Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
В эти же дни решалась судьба фильма Андрея Михалкова-Кончаловского «Сибириада». Госкино собиралось послать его на Каннский фестиваль, но прежде хотелось заручиться поддержкой на самом верху. Далее послушаем рассказ самого режиссера:
«Ермаш заслал картину на дачи членов Политбюро. Реакция последовала кисло-сладкая. Косыгину картина не понравилась — я узнал это от Ермаша.
— Мы не позволим Кончаловскому, — сказал Косыгин, — учить нас, как развивать индустрию и строить социализм.
Имелась в виду тема строительства гидростанции, которая должна была затопить пол Сибири, а с ней и деревню, ту самую, откуда родом все наши герои. Накат на картину был серьезный, но кому-то из членов Политбюро она все же понравилась. Не помню, кому именно. Не исключаю, что Андропову. Помню, Сизов позвал смотреть картину Бобкова, генерала КГБ, заместителя Андропова. Я тоже был позван на этот просмотр
— Хорошая картина, — сказал после просмотра Бобков. — Глубокая. Ничего антисоветского в ней нет…»
В апрельском номере журнала «Наш современник» начали печатать роман Валентина Пикуля «У последней черты», посвященный жизни и деятельности старца Григория Распутина. Ажиотаж вокруг этой публикации стоял такой, что номер с ней нельзя было найти нигде: ни в продаже, ни в библиотеках. Помню, мне давали читать несколько страниц этого романа, отпечатанных на машинке, с эротическими сценами. Там описывалось, как Распутин насилует жену одного царского генерала. Вполне вероятно, это была подделка «под Пикуля», поскольку в романе такой откровенной сцены не было. Но мне сказали, что это отрывок, который цензура из романа выкинула. Короче, этой книге еще до публикации сопутствовали всевозможные слухи и сплетни, а уж когда роман вышел, то шум достиг и вовсе заоблачных высот.
А в Свердловске продолжает бушевать сибирская язва — люди умирают один за другим. Причем среди жертв в основном мужчины зрелого возраста. Это и наводило людей на мысли о том, что что-то здесь не чисто, ведь при сибирской язве болезнь должна была косить всех подряд. Как выяснится позже, еще в 72-м году с помощью генной инженерии ученым удалось изобрести оружие массового поражения, которое воздействовало исключительно на сильную половину человечества. Это оружие и вырвалось на свободу в Свердловске. Хотя власти делали все, чтобы свалить все происходящее на другие источники. Как я уже говорил, их главная версия — во всем виноват зараженный скот. У Дома офицеров в военном городке даже установили щит: «Граждане! Эпидемиологические службы Свердловска предупреждают вас не употреблять в пищу мясные продукты. В городе началась эпидемия сибирской язвы в связи с недоброкачественным мясом!» Не отставали и газеты, которые опубликовали обращение санэпидемслужб к населению с просьбой воздержаться от приобретения мяса на рынках. Что после этого началось! На рыночных торговцев мясом люди стали смотреть как на врагов. Им кидали мясо в лицо, устраивали митинги с требованием снести все рынки в городе. В те дни мусорные контейнеры были буквально доверху забиты мясными продуктами. Чуть позже найдут и стрелочника: им станет директор керамического завода Юрий Гусев, который имел несчастье незадолго до трагедии закупить в соседнем подшефном колхозе две туши коров для своих подчиненных. Во время эпидемии на заводе скончались 26 человек, и в этих смертях обвинили директора. Завод закроют якобы по санитарным условиям. Пятьсот человек уволятся. Но это будет позже, а пока в городе царит паника, люди продолжают умирать. Медперсонал больниц не справлялся с переноской трупов, поскольку желающих переносить тела в морг не было — все боялись заразиться. Санитарам помогали больные, которые сами были уже обречены и знали это. Даже родственники покойных боялись подходить к телам. Вспоминает все та же главврач больницы № 24 М. Ильенко:
«Ко мне в кабинет приходили жены ребят, которые погибли, кидали паспорта на стол и уходили. Все боялись заразиться. В итоге хоронить людей оказалось некому. Все морги были переполнены. Каталки с трупами стояли на улице. По городу ежечасно проезжали с включенными даже днем фарами глухие микроавтобусы-«уазики». «Покойника язвенного везут», — говорили прохожие и шарахались. Нам в больницу доставляли тяжеленные гробы. Мы «упаковывали» тела в полиэтилен, сверху засыпали хлоркой. Медсестры не в состоянии были таскать эти гробы. Тогда я подошла к нашему сторожу. «Дядя Степа, я дам вам по бутылке спирта, пускай слесари помогут похоронить людей», — умоляла я. А потом гробы закончились, и людей провожали в последний путь просто в пакетах…»
Страна и ведать не ведает, что происходит в Свердловске — СМИ-то молчат, как в рот воды набрали. И жизнь идет своим чередом. В ночь на 10 апреля в Москве случилось редкое событие — начал свой переезд к новому месту обитания дом под № 18, что по улице Горького (бывшая типография Сытина).
