Жизнь животных Том I Млекопитающие
Шрифт:
Вот как один из очевидцев описывает подобного рода охоту.
«Погонщик верблюдов, — их обыкновенно употребляют для отыскания дичи и для устройства охоты, — сообщил нам, что за полмили пасется стадо газелей. Мы тотчас решили преследовать их с нашими гепардами. Каждый гепард помещался на открытой тележке, запряженной парой волов. Животные были привязаны недоуздком к верхней части телег; кроме того, провожатые держали их за ремни, связывавшие им ноги, а на головах гепардов были кожаные шапочки, закрывавшие им глаза. Так как газели чрезвычайно пугливы, то лучший способ приблизиться к ним — сидя в охотничьей телеге, которая устраивается так же, как обыкновенные крестьянские тележки; животные привыкли к этим последним и подпускают их на 70, даже на 50 сажень… У нас были с собой три гепарда, и мы подвигались к месту, где были замечены газели, так что одна телега следовала от другой на расстоянии около 100 аршин. В таком порядке въехали мы в поле хлопчатника, где увидели четырех газелей. Кучер моей телеги сумел подъехать к ним всего на 35 сажень, после чего с гепарда были сняты шапочка и путы. Заметив добычу, зверь тотчас прилег к земле животом и медленно стал ползти к газелям, прячась на пути за каждое возвышение. Но едва газели заметили его, как гепард вскочил,
Уже из этого рассказа видно, как сравнительно легко становится гепард ручным. По нашему мнению, ни одна из кошек, за исключением разве льва, не может сделаться такой ручной. Будучи приручен, гепард теряет всякие следы дикости и отличается замечательным добродушием. Ему никогда не придет в голову перекусить тонкую веревку, которой его привяжут. Подходить к нему, гладить и ласкать можно без всякого опасения. Только присутствие других хищных животных выводит его из себя.
У меня был настолько ручной гепард, что я водил его с собой по улицам на веревке, вместо собаки. Однажды я привязал Яка, — так звали гепарда, — к длинной бечевке, намотал последнюю на руку и таким образом повел его гулять. По дороге мне встретились две большие дворняжки, лениво шедших наперерез. Желая знать, что будет делать гепард, я спустил бечевку. Тотчас Як лег на землю и тихо пополз к собакам, которые, остановившись, с удивлением смотрели на невиданного зверя. Наконец, гепард подполз достаточно близко, вскочил на ноги, в три-четыре прыжка догнал одну из собак и ударами лап повалил ее на землю. Бедная дворняжка перепугалась до смерти и принялась жалобно выть. Все другие собаки, бывшие на улице, принялись ей вторить, что собрало на месте происшествия кучу народа. Видя это, я оттащил гепарда от его добычи и поспешил увести домой.
В другой раз мне удалось устроить турнир между Яком и пленным леопардом. Леопард этот отличался замечательно бешеным нравом, — это был «черт в образе кошки». Обыкновенно он сидел на цепи в клетке, но в день боя клетку отперли и цепь удлинили, привязав к ней веревку. Затем я позвал гепарда. Як был в чрезвычайно добродушном настроении и откликнулся на зов довольным мурлыканьем. Едва, однако, он заметил леопарда, как добродушие его мигом исчезло: глаза выпучились, грива встала дыбом. Як зафыркал и храбро бросился на врага. Тот принялся яростно отбиваться, но скоро был повален на землю. Однако тут-то он и сделался особенно страшен: лежа на спине, он наносил Яку такие раны когтями, что я стал опасаться за жизнь своего любимца. Но гепард словно не чувствовал ран: он продолжал храбро кусать своего врага и победил бы его окончательно, если бы я не прекратил драки, облил противников холодной водой. Леопард с бешеным рычаньем поспешил спастись в свою клетку; что касается Яка, то через несколько минут он пришел в свое обычное благодушное настроение.
Еще лучше характеризует гепарда следующий случай. Когда я жил в Александрии, некоторые из моих соотечественниц зашли ко мне, чтобы взглянуть на мои коллекции, но не застали дома. При следующей встрече я шутя пообещал дамам привести к ним некоторых своих зверей и вскоре, узнав, что эти дамы собрались вместе, решил на самом деле исполнить свое обещание. Взяв своего Яка, я привязал его на веревку и отправился в гости. Когда прислуга увидела меня вместе с таким спутником, то хотела поднять тревогу, но я успокоил ее и, поднявшись вместе с Яком во второй этаж, в дверях залы попросил у бывших там дам позволения войти с собакой. Позволение, конечно, было дано, и гепард вслед за своим хозяином вошел в залу. Увидев страшного зверя, дамы перепугались, подняли крик и в отчаянии вскочили на большой круглый стол. Но это повело лишь к тому, что Як тоже вскочил к ним и, добродушно мурлыча, принялся ласкаться то к одной, то к другой. Мало-помалу страх дам прошел, и они принялись гладить гепарда, а через некоторое время он сделался их общим любимцем.
