Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
И еще о политике. 20 апреля в Москву прилетел советник президента США по национальной безопасности Генри Киссинджер. Этот вояж был окутан тайной и в советской печати в первые дни даже не освещался. О степени секретности говорит такой факт: о приезде Киссинджера в Москву не знал даже посол США Джекоб Бим. Между тем инициатором этой поездки был президент США Ричард Никсон, который хотел подготовить почву для своего приезда в Москву, намеченного на конец мая. Киссинджеру предстояло обсудить с советским руководством ситуацию во Вьетнаме, а также ряд других проблем, в том числе связанных с устранением еще остающихся разногласий относительно соглашения об ограничении стратегических вооружений и договора о противоракетной обороне.
В тот же день Владимир Высоцкий дал концерт для работников Министерства морского флота. Народу в ДК имени Ногина набилось под завязку, причем на концерт опального певца пришли даже большие начальники со свитой. Высоцкий,
В тот же четверг, 20 апреля, в "Большой перемене" сняли эпизоды "в коридоре института": профессор Волосюк успокаивает провалившегося на экзамене Нестора; Полина спрашивает своего возлюбленного: "Ты рад?", на что Нестор с металлом в голосе отвечает: "Ра-а-д".
Между тем мужская половина населения Советского Союза продолжает с интересом следить за ходом чемпионата мира по хоккею с шайбой, который проходит в Праге. Отлично отыграв первый круг турнира (четыре победы, одна ничья) сборная СССР с таким же успехом проводила и матчи второго круга, выиграв подряд еще четыре матча. Наконец 20 апреля состоялся решающий матч, в котором практически решалась судьба золотых медалей — матч со сборной Чехословакии. Как и все предыдущие игры этих соперников, эта игра получилась на редкость драматичной.
Вратарь чехословаков Холечек впоследствии рассказывал, что его команда готовилась к игре очень тщательно и старалась найти противоядие против самой грозной советской тройки Викулов — Мальцев — Харламов. Для этого на тренировке двое запасных игроков — Глинка и Хаас — исполняли "роли" Мальцева и Харламова, стараясь действовать в манере, отличающей этих виртуозов шайбы, а хоккеисты основного состава отрабатывали варианты нейтрализации нашей ведущей тройки. Но даже несмотря на эту подготовку, полностью нейтрализовать нашу тройку чехословакам не удалось, хотя матч они выиграли. Но расскажем обо всем по порядку.
Первый период прошел при полном преимуществе хозяев поля. Уже на 9-й минуте Недомански распечатал ворота Третьяка, а спустя 37 секунд он же удвоил счет (причем обе шайбы он забил с подачи Мартинеца). Во втором периоде игра выровнялась, и на две наши шайбы (их забили Мальцев, которого признают лучшим нападающим на турнире, и Харламов) чехословаки ответили только одной. Но счет был в их пользу — 3:2. Все должно было решиться в заключительной двадцатиминутке. Она началась с атак советской сборной, однако соперники сумели грамотно выстроить оборону и в итоге выстояли. Кроме этого, в третьем периоде тройка братья Холики-Клапач сумела надежно нейтрализовать нашу ударную тройку Викулов-Мальцев-Харламов и не позволила им больше забить. Итог: чехословаки выиграли 3:2 и стали реальными претендентами на победу в турнире. И они ее добились, поскольку два дня спустя наша сборная допустила досадную осечку, сыграв вничью со шведами 3:3 (и это при том, что в первой игре наши одолели шведов со счетом 9:4!). Впервые за последние восемь лет сборная СССР осталась без титула чемпионов мира, а чехословаки поднялись на высшую ступеньку пьедестала почета спустя 23 (!) года после своей предыдущей победы. Стоит отметить, что неудачное выступление нашей сборной повлекло изменения в тренерском составе команды: Всеволод Бобров остался "у руля", а вот Николая Пучкова сменил на тренерском мостике Борис Кулагин. Этот тандем должен был теперь подготовить сборную к сентябрьским играм с канадцами.