10 апреля, в 20.34 по московскому времени с космодрома Байконур стартовал очередной интернациональный экипаж (четвертый рейс по программе «Интеркосмос»): Николай Рукавишников (СССР) и Георгий Иванов (Болгария). Мало кто знал, что этому полету предшествовала весьма необычная ситуация, первая из подобных в истории космонавтики. Состояла она в следующем. Дело в том, что болгарский космонавт носил весьма распространенную у него на родине фамилию Какалов, которая в Советском Союзе воспринималась иначе — неприлично. Ни один диктор Советского радио и телевидения не согласился бы произносить ее в эфире, прекрасно зная, какую реакцию это вызовет у публики. То бишь требовалось срочно ее поменять на что-то благозвучное. Вопрос решался в самом ЦК КПСС, причем в течение нескольких дней. Эту проблему согласовывали с болгарской стороной, которая, в принципе, была не против такой замены, но упирался сам космонавт — ему его фамилия была дорога. Однако, когда ему пригрозили, что в таком случае в космос вместо него полетит другой человек, космонавт вынужден был согласиться. И взял фамилию Иванов, которая была то ли у его отца, то ли у матери.
Леонид Быков в Киеве готовится к съемкам нового фильма — «Пришелец». А ведь совсем недавно дела у Быкова шли из рук вон плохо. После того как его сына едва не отправили за решетку и заменили ему тюрьму отбыванием наказания в психушке (на год), Быков собрался навсегда уйти из кинематографа. Он написал заявление, однако директор Киностудии имени Довженко отказался его принять. Тогда Быков отдал заявление секретарю под роспись. Директор немедленно позвонил самому 1-му секретарю ЦК КП Украины Владимиру Щербицкому, который единственный мог хоть как-то воздействовать на режиссера и актера. Щербицкий вызвал Быкова к себе. Их встреча продолжалась больше часа. О чем они говорили за плотно закрытыми дверями, неизвестно, однако, выйдя оттуда, Быков свое заявление забрал. Вскоре в Комитете кинематографии Украины специально для Быкова был подобран сценарий — комедия «Пришелец». В ней Быкову предстояло сыграть сразу две роли — совершенно непохожих друг на друга двойников из параллельных миров. Многие тогда удивились выбору Быкова — ведь до этого он снимал серьезные вещи, а тут вдруг комедия. Но это была не просто комедия, а философская. Этим фильмом он хотел разобраться и попробовать ответить на некоторые вопросы окружающего его бытия при помощи фантастики. Например, устами Быкова пришелец Глоуз произносил такой монолог: «Я понял смысл таких архаичных, рудиментарных явлений, как угодничество и карьеризм, равнодушие и рвачество, демагогия и дефицит. И прочих явлений, столь редко встречающихся на земле».
10 апреля на студии состоялось обсуждение кинопроб к «Пришельцу». Все они были приняты практически без замечаний. Быкова утвердили на обе роли: механизатора Тишкина и пришельца из космоса Глоуза. В этот же день Быков собирался отправиться на дачу в Страхолесье. Его дочь Марина тоже захотела поехать с отцом, но он почему-то резко воспротивился этому. Когда она самовольно заняла место в автомобиле, он чуть ли не силком вытащил ее оттуда и уехал один. Как выяснится вскоре, тем самым он спас дочери жизнь.
Быков пробыл на даче почти сутки и днем 11 апреля отправился в обратный путь. Он ехал на своей «Волге-ГАЗ-24» со скоростью 100 километров в час. На часах было 16.30, когда он достиг 47-го километра шоссе Минск— Киев. Как назло, на подъеме к поселку Дымер дорогу оккупировал трактор с культиватором. В течение нескольких минут Быков ехал за продвигающимся черепашьим ходом трактором, после чего решил его обогнать. Он ударил по газам и на большой скорости выскочил на встречную полосу. А там, на беду, ему навстречу шел грузовик «ГАЗ-53», до верху груженный стеклотарой. Быков буквально вдавил ногу в педаль тормоза и практически не отпускал ее вплоть до столкновения (а это 22 метра!). У Быкова было несколько способов избежать столкновения. Во-первых, он мог резко повернуть руль вправо и врезаться в «задницу» культиватора. Тот ведь двигался медленнее, и сила удара оказалась бы значительно слабее. В худшем случае Быков повредил бы решетку или сорвал бы с подушек двигатель. Сам актер наверняка бы не пострадал, поскольку, как дисциплинированный автолюбитель, был пристегнут ремнями безопасности. Второй вариант: «Волга» могла бы продолжать движение под углом к дороге, миновала бы четыре метра проезжей части и могла свернуть на обочину — на ровное травяное поле. В таком случае вообще бы никто не пострадал. Но Быков выбрал иной вариант.