много лет - Мэри Энн использовала его как склад для хранения вещей.
Внутри дом еще более запущен, чем снаружи. Темно и пыльно, штабелями стоят видеокассеты, пустые картонки из-под сока и коробки из-под товаров, рекламируемых на ТВ-канале Home Shopping Network. Многие из них даже не открыты. Эмили обращает мое внимание на ужасный беспорядок и заявляет, что «это еще не самый страшный случай хординга». Мне, напротив, кажется, что это крайняя степень захламления бесполезными вещами, после чего Эмили как профессионал объясняет мне критерии оценки. «Здесь чувствуешь под ногами пол. Во многих случаях в домах так все забито, что пола вообще не видно. Приходится перелезать через вещи, как через заграждения».
Эмили прекрасно знает, что ее может ожидать, поэтому на каждое подобное задание выезжает с перчатками, парой спортивной обуви и специальной маской на случай, если человек умер и, до того как обнаружили
Эмили осматривает гостиную Мэри Энн. С первого взгляда становится понятно, что усопшая жила в основном в этой комнате. Напротив покрытого пылью телевизора стоит неубранная, «дневная» кровать. В поисках денег, писем или каких угодно вещей, которые связывали владелицу дома с окружающим миром, Эмили поднимает покрывала и одеяла. Но на кровати ничего нет, кроме влажных одеял и пустых коробок из-под яиц.
В паре метров от кровати под завалами мусора мы обнаруживаем обеденный сервиз. Эмили находит пачку писем и счетов, просматривает их. Пока она так и не нашла то, что ей нужно. Никаких визиток адвокатов или бухгалтеров. Никаких фотографий друзей или родственников. Никаких чеков и квитанций по оплате, кроме как за подписку на журналы AARP, Ladies Ноте Journal и TV Guide . Мы не можем обнаружить даже следа того, что в жизни Мэри Энн существовал кто-либо еще. Именно это меня и поражает - даже больше, чем грязь и чудовищный беспорядок.
Эмили ищет уже 45 минут, а результатов ноль. Я спрашиваю ее, является ли это чем-то необычным. «Нисколько, - отвечает она.
– Везде одинаково. Люди окружают себя вещами, а не близкими душами. Она устроила здесь себе уютную нору, маленькую пещерку внутри вещей. Ясно, что именно здесь она и проводила большую часть времени».
Эмили ищет контактную информацию, а не пытается решить загадку чей-то жизни. Тем не менее иногда она узнает и истории людей. Она рассказывает мне о двух случаях, которые не выходят у нее из головы. Один случай касается женщины, муж которой погиб во время Второй мировой войны. Эта женщина пережила своего мужа на 60 лет, но, судя по ее личной переписке, она пыталась держать себя так, словно живет в 40-х годах. Другая история - про человека, который покончил жизнь самоубийством, вдыхая дым из переносного гриля для барбекю, который поставил на кровать. Эмили рассказывает, что вся квартира была черна от дыма и единственными белыми пятнами были следы самоубийцы и ее собственные. Это было странное зрелище, и не только по причине способа самоубийства, а потому, как ее собственные следы соединяли ее с умершим. Впрочем, Эмили некогда подолгу размышлять на эти темы. В доме Мэри Энн много работы.
Наконец, после полутора часов поисков, Эмили находит предмет личного характера. Под грудой вещей в одном из комодов лежит фотоальбом с фотографиями маленькой танцующей девочки и несколько студийных портретов, наподобие тех, которые делают актеры в Голливуде для своих резюме. Девочка миловидная. У нее кудряшки, как у Ширли Темпл, и глубокие ямочки на щеках. Но мы на самом деле не уверены, что это Мэри Энн, потому что подписи нет никакой, есть только год - 1933.
О самой Мэри Энн нет практически никакой информации. Мы узнаем, что по тому же адресу раньше жила и ее мама, которая получала много писем. Мэри Энн явно увлекалась травяными препаратами и средствами нетрадиционной медицины. Ее отец был женат четыре раза, и мама Мэри Энн была его третьей женой. Мэри Энн вставила микрочипы в своих собак, чтобы было их легче найти, если они потеряются.
Эмили говорит, что не воспринимает как-либо лично людей, жизни которых расследует. Она не пытается понять их загадку, потому что психологически это отнимает много сил, а работы много.
Я спрашиваю ее о том, кто, по мнению Мэри Энн, должен был разбираться с ее вещами. «Никогда об этом не думала. В большинстве случаев очевидно, что такие люди не хотели, чтобы в их квартирах бывали посторонние. Те, кто их знал, возможно, не подозревали об этой стороне их существования».
«Но она же понимала, что рано или поздно умрет и кто-то все это увидит», - настаиваю я.