Из этих рассказов видно, что гепард, походя наружностью на кошек, своим характером, однако, гораздо больше походит на верных, добродушных друзей человека — собак.
Подобно тому, как гепард является соединительным звеном между кошками и собаками, так фосса служит переходом от кошек к виверрам.
Единственный представитель этого рода — мадагаскарская фосса, или хорьковая кошка, как называют ее — Cryptoprocta terox. По общему виду, устройству морды и втягивающимся когтям ее можно было отнести к семейству кошек, но яйцевидные уши, более длинные, нежели у кошек, усы, особые железы под хвостом, откуда фосса выбрызгивает на своих врагов вонючую жидкость, все это противоречит этому предположению, сближая фоссу с виверрами.
Что касается ее образа жизни и привычек, то в этом отношении осталось еще много темного, так как ни один европеец еще не имел возможности наблюдать ее. Между тем эта оригинальная кошка очень обыкновения на Мадагаскаре, и по всему острову идет о ней худая слава, как о первой любительнице домашней птицы. Словом, ее репутация не выше нашей лисы, пожалуй, только фосса — еще больший разбойник, так как, не ограничиваясь курами и гусями, смело нападает и на поросят. В то же время, вооруженная своим вонючим выделением, которого не может никто вынести, фосса почти не боится никаких врагов. Туземцы, правда, ненавидят ее от души, но все-таки и страшно боятся встречи с нею.
Путешественник Поллен рассказывает по этому поводу забавную историю. Цудсе, его слуга — охотник, встретил однажды фоссу, которая при его появлении выразила фырканьем свое удивление (обыкновенно же она ворчит, почти как собака). Вместо того чтобы пойти на ненавистного врага, перепуганный охотник, дрожа всем телом, бросил ружье, влез на дерево и оставался там, пока животное не скрылось в ближайших кустах.
Между тем туземцы очень лакомы до мяса фоссы и при случае не прочь достать его. Обыкновенно они подманивают зверя на живого петуха и издали поражают его стрелами или пулями.
С внешней стороны фосса нельзя сказать
Семейство виверровых (Viverridae) отличается от кошек длинным, тонким, на коротких ногах телом относящихся к нему животных; длинной, тонкой шеей, на которой сидит вытянутая голова с небольшими глазами, длинным, большей частью висячим хвостом, четырех — или пятипалыми ногами, у многих втяжными когтями. Характерный признак представляют также находящиеся под хвостом особые железы, выделяющие пахучее вещество, которое иногда скопляется в особом мешке. Зубы виверр, в числе 36 или 40, как у настоящих хищников; клыки — большие, острые и тонкие, резцы — мелкие, коренные — зубчатые, острые. Распространены виверры главным образом в Африке и Южной Азии; в Австралии их совсем нет, в Америке встречается только один вид, в Европе, по побережью Средиземного моря, — 3 вида. Местопребыванием их служат самые разнообразные местности: степи, пустыни, леса, речные берега; они ютятся и в расщелинах скал, и в дуплах деревьев, и в земляных норах, наконец, просто в кустарниках.
По образу жизни виверры — большей частью ночные животные, быстрые, живые; лишь некоторые из них можно назвать ленивыми; большинство их живет на земле, а немногие — на деревьях. Из чувств лучше всего развито обоняние, с помощью которого виверры и находят свою добычу (большей частью вредных для человека мелких животных). На втором месте по остроте стоит зрение; зрачок у одних — круглый, у других — щелевидный.
Слух, а также осязание и вкус заметно менее развиты, хотя стоят все-таки не низко, так как многие виверры, напр., различают сладость плодов; другие относятся не безразлично к пахучим выделениям, вообще свойственным этим животным.
Виверры и страннохвосты распространяют заметный мускусный запах. Утверждали, что в замкнутом пространстве последний невыносим, но я не замечал этого; по мне, вонь от куниц или волков гораздо неприятнее.
Со стороны умственного развития виверр не следует ставить очень низко. По крайней мере, и на свободе, и в неволе я замечал в них ум, и способность к усвоению, и чувство симпатии или антипатии. По моему мнению, мало животных, которые бы легче приручались, чем виверры. Но добродушными их во всяком случае нельзя назвать: не только по отношению к животным других видов, а даже к экземплярам того же вