Жизнь в розовом свете
Шрифт:
– Ну?..
– Она выжидательно подняла брови.
– Сосредоточься. Позавчера у нас остановился загадочный господин. Имя явно вымышленное, черные очки, шляпа до ушей. Ну прямо - провинциальный актер, изображающий гангстера. Образ жизни - странный. Весь день спит, обед заказывает в номер, вечером выползает в казино и "оттягивается" до утра.
– Нормально. Ваши детективы, конечно, уже все прояснили?
– Бог мой, Ненси! Приватная жизнь клиента неприкосновена! Мы стоим на страже интересов гостей, до тех пор, конечно, пока они не нарушают
– Зачем же здесь сидит администратор?
– Чтобы "копать" под хозяина и мечтать занять его место.
– Чтобы вовремя сориентироваться. Я вычислил его сразу. Недаром пять лет отбарабанил на студии. Да ошибиться трудно - весь город в афишах.
– Не может быть...
– Ненси привстала.
– Сам Рон Сильвер?! У него же гастроли начинаются с понедельника да и остановится он, естественно, в президентских аппартаментах "Плазы"... Измерь температуру, Мел. Похоже, ты переутомился.
– Возможно. Но вчера поздно вечером он сидел вот в этом самом кресле, изливая мне душу! Просил прикрыть его инкогнито, если журналисты разнюхают.
– Да зачем ему это? Звезда мирового масштаба. Состоит в сказочном браке с суперзвездой Мони Марш, имеет виллы на всех материках, яхту, самолет и все - что-душе-угодно.
– Ах, дорогая, это выглядит очень красиво, когда листаешь картинки светской хроники. А ты задумывалась, когда метила в звезды, что им приходится больше скрывать, чем выставлять напоказ? Лепить, так сказать, образ кумира собственными руками?
– Ой-ой, сейчас заплачу, - вздохнула Ненси.
– Ни шагу без фанатов и журналистов - жуть!. Я бы спилась от горя или "села на иглу", как это у них принято.
– Дев не пьет и даже не курит. К тому же почти вегетарианец.
– И девственник...
– Ненси мечтательно потянулась.
– Увы, здесь у нашего героя "прокол" - слаб по этому делу и весь запутался в бабах. Они же липнут - спасу нет. А пошли какую-нибудь пылкую куколку куда подальше, она тут же даст интервью, что Рон Сильвер изнасиловал её в детстве. Или что он гомик. Нет, лучше импотент и скотоложец. Тьфу!
– Бедолага решил спрятаться от проблем в твоем отеле, - сообразила Ненси.
– Всего на три дня до начала гастролей. Ведь у парня ещё одна страстишка, которую он не хочет афишировать...
– Мел сделал интригующую паузу.
– Рон Сильвер - заядлый игрок. А с кем он станет играть в своем горном ранчо. С козами? Нервы у мужика на пределе - вкалывает как сумасшедший и ещё изображает из себя паиньку. Ведь журналисты просто так и вьются вокруг этой семейки... "Ах, Мони снова беременна! Ах, Дев, отличный отец..." А ему хочется на мое место.
– Как?!
– "Ты счастливый парень, Мел, - сказал он мне.
– Не понимаешь, какая роскошь быть обыкновенным." И при этом едва не прслезился. Так и хотелось подставить ему жилетку. Это же равносильно собственному некрологу!
– в узких глазах Неда сверкнуло злорадство.
– Хватит ужасов!
– Ненси замотала головой.
– Я вошла
– Ненси подняла на администратора ясные взгляд огромных серых глаз.
– Кого следует изобразить - непорочную деву или рулетку?
– А ты не забыла, как гремела протезом?
– Господи!
– рухнула в кресло Ненси.
– Великолепный Дев западает на уродок?!
– Да не кричи ты! Твои вопли слышны наверное даже на пляже. У тебя потрясающее меццо-сопрано, милая. Но речь идет об интимном деле.
– Мел поманил Ненси пальцем. Сдвинув головы над листом бумаги, они долго обсуждали план.
– А она мне нравится - девчонка не промах!
– положив вязание Ди стала массировать пальцы.
– Опять немеют. Еще бы - моими кружевами можно обшить земной шар по экватору.
– Во всяком случае, твои изделия пользуются колоссальным спросом. Помнишь, мы видели отделку на блузке такой солидной дамы?
– Это было не мое кружево.
– Нет твое! Ты же сама тогда согласилась... И потом, Ди, у меня тоже порой немеет язык. Сказанными им словами, наверное, можно заполнить целую библиотеку. При этом, заметь, - я просто сотрясаю воздух.
– Когда не злишься и не иронизируешь, это приятное сотрясение.
– А снование твоего крючка приводит меня в восторг. Я похода на Джером К. Джерома. Того, что написал "Трое в лодке, не считая собаки". "Люблю работу, - сказал писатель, желавший выглядеть повесой.
– Работа очаровывает меня. Могу сидеть и смотреть на неё часами".
– Изысканный комплимент труженника. Благодарю, милая. Только ведь оба мы прекрасно знаем, что главная моя работа состоит в слушании. А с ушами у меня пока все в порядке.
– Ди снова взялась за крючок.
– Продолжи свои речи, Шехерезада.
Высокий, гибкий блондин в черном смокинге и массивных очках вернулся в свой номер далеко за полночь. Сбросил костюм на кровать, сорвал жгут, туго стягивающий на затылке прямые светлые волосы и вышел на балкон. Террасы, уставленные шезлонгами, плетеной мебелью, цветочными кашпо, опаясывали этажи маленького отеля. Горничная опустила синие бархатные шторы, успела сменить цветы - тоже синие и голубые.
– А, "Лазурный сон", черт его побери!
– только сейчас сообразил блондин.
– Вот почему здесь даже сантехника из лазурита.
Подтянув черные трусики с надписью "Пьер Карден" и налив в бокал белого вина, он вышел на балкон и огляделся. Цуть вздыхала черная гладь моря, на которой словно бриллиантовые броши на черном бархате мерцали огни теплоходов. Броши были большие и маленькие, они еле заметно двигались, скрываясь за кружевными силуэтами кипарисов. В кустах, усыпанных белыми, светящимися в темноте цветами, стрекотали цикады.
– Неплохо, - сказал он сам себе и единым махом осушил рюмку. Он был похож на человека справившегося с приятным, но чертовски трудным делом. Глубоко дышал, удовлетворенно смаковал холодное вино и, казалось, ни о чем не думал.