Жизнь высших миров
Шрифт:
Так что Ангела можно было удержать, потому что он это позволил. Но не в этом была победа Иакова. Только что осознанная им самим сила воли и характера превзошла на время его более тонкие чувства и потребовала благословения. Его он получил, но — не имя Ангела.
Было бы не слишком точно сказать, что назвать имя было бы незаконно. Иногда они называют. Но в этом случае иначе, и вот по какой причине: много силы содержится в произнесении имени. Знай об этом и помни всегда; ведь множество несчастий постоянно случается из-за неправильного использования имени, несчастий, которым удивляются и часто считают незаслуженными. Иаков ради его же блага был лишен знания имени Ангела. Нельзя было позволить ему
В твоем уме вопрос относительно неблагоразумности требовать чего-либо у нас. Тебе может показаться странным, но у этих сфер часто требуют помощи, и она бывает оказана, и всё-таки было бы лучше использовать собственные ресурсы и обретать большую силу, чем посредством помощи.
Если имя с сильным чувством произносится теми, кто на Земле, обладатель этого имени не может не узнать об этом. Он прибывает и делает всё, что можно и нужно.
Не сомневаюсь, что Иаков лучше справился со своим соперничеством с Исавом, и со своими сыновьями, и с голодом, и со многими испытаниями, через которые ему пришлось пройти, противопоставляя им силу своей личности, чем если бы он всегда звал на помощь своего Ангела-Хранителя. В такой помощи ему часто было бы отказано, а он, не в силах понять, мог бы ослабеть в своей вере и начать сомневаться. Иногда помощь была бы ему дана, и таким очевидным способом, который почти не потребовал бы вдохновения и потому мало что давал для развития.
Но я не буду больше распространяться об этом. Ссылаясь на эпизод с Иаковым, я преследовал цель показать тебе, что ты не отдален от нас, а мы от тебя, хотя ты и не видишь нас и не слышишь наших голосов. Мы говорим, и ты слышишь, но, скорее, глубоко в себе, чем внешним слухом. И видишь, но зрением, скорее, внутренним. И этим ты должен довольствоваться; ведь мы довольствуемся этим и будем и дальше приходить к тебе, так что продолжай свое дело в спокойствии духа и в молитве Наивысшему через посредничество Его Сына, Которому мы служим и Именем Которого мы приходим.
Вторник, 18 ноябрь 1913 г.
Когда все зримые вещи были созданы, одно было оставлено не вполне оконченным, потому что было последним и величайшим из всего, и это был человек. Он был оставлен развиваться. Дав ему во владение великую силу, ему показали путь вперед, который он должен пройти. Но не в одиночку. Ведь вся Иерархия небесных сфер была поставлена смотреть, как поступит он с дарами, что были ему даны.
Я не говорю сейчас об эволюции, как ее понимают ученые, и не о падениях и новых подъемах, как учат те, кто избрал для себя теологическое знание, но, скорее, о стремлениях человека. Нам позволено взвешивать его будущее и немного заглядывать в те отдаленные пределы и обширнейшие края, что простираются перед всеми нами.
Мы не можем стеснять себя пределами доктринальной теологии, как ее понимают у вас. Ведь, воистину, они так тесны и так узки, что тому, кто долго жил в более просторном помещении, будет страшно втискиваться туда, где его плечи упираются в противоположные стены узкого коридора, а каждый шаг вперед во сто крат ухудшает его долю.
Нет, мой друг, хотя это и будет сокрушительным потрясением для тех, для кого ортодоксальность стала и дыханием и жизнью, еще более печально для нас видеть их боящимися применять свободу воли и разума, что была у них, пока они не сбились с пути, спутав костное повиновение законам и скрижалям с преданностью Тому, Чья Правда свободна.
Поразмысли немного. Каким Господином-Другом является Он для них, трепещущих перед Его неудовольствием? Ждет ли Он и следит ли со зловещей
А теперь, мой подопечный и товарищ по служению в Воинстве Господа, выслушай меня внимательно, потому что я должен сказать тебе то, что может быть не слишком близко твоему образу мыслей, и я желал бы, чтобы ты записал всё правильно.
Здесь среди перешедших много тех, кто не находит в себе возможности принять Христа как Бога. На эту тему много говорилось по обе стороны Завесы. Ведь не только среди вас на Земле, но и здесь мы должны искать, чтобы знать, и милости откровения не сыплются на нас; и наша свобода мыслей не сковывается никакой высшей силой, кроме нашей собственной. Нас тоже опекают, как и вас, но не принуждают. Так что и здесь много тех, кто говорит, что Христос — это не Бог, и, говоря так, думают, что на том и делу конец.
Моя теперешняя цель состоит не в том, чтобы доказать тебе обратную истину. Скорее я хотел бы попытаться показать тебе и им сущность этого вопроса и то, что употребление понятий, которые предварительно не были опровергнуты, не приводит к его пониманию даже в малой степени.
Итак, первое, — что понимается под «Богом»? Имеют ли в виду находящуюся в определенном месте личность, когда думают об Отце — такую же личность, как человек? Если так, то Христос — не Он, потому что это создало бы двойную личность или две личности в одной, и различить каждую из них было бы невозможно. Не так должно пониматься Единство, о котором Он говорил. Две равноправные личности, соединенные вместе, это труднопредставимое условие, и человек сразу же отвергает это.
Или имеется в виду, что Он есть Отец, проявившийся в облике Человека? Значит, тогда таковы и ты, и я, Его слуги. Ведь Отец — во всех нас.
Или в Нем была вся полнота Отца, неразделимая? Тогда в тебе и во мне тоже пребывает Отец, ведь Его невозможно делить.
Однако, если сказать, что Весь Отец обитает в Нем, но не в нас, это будет не логично; ведь если Отец Весь пребывает в Христе, то или Христос есть Отец и никто больше, или Весь Отец, пребывающий в Христе, не может уже больше пребывать в Себе. В этом тоже нет смысла.
Так что необходимо, во-первых, чтобы мы поняли, что Отец есть Имя, которое мы даем наивысшему аспекту Бога, которого только способны помыслить. Хотя общепризнанно, что Он выше нашего понимания.
Я не могу определить Его для тебя, потому что я не видел Его, Который для всех тех, кто ниже Его Самого, не виден всецело. То, что я видел, было Его Самопроявлением в Форме Присутствия, и это высшее, чего я до сих пор достиг.
Тогда и Христос в Своем Единстве с Отцом должен быть так же выше нашего понимания, как Он выше нас Сам по Себе. Он говорит нам столько, сколько мы способны воспринять, но не слишком можем понять. Он явил Отца и такие качества Святой Высшей Сущности, которые возможно было явить нам в теле. Лишь немного больше знаем мы, но растем в знании, как растем и в смирении и благоговейной любви.