Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
В эти же дни съемочная группа другого фильма — "Офицеры" (студия имени Горького, режиссер — Владимир Роговой) — после недельного перерыва, связанного с болезнью актрисы Алины Покровской, приступила к работе над натурным эпизодом "в санитарном поезде". Снимался он на заброшенной узкоколейке за нынешней гостиницей "Космос". В роли годовалого малыша Вани Трофимова оказался воспитанник Бабушкинского детдома Володя Селиванов. Почему детдомовец? Объяснение простое: ни одна нормальная мать не хотела, чтобы ее ребенок часами мучился под софитами и замерзал в неотапливаемом вагоне. На съемки Володю сопровождала нянечка из детдома, и под ее строгим присмотром мальчик играл превосходно: он уплетал кашу и куски сахара за милую душу, ни разу не закапризничав. Спустя год, когда фильм уже вовсю будут крутить в кинотеатрах, судьба Володи круто изменится. Однако об этом я расскажу в свое время, а пока вернемся к другим
22 января в Денвере наша сборная по боксу разделилась: пятеро боксеров остались проводить матчи там, а шестеро уехали боксировать на родину легендарного боксера Мохаммеда Али в столицу штата Кентукки город Луисвилл. Коротаев попал в денверскую группу, однако уже через день его тоже перебросили в Луисвилл, поскольку в Денвере ему не нашлось достойного соперника (любого из тамошних боксеров он бы уделал в первом раунде). А в Луисвилле жил спарринг-партнер самого Мохаммеда Али Эмиль Ратлиф, которого американцы и наметили в противники королю нокаутов Коротаеву. При этом американцы для приличия поинтересовались у нашего боксера, как он относится к тому, чтобы выйти на ринг с профессионалом, которого прочат в будущие чемпионы мира среди профессионалов и видят в нем замену легендарному Али. Коротаев ответил коротко: "Мне все равно, с кем боксировать".
Бой Коротаева с Ратлифом состоялся 24 января в спортивном дворце в Луисвилле, который вмещал 25 тысяч зрителей. Кстати, на нем присутствовала и денверская группа наших боксеров, которая только-только прилетела оттуда в Луисвилл. Наши ребята выиграли свою часть турнира со счетом 3:2. Таким образом, общий счет в матче СССР-США стал 2:0 в нашу пользу. Однако в луисвиллской группе наши спортсмены к моменту матча Коротаев-Ратлиф проигрывали 2:3. Поэтому от предстоящего поединка многое зависело. Далее послушаем рассказ самого участника боя — Коротаева:
"Здоров он был необычайно, чувствовалась хорошая физическая подготовка. Если и с техникой у него все в порядке — бой предстоит серьезный. Раздался гонг. Я занял центр ринга, а Ратлиф, работая в манере Мохаммеда Али, стал кружить вокруг меня и быстро бить джены левой. Я легко уклонялся от этих ударов и отрезал ему свободное пространство ринга, тесня к канатам. Когда у него вовсе не оставалось места для передвижения, он резко шел на меня и у нас завязывался жесткий бой на средней и ближней дистанции. В одной из атак я сильно пробил левой сбоку, и Ратлиф упал. Отсчитав положенные секунды, рефери дал команду продолжать бой. Ратлиф, видимо, не ожидал, что окажется в нокдауне, и, чтобы отыграться, пошел в атаку. У нас вновь завязался бой на средней и ближней дистанции. Американцы очень сильны в таком бою, это их главный козырь, особенно у профессионалов. Но для меня такой бой — родная стихия. В конце раунда я провел несколько ударов в область печени, и Ратлиф опустился на помост ринга. Рефери открыл счет и за секунду до гонга дал команду: "Бокс". После перерыва Ратлиф снова пошел вперед. Что творилось во дворце — передать словами невозможно. Сплошной рев — так хотелось болельщикам, чтобы Ратлиф у меня выиграл. Я, конечно, с удовольствием принял этот бой и в одно из мгновений провел свою любимую серию левой снизу и правой прямой коротко. Ратлиф снова упал. Рефери, а в ринге был Владимир Енгибарян, хотел было прекратить встречу, но секунданты Ратлифа и руководители американской делегации обратились к главному судье, полковнику Халу, с требованиями продолжить бой. После нескольких совещательных минут рефери пригласил нас на центр и дал команду: "Бокс". Я загнал Ратлифа в угол и, когда он там упал, отошел в нейтральный угол ринга. Все было кончено. Досчитав до 9, рефери объявил: "Аут". И поднял вверх мою руку. В зале стояла гробовая тишина. Ратлиф поднялся с ринга, подошел ко мне и вместо рефери подержал вверху мою руку, В зале тут же раздались аплодисменты и приветственные возгласы. Сразу же после боя, я даже не успел снять перчатки, на ринг вышел первый тренер Мохаммеда Али и вручил мне кубок — "Приз лучшего боксера встречи".
