Жизнь высших миров

Оуэн Вейл

Это может быть отправка рабочей группы с поручением в иные сферы — церемония Проводов. При этом собравшиеся объединяют свои мысленные усилия, направляя их в помощь уходящим. Необходимо достичь абсолютного слияния мыслей в этом объединенном потоке, что возможно лишь в том случае, если между всеми собравшимися будет установлена полная гармония. А потому приходящие из нижних сфер, а также духи, недавно живущие в Храме, непременно должны пройти предварительную подготовку в комнате для Переодевания; только после этого они смогут внести свою лепту в поддержку отправляющихся в путь миссионеров.

Или же это может быть предстоящее Богоявление: то есть явление какого-либо аспекта Божества, или Высшего Существа, или даже Самого

Христа. В таких случаях преображение одеяний также имеет большое значение, ибо без него Богоявление может принести не пользу, а вред. И хотя я никогда не слышал, чтобы в подобных случаях была допущена ошибка, всё же, теоретически, такую возможность нельзя исключить.

Часто бывает так, что новички, приближаясь к Главному Залу, начинают чувствовать, что силы оставляют их. Такое случается, когда Зал заполнен Присутствием могущественного Существа или каким-нибудь столь же интенсивным влиянием. Такое ощущение заставляет их на время отступить. Но и в этом отступлении заключено испытание, закаляющее человека, делающее его сильнее. И, следовательно, даже те, кто не может пока войти в Зал, не остаются без благословения.

Если подняться в горы и посмотреть на Храм с какой-нибудь вершины, он покажется целым городом — со множеством арок и башен, куполов, деревьев и парков. Зрелище становится более прекрасным благодаря обилию самоцветов, сияющих тут и там ослепительно ярким светом. Ибо каждый купол или шпиль здесь подобны бриллиантам, искрящимся неповторимым небесным светом. Более того, каждый фрагмент здания, каждый цвет и каждый драгоценный камень несут здесь определенную смысловую нагрузку, понятную тем, кто живет в Храме. И сами обитатели Храма — гуляют ли они вдоль галерей или в парках, или стоят на балконах и крышах зданий — ничуть не менее прекрасны. Они как бы сливаются с красотой этого места, подчеркивая и преумножая ее своею славой и умиротворенностью. Ибо они и Храм составляют единое и неразрывное целое или, как я уже говорил, реагируют друг на друга. И потому здесь невозможна никакая дисгармония, но повсюду царит идеальная сбалансированность цвета и композиции. И если бы мне предложили в двух словах охарактеризовать Храмовый Город, то я, пожалуй, назвал бы его Царством Гармонии, поскольку здесь достигнуто абсолютное созвучие цвета, звука, формы и настроения тех, кто снискал себе право жить в этом благословенном месте.

Ариель

ГЛАВА II:

Ангелы-близнецы. Мертворожденные дети

Понедельник, 11 февраля 1918 г.

А сейчас, сын мой, я хочу, чтобы вы освободили свой разум от собственных мыслей, потому что я намерен рассказать вам о событии, имевшем место в Храме на Святой Горе. Это событие я мог бы назвать и Проводами, и Богоявлением одновременно, так как оно сочетало в себе черты и того, и другого.

По Призыву Хозяина Храма со всех уголков сферы в Главный его Зал стекались потоки счастливых людей. Эти люди были действительно счастливы, но лица их оставались серьезными, так как они знали, что им предстоит принять участие в очень важной церемонии, а потому надлежало настроить свой разум таким образом, чтобы извлечь из нее как можно больше для собственного самосовершенствования. Ибо эти Богоявления имеют характер мистический и сакраментальный; а мы уже имеем достаточный опыт восприятия исходящих из высших сфер облагораживающих влияний, чтобы понимать смысл происходящих в Храме церемоний и по достоинству оценивать то благословение, которое они несут с собой.

