Жизнь так коротка
Шрифт:
В конкретном случае очень удачно с двух точек сняли цветной документальный фильм о морском сражении у острова Саламин. Для этого лодка заранее пришла в заданный квадрат. Подняв перископ, тщательно обследовала юго-западное побережье острова. За три дня до предполагаемых событий группа аквалангистов-операторов ночью высадилась на берег и, разбившись на две части, скрытно передвигаясь, заняла позиции для съёмки. Разведчики под покровом темноты сапёрными лопатками вырыли убежища и тщательно в них замаскировались. Им пришлось питаться одними консервами, ограничив потребление взятой с собой воды. Зато
В узком Саламинском проливе финикийско-персидский флот блокировал около четырёхсот греческих триер. У персов кораблей было в два раза больше. Персидские галеры сразу с двух сторон стали входить в пролив, собираясь окружить греческий флот. Однако греки прекрасно знали сложный извилистый фарватер пролива и двинулись навстречу противнику, искусно маневрируя. Их дружный натиск увенчался полным успехом. Большие, неповоротливые персидские галеры загородили фарватер и сбились в лишённую управления кучу. В ужасной тесноте они ломали друг другу вёсла, а иногда и топили свои же суда.
Тем временем греческие триеры под градом неприятельских стрел смело шли на таран и на абордаж. К наступлению темноты значительная часть персидского флота была уничтожена или взята в плен. Оставшиеся галеры с трудом выбрались из пролива, многие из них лишились части вёсел. Они покинули место сражения и ушли в сторону Малой Азии.
Фильм закончился. Я перемотал плёнку и убрал её в сейф, замаскированный в стене. За ужином я поймал себя на мысли, что у меня перед глазами до сих пор стоят сосредоточенные лица греческих воинов. Их понять можно: они защищали своих близких, свою Родину. А вот персам нет оправдания. Однако потом начудили и греки. Один Александр Великий чего стоит. Хотя греком он и не был, но греческих воинов в его армии имелось достаточно. Опять же, друг с другом воевать стали.
Войны… войны… Сколько бед они принесли, сколько напрасных жертв. Как много людей прозябает в нищете, в то время как их правители готовятся к новой войне! «Потерпите ещё немного, затяните пояса, – говорят они своему народу. – Вот победим, пограбим, захватим рабов – тогда и заживёте припеваючи». Но всё это иллюзия. Опять где-нибудь рядом появляется набирающее силу государство, которое тоже хочет победить, пограбить, захватить рабов, расширить свои владения за счёт соседей. Так возникает империя. Казалось бы, очень мощное государство. Но, проходит время, и оно рушится, потому что не в состоянии защищать огромную территорию от новых врагов, которых с каждым годом становится всё больше и больше.
«А вот моя Империя не разрушится, – довольно подумал я, – наоборот, станет ещё сильнее и положит конец этим безобразиям, которые творятся на планете».
Глава 24
…На следующее утро с опозданием на полчаса, ввиду того, что мне пришлось ответить на несколько срочных звонков и принять двоих посетителей, я вышел во внутренний двор. Поверх костюма на мне была одета модная кожаная куртка. Головных уборов я не носил принципиально, так как никогда не простужался. С удовольствием вдохнув бодрящий зимний воздух, я подошёл к машине. Попросил водителя освободить мне место и сам сел за руль шикарного внедорожника.
Охранник открыл ворота,
Я остановился, и мой шофёр передал строителям приказ вклиниться в нашу колонну позади моей машины. Убедившись, что всё в порядке, я немного прибавил скорость. Минут через десять свернул с главного шоссе на второстепенную дорогу и вскоре вынужденно остановился перед металлическим шлагбаумом. Рядом стоял большой щит, на котором крупными буквами было написано: «Государственный заповедник», и чуть ниже: «Въезд запрещён!».
Из будки вышел сторож в широченном овчинном тулупе, наброшенном на богатырские плечи. Он шёл не торопясь, нисколько не смущаясь при виде нашей внушительной колонны. На его слегка небритом лице читалось выражение собственной значимости. Мой водитель опустил стекло со своей стороны и, слегка высунув голову, крикнул:
– Эй, ты! Чего плетёшься? Открывай скорее!
На что сторож спокойно ответил, протянув мощную руку в сторону щита:
– И не подумаю открывать, раз от начальства указаний не было. На английском же языке написано: заповедник государственный. Чего вы тут забыли?
Слово «государственный» он произнёс по слогам. Формально мужик был прав. Я действительно не поставил в известность его начальство. Поэтому, сделав знак шофёру не вмешиваться, открыл дверь и вышел из машины.
Слова, произнесённые однажды Людовиком XIV, настолько подходили к этой ситуации, что я не выдержал и сказал:
– Государство – это я, уважаемый. Так что под мою личную ответственность, будь так любезен, открой, пожалуйста.
Узнав меня, сторож изменился в лице.
– Господин Верховный Правитель! Ну, дела!
– Да открывай же, чудак. Некогда мне.
– Сейчас – сейчас!
Он опрометью бросился обратно в будку, и вскоре автоматический шлагбаум поднялся. Я снова сел за руль и уверенно повёл машину по узкой асфальтированной дороге, вьющейся среди вековых дубов. Она шла то на подъём, то на спуск, изгибаясь в самых неожиданных местах. Заметно было, что её специально так проложили, чтобы не задеть лесных красавцев. Кое-где в сторону ответвлялись грунтовые дороги, на которых часто встречались оленьи и кабаньи следы.
Наконец я свернул на одну из таких дорог и вскоре остановился на небольшой полянке, поросшей по краям мелким кустарником. Бросив взгляд на крутой склон холма, удостоверился, что «внутренний телевизор» меня не подвёл: деревья у входа в тайник не росли. Выйдя из машины, я подозвал рабочих и распорядился:
– Ребята, расчистите это место. Да побыстрее.
Строители дружно взялись за дело, и минут через двадцать обнажился старинный бетон. Следом подогнали компрессор, и битых два часа рабочие, сменяя друг друга, долбили стену отбойным молотком, пока она окончательно не сдалась. После того, как рабочие расчистили вход, я отпустил их обратно в город.