Когда мы приехали в отель, хозяева матча устроили товарищеский ужин с американской командой, всем раздали памятные подарки…"
В тот же день, когда Коротаев вышел на ринг против сильнейшего боксера-профессионала, в Москве справляли семидесятилетие кинорежиссера Михаила Ромма. Торжество проходило в Доме кино, зал которого был буквально переполнен. На освещенной и скромно оформленной (золотой цифрой "70" и цветами) сцене, в присутствии сверхпредставительного президиума взволнованный юбиляр выслушивал речи, принимал адреса и подарки и складывал их в живописную кучу подле сидящей рядом своей супруги, актрисы Елены Александровны Кузьминой. Самый оригинальный подарок преподнесли Ромму его недавние ученики, а ныне молодые режиссеры: Сергей
День 25 января выпал на понедельник. А он, как известно, день тяжелый. Тогда на 75-м году жизни скончался известный композитор Венедикт Пушков. Всесоюзную славу он приобрел благодаря кинематографу еще в середине. 30-х годов. В те годы буквально вся страна распевала его песню "Лейся песня на просторе", написанную для фильма "Семеро смелых" (1935). А всего Пушков написал музыку более чем к 40 фильмам.
В этот же день в Союзе писателей проходил вечер, посвященный 80-летию со дня рождения писателя Ильи Эренбурга. Среди приглашенных на это торжество было много известных людей, большую часть которых можно смело назвать "пришлыми" — они никакого отношения к покойному юбиляру не имели. Более того, сам Эренбург при жизни их не привечал и Вряд ли бы теперь пригласил. Однако устроители вечера этим пренебрегли. И наоборот, кинорежиссера Григория Козинцева, родная сестра которого была замужем за Эренбургом, на торжество позвали, но уже задним числом — телеграмму с приглашением ему вручили на следующий день после юбилея. Он очень расстроился. В своем письме Вениамину Каверину он жаловался:
"Устроителям почему-то пришло в голову пригласить выступать С. А. Герасимова, но о моем существовании никто не вспомнил. Дело, разумеется, не в моей обиде (на кого?) и даже не в желательности именно моего выступления: вряд ли оно было бы таким уж существенным для памяти Ильи Григорьевича. Все это не так уж важно. Горько и тяжело мне было по иной причине: Любе (покойная сестра режиссера. — Ф. Р.), вероятно, хотелось бы, чтобы я был на этом вечере; да она и не смогла бы себе представить, чтобы я на него не приехал…"
И еще одно знаменательное событие произошло в этот день — Владимир Высоцкий вступил в возраст Христа и справил свой 33-й день рождения. Правда, справлял он его не в самом лучшем расположении духа. Как мы помним, одиннадцать дней назад он опять сорвался и угодил в больницу (причем три дня его держали в "психушке" в буйном отделении). В Театре на Таганке, где он репетировал роль Гамлета, рассчитывали, что за неделю он поправится и вновь приступит к работе. Ошиблись. Высоцкий не объявился ни 21-го, ни 22-го, ни 23-го — в день, когда весь актерский состав "Гамлета" предстал пред грозные очи Любимова. В итоге роль Гамлета режиссер попросил прочитать Леонида Филатова. А еще через сутки предложили Золотухину взять эту роль себе. Тот согласился, хотя прекрасно понимал, как воспримет этот его поступок Высоцкий.
Ведь до недавнего времени они считались "друзья — не разлей вода". Что-то будет теперь?
В январе родился сын Саша у Сергея и Татьяны Никитиных. С рождением ребенка мама, естественно, занялась его воспитанием, а отец продолжал трудиться сразу в двух областях: в науке (после окончания физтеха МГУ он работал в лаборатории одного из научно-исследовательских институтов) и в авторской песне (с декабря 62-го Сергей написал добрый десяток песен, однако главные шлягеры были еще впереди).
В те же дни советская сборная по боксу победно завершила свое турне в США. Наши блестяще провели практически все поединки. Лучшим боксером-любителем США был назван Лари Лайл (он нокаутировал Камо Сарояна), а лучшим боксером в нашей команде по праву стал Олег Коротаев. Кстати, сразу после вручения кубка знаменитый Анжело Данди (менеджер Мохаммеда Али) предложил Коротаеву подписать с ним контракт на выступления среди профессионалов и назвал сумму — 1,5 миллиона долларов. Даже по североамериканским меркам это было круто, а уж про советские и говорить нечего. Но Коротаев от суперконтракта вынужден был отказаться, причем сделал это под давлением советника посольства. Американцы, откровенно шокированные этим событием, на пресс-конференции высказались открыто: "Коротаев, вы, наверное, не представляете, какую вам предлагают сумму. Такого контракта еще никогда не предлагали боксеру-любителю!" На что Коротаев ответил: "Я не поменяю 250 миллионов своих соотечественников на полтора миллиона долларов".
После завершения пресс-конференции к Коротаеву подошел сам Анжело Данди и, сняв со своего пальца перстень с бриллиантами и сапфиром, отдал его советскому боксеру. Затем наша сборная в полном составе отправилась в ресторан — ужинать и слушать выступления звезд американской эстрады, одним из которых был сам Фрэнк Синатра.
На следующий день для советских спортсменов была устроена экскурсия по Нью-Йорку. Они побывали на 99-м этаже самого высокого в то время здания в мире "Эмпайр-стэйт-билдинг", спустились на восемь этажей ниже, где был расположен ресторан, и там роскошно пообедали. Затем пошли гулять по Бродвею.