Когда Зал заполнился людьми, я посмотрел вверх и заметил, что цвет облачной крыши изменился. Когда я вошел, она была золотой с синими проблесками. Теперь же она впитала и перемешала в себе все те оттенки, которые принесли с собою многочисленные собравшиеся. И чем больше народа

собиралось в Зале, тем больше возвышенных устремлений поднималось под его своды; так что к тому моменту, когда все были в сборе, крыша приобрела уже малиново-бархатный цвет. (Боюсь, что в человеческой речи не удастся отыскать более точного сравнения.) И всё же расцветка свода говорила мне о том, что к Храму из высших сфер приближается некая божественная сила и что скоро мы увидим перед собою чье-то величественное Присутствие.

И вот сквозь крышу, как через фильтрующее стекло, в пространства Зала начал просачиваться туман, нисходивший на нас ощущением сладчайших ароматов и едва слышной музыки. Его воздействие вызывало чувство восторга и в то же время умиротворения, вознося нас ко всё более высокой гармонии и превращая из обычного собрания самодостаточных личностей в некое подобие многоклеточной структуры, составляющей единое человеческое тело, — настолько сильным стало для нас ощущение единства цели и любви.

Наконец перед открытыми дверями Тронного Зала возникло и начало конденсироваться, приобретая форму, облачко. Я постараюсь рассказать вам как смогу, об этом превращении; но вы должны помнить, что, попытайся вы потом снова рассказать кому-нибудь из моих собратьев по сфере обо всем услышанном, он, хотя и признает, что событие, о котором вы ведете речь, действительно имело место, всё же сочтет ваше описание не соответствующим истине, по причине множества упущений, а также неадекватного и странного именования всего того, что, по вашим словам, должны были видеть и слышать собравшиеся.

А облако между тем окрасилось в зеленый цвет, в котором блестели янтарные спирали. Его движение не прекращалось ни на миг; и вот в середине возникло некое подобие синего шатра, постепенно оформившееся в величественный павильон с темно-сине-фиолетовой крышей и полупрозрачными колоннами зеленого и янтарного цветов. Семь колонн стояли полукругом, и еще две располагались по бокам с открытой стороны. Они были темнофиолетового цвета с украшениями в виде спиральных малиновых линий, окаймленных с обеих сторон белыми полосами. Всё сооружение дышало жизнью тех, чьей волей оно было порождено. А еще вокруг звучала едва уловимая чарующая музыка, ощущение которой доставляло нам истинное наслаждение. Именно ощущение, поскольку мы скорее чувствовали музыку, нежели слышали ее; а в этих сферах ощущение звука часто бывает гораздо более реальным, нежели его слуховое восприятие.

И вот под сводами шатра, в окруженном колоннами пространстве появилась колесница. Она была развернута к нам тыльной стороной, так что над ее верхним краем видны были только головы и гривы пяти прекрасных лошадей. Было заметно, что лошадям не стоится на месте; казалось, они осознавали, насколько серьезная роль им доверена, и это наполняло их восторгом и ликованием. Цвета они были светло-золотистого, с темно-золотыми гривами. Их атласные крупы светились, отражая краски облачного свода. Это было захватывающее зрелище.

А затем в колеснице появилась фигура прекрасной молодой женщины. Она стояла лицом к нам, и я был настолько заворожён ее красотой, что перестал замечать всё вокруг. Вам трудно будет вообразить себе цвет ее тела, поскольку таких оттенков нет на Земле. Я бы назвал его янтарным, но он был более светлым и прозрачным и в то же время вызывал ощущение реальности и постоянства, чего обычному янтарю как раз и недоставало. Женщина была одета в голубое прозрачное платье, и его цвет, сливаясь с цветом ее тела, создавал новые, нежно-зеленые оттенки. Ее предплечья украшали металлические обручи пурпурного цвета, а запястья — обручи из ярко-красного металла. На голове алела шапочка с тонким золотистобелым ободком, из-под которого выбивались густые волосы — каштановые, с каким-то неуловимым оранжевым отливом, из-за чего казалось, будто их коснулся луч заходящего солнца. Глаза были темными — иссиня-фиолетовыми.