Жизнь взаймы
Шрифт:
— У меня есть кое-какие размышления на сей счёт, — медленно заговорила Татьяна. — Но прежде — ответьте мне на вопрос. Только обещайте ответить честно!
НикИв закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди.
— Задавайте!
— Почему вы до сих пор не уничтожили Ту-Гака? Ведь ваши правила нарушены.
— Я уже говорил, — профессор не ответил взглядом на взгляд.
— Скажите мне настоящую причину! — попросила Татьяна. — Сейчас — скажите!
НикИв резко встал, будто надумал исчезнуть. Но вместо исчезновения прошелся
— Оказавшись в полном одиночестве не лишиться разума — не самая простая задача, — он остановился перед собеседницей. — Формирование планеты, конструирование жизни — всё это отвлекло меня на тысячелетия от… скуки.
«Одиночества…» — прошелестел сквознячок.
— Создавать — сложно. Но ещё сложнее поддерживать и развивать уже созданное. Я видел, как ту превращаются из агрессивных, вечно голодных животных, в существ со своей моралью, этикой, культурой и наукой. И хотя в них физиологически от меня ничего нет, я могу называть их своими созданиями. Их всех!
«Детьми…» — плеснула вода в бассейне.
— Мои законы направлены на благо развития расы, места для которой природа не нашла в галактике. Это было, есть и будет!
— Если сами ту не решат по-другому, — возразила Татьяна. — Прогресс не остановить, любые законы устаревают со временем, и процесс этот идёт тем быстрее, чем больше нового попадает в течение обыденного. Я понимаю, что хотел сказать Ту-Гак. Встраиваясь в жизнь вне Майрами, ту меняют мировоззрение, обретая простое знание о том, что память нельзя уничтожать, а жизнь — слишком ценна во Вселенной! Любая жизнь, в том числе та, что неправильно функционирует!
НикИв удивлённо посмотрел на неё.
— Подвергаете сомнению мои догматы, находясь в созданном мной мире?!
Татьяна Викторовна встала, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Вы делаете это сами! Раз уходите от ответа на мой вопрос, ответьте себе — почему вы не уничтожили Ту-Гака, едва он ступил на поверхность планеты? Ведь вы знали о нём с первой секунды, а может быть и ранее!
Несколько долгих минут собеседники мерили друг друга взглядами. Татьяна первой отвела глаза, опустилась на камень.
— Воля ваша, — сказала она. — Желаете быть несгибаемым и упорным — рано или поздно превратитесь в страшилку для своего же народа. Или… надо меняться вместе с ним!
— Это никак не отвечает на вопрос об исчезновении тампов! — неожиданно развеселился профессор и начал истаивать, будто улыбка Чеширского кота.
Из образовавшей пустоты донеслось затихающее:
— Потому что у меня никого, кроме них, нет!
Татьяна Викторовна разглядывала линии судьбы на собственных ладонях… и тихонько улыбалась.
Ту-Гак раздвинул входные створки Дома, и внутрь ворвался яркий свет. Татьяна поспешила надвинуть щиток шлемофона.
Из дверей пахнуло не морозом и свежестью, а сыростью и влажной
Вокруг раскинулась заболоченная равнина, ограниченная вдали стеной скал. Здесь было ощутимо теплее, чем везде, где Татьяне доводилось бывать на Майрами. От земли поднимались дымки испарений, отчего пейзаж плыл, будто сюрреалистическая инсталляция.
Ту-Гак хмыкнул, разглядев выражение лица гостьи. И принялся объяснять, не дожидаясь вопросов:
— Подобные геотермальные области — агаты — не редки на Майрами, но расположены достаточно далеко друг от друга. Они являются природной средой обитания сакаев, которым для поддержания жизнедеятельности и размножения требуется повышенная температура и гумус в качестве питательного субстрата. В дикой природе сакаи мигрируют несколько раз за годовой цикл, меняя месторасположение ради неистощённых агатов. В Домах, подобных нашему, гумус обогащается полезными веществами через систему искусственных подземных источников.
— То есть этот агат — искусственный? — уточнила Татьяна.
— Нет, доктор. Мощностей Дома не хватило бы для обогрева всей территории. Агат — естественный, но улучшен нами. Ту моего рода возвели скалы, что защищают от нашествий орухов, усовершенствовали систему природных источников, оборудовали химические лаборатории в пределах Дома.
— Орухи? — удивилась Татьяна, представив картину. — А зачем они приходят?
— Сакай для них лакомство. Это пищевая цепочка, Лу-Танни — орухи идут за сакаями, а за орухами следуют…
— …Дворхи! — закончила она и поёжилась.
Ту-Гак одобрительно кивнул и продолжил:
— И орухи, и дворхи размножаются в периоды между миграциями сакаев. Сейчас как раз такой период.
Татьяна поймала себя на том, что понятия не имеет, как размножаются и те, и другие, и не преминула спросить об этом ту.
Тот усмехнулся и ответил лаконично:
— Делятся.
И, взяв гостью за руку, повёл вглубь хлюпающего болотца. То и дело оскальзываясь на неровностях, скрытых тонким слоем воды, и отчаянно цепляясь за спутника, она с интересом вертела головой, но пока не увидела ни одного сакая.
Вход в Дом давно остался позади, когда Татьяна решила задать вопрос, уже давно её интересовавший:
— Ту-Гак, а где же сама плантация?
Тот удивлённо остановился.
— Вокруг нас, доктор. Равнина и есть плантация!
— А сакаи? — разочарованно поинтересовалась Татьяна Викторовна. — Они прячутся от нас?
Ту-Гак оскалился в улыбке.
— Даже не думают!
И вдруг свистнул сквозь клыки, спугнув тампа, всё это время просидевшего у него на плече.