В тот день, 22 апреля, когда наша сборная распрощалась с мечтой о золотых медалях чемпионата мира, Муслим Магомаев впервые навестил могилу своего отца Магомета Магомаева. Сделать это раньше он не мог, поскольку не знал, где эта могила находится. Отец певца погиб во время войны на территории Германии, под городом Кюстрином (впоследствии эти земли отошли к Польше, и Кюстрин стал называться Костшином), однако где находится его могила, было неизвестно. Магомаев несколько раз с помощью членов Общества польско-советской
Вспоминает М. Магомаев:
"И вот через двадцать семь лет после гибели отца я смог навестить его… Мне скоро тридцать лет, я стал старше отца, погибшего в двадцать девять. Как сейчас помню ту субботу 22 апреля. Западное Поморье, кладбище в предместье городка Хойна, братская могила…
Я положил на могилу цветы и увез домой горсть той перепаханной бедой польской земли. Позже дядя Джамал отвез ее в Баку и смешал с землей на могиле своего отца…"
В тот же день Владимир Высоцкий давал концерт в Кишиневе. Вместе с ним там же был его коллега по Театру на Таганке Иван Дыховичный, которого Высоцкий чуть ли не силком заставил выйти на сцену и спеть несколько песен. Это было первое публичное выступление Дыховичного перед огромной аудиторией. Послушаем его собственный рассказ об этом:
"Это был первый раз, когда Володя уговорил меня поехать и выступить. Я ужасно стеснялся, а потом — петь с ним никто не хотел… Но он меня убедил: "Нет, ты выйдешь нормально, будешь работать двадцать минут. Там маленькие залы, какие-то научные институты…" И я, по своей наивности, согласился. Прилетели. Володя мне говорит: "Я поеду посмотрю площадку". Возвращается довольно бледный и говорит: "Мы работаем через два часа, ты только не волнуйся…" — "Да я не волнуюсь". И все это время до концерта он ходил вокруг меня, нянчился, как с больным. Стемнело. Нас повезли на этот концерт, еду спокойно, думаю: ну что там, зал на двести человек… Приезжаем, нас куда-то ведут, ведут, ведут — холодно стало, очень холодно. И устроитель говорит: "Главное, чтобы дождя не было". Я думаю: при чем тут дождь? Володя ушел, оставил меня одного в комнате: "Я тебя объявлю, и, что бы там ни было, ты выходишь и поешь!" Слышу какое-то странное эхо… Ну, думаю, это трансляция в моей комнате шипит… "А сейчас перед вами выступит мой друг Иван Дыховичный". Страшный свист, чудовищный какой-то. Володин голос: "Тихо, я вам сказал — он все равно будет выступать!" С какой-то угрозой это сказал. Я не успел до конца разобраться… Я потом только понял, на что я "подписался". За мной прибежал какой-то человек: "Идите скорее!" Я пошел на сцену и, когда вышел на нее, увидел, что она бесконечная, что навстречу мне идет откуда-то издалека маленький Володя… Холод страшный, и передо мной девять тысяч человек. При этом ничего, кроме гитары в руках и микрофона, в этой жизни нет. Проходя мимо, он сказал: "Ну, держись". Дальше я помню, что четыре песни я спел без паузы — как это получилось, не знаю. Я понял, что главное — ничего не говорить. Я окончил четвертую песню, и я бисировал. А когда я убежал за сцену (тут я действительно убежал), Володя мне сказал: "Ты представляешь, что произошло? Ты бисировал на моем концерте. Такого никогда не было". И вот что я могу сказать совершенно точно, я никогда не видел такого товарищеского отношения — он был счастлив, что я имел такой успех. Это был миг, наверное, один из самых счастливых в моей жизни…"
На тех кишиневских концертах (а их было три) Высоцкий исполнял как старые, так и совершенно свежие песни, вроде двухсерийной "Чести шахматной короны". По словам того же Дыховичного, публика на ней чуть ли не умирала от смеха. На этих же концертах ушлые спекулянты торговали самодельными портретами Высоцкого по рублю за штуку, которые улетали в мгновение ока. Дело в том, что Бюро кинопропаганды с недавних пор прекратило выпускать портреты Высоцкого по приказу, спущенному сверху. Поэтому любое печатное изображение певца ценилось на вес золота. Помню, я сам буквально с ног сбивался в поисках таких портретов опального артиста, однако даже в Москве их достать было трудно. Зато фотографий других артистов в любом киоске "Союзпечати" было что грязи: плати 8 копеек — и хоть стены в доме обклеивай.
Вообще, коллекционирование актерских портретов в те годы было очень популярно среди населения и практиковалось если не в каждой семье, то в каждой третьей — точно. Особенно грешили этим представительницы слабого пола, хотя и среди мужского населения любителей подобных открыток тоже хватало (ваш покорный слуга тоже входил в их число — моя коллекция, начатая еще в начале 70-х, хранится у меня до сих пор). Поэтому по мере роста спроса на такие открытки Бюро кинопропаганды с каждым разом увеличивало их количество, фотографируя по пятому-шестому разу звезд старых, а также запуская в народ изображения звезд молодых, многие из которых массовому зрителю были даже не знакомы. В те апрельские дни в газете "Вечерняя Москва" был помещен фельетон В. Полякова "Талон на популярность" как раз на эту тему. Приведу лишь отрывок из него: