Жизнь за трицератопса (сборник)
Шрифт:
Два нуля относились не к сантехнике, как полагали шутники, а указывали на ограниченную ответственность нового директора Баламутяна. Но об этом – особый разговор, в другое время и в другом месте.
– Корнелий Иванович, – сказала Даша из планового отдела, – Новый год на носу.
Даша была женщина сочная, упругая, многие из молодых сотрудников и прорабов пытались ее щипать, да пальцы обламывали. Ее упругость была сродни резиновой дубинке.
Удалов согласился.
– Тогда я
«Может ли она скрывать в себе пришельца?», – задал себе вопрос Удалов. И сам себе ответил отказом, потому что учился с ее отцом в одном классе.
Даша постучала в стенку, оттуда послышались шевеление и голоса.
Затем дверь распахнулась, и вошел Дед Мороз в синем сатиновом халате, ватной бороде до пояса и в зимней шапке с красным верхом, под цвет картонного носа. Под его рукой в комнату проскользнула Снегурочка в маске, в серебристом платье, отороченном ватой, и с гитарой. Сняв варежки, Снегурочка стала играть и петь песню про Арлекино. Дед Мороз сунул руку в мешок, пошуровал там и вытащил два пакета.
– Дорогой вы наш человек, Корнелий Иванович, – произнес он знакомым, но искаженным ватными усами голосом. – Общественность и лично все сотрудники родной вам и даже созданной вами стройконторы, а ныне организации «Гусляркирпич» горячо поздравляют вас и ваше семейство с наступающим Новым годом, Рождеством, а заодно новым веком и даже тысячелетием. Примите подарки для вашей супруги Ксении и внука Максимки.
Оказывается, в бухгалтерию уже набилось человек двадцать – весь состав ОО. Все стали хлопать в ладоши.
Потом замолчали, потому что Корнелию Ивановичу было положено принять подарки и ответить краткой речью.
Хоть до Нового года оставалось еще две недели, но сотрудники понимали, что Удалов – пенсионер: захочет – придет, а захочет – отправится на Канары или на Сатурн. Как-никак городская знаменитость.
Но Удалов молчал, тянул время.
Его одолевали подозрения.
Чем дольше он смотрел на ряженых, тем больше екало сердце и сосало под ложечкой.
Кто она, эта Снегурочка? Кто этот Дед Мороз? Зачем они при шли в масках?
Подавшись вперед, словно для того, чтобы взять подарки, Удалов быстрым движением рванул на себя маску Снегурочки. Завязки лопнули, маска оказалась в руке Корнелия Ивановича. Снегурочка воскликнула:
– Ах, чтоб тебя!
Удалов узнал плановика Сикоморскую, которая в будущем году должна уйти на пенсию. Смутившись, но не в силах остановить движение, Удалов потянул за нос Деда Мороза. Нос хрустнул и сплющился. Под ним обнаружился другой нос, поменьше и покраснее. Веденеевский нос, Александра Семеновича, зама по кадрам.
Сослуживцы смешались, церемония была скомкана.
Потом, когда все помирились и обратили инцидент в недоразумение, Удалов вышел в коридор, где курили Веденеев с Тёмой.
– Жаль, я тебе нос сломал, – сказал Удалов.
А Тёма между тем продолжал свой рассказ:
– Работает этот мастер у моего тестя. Утром пришел, бутылку кефира принял, днем булочку и пакет ряженки. Вечером – стакан молока.
Веденеев посмеялся и спросил:
– Беженец?
– Нет, воронежский. А как красит! Будто иностранец. Качество – Южная Корея или даже Австрия!
«Тик-так!» – щелкнуло в удаловской голове. Странный маляр, из Воронежа, не пьет ничего, кроме молочных продуктов.
– Какой он из себя? – спросил Удалов. – В парике?
– Лысый, – согласился Тема. – Вроде вас, Корнелий Иванович.
– Как его увидеть?
– Легче легкого. Завтра у него с моей сестрой свадьба. Три года ухаживал…
– Три года?
– И два месяца. Она все сомневалась, ее ли он любит или ее трехкомнатную квартиру.
– Нет, – сказал Удалов. – Если три года, то не пришелец.
– Нет, не пришелец, – согласились сослуживцы.
И Корнелий ушел. А вслед ему донеслось:
– Стареет наш Удалов. Заговариваться начал, руки распускает.
Корнелий Иванович брел по улице. Стемнело рано, в синих сумерках окна желтыми квадратами лежали на снегу.
У входа в гастроном приезжий из южных краев, нищий в ватнике, просил денег для срочной операции на сердце.
Подавали редко, в основном молодежь.
Удалов зашел в магазин, купил две бутылки кефира по указанию Ксении, а когда выходил, его осенило: вот так может скрываться пришелец!
Он остановился и стал смотреть на нищего.
Нищий тоже смотрел на Удалова, даже перестал просить на сердце.
– Чего тебе, папаша? – спросил он.
– Сними парик! – приказал Удалов.
Тут пришелец и попался.
– Не сниму, – сказал он.
Свободной рукой Удалов схватил мужичка за шапку.
Но ничего не вышло. Хоть шапка и слетела, волосы не поддались. Зато нищий как следует врезал Удалову. Так, что тот отлетел в сугроб. И, как назло, не было свидетелей.
Удалов лежал в сугробе.
Кто-то вышел из гастронома, и нищий принялся громко просить денег на срочную операцию.
Удалов поднялся и собрал со снега бутылки, которые не разбились.
Ему не везло.
Пришельцы ускользали. Но ведь где-то таится тот самый, единственный, такой необходимый родной планете и родной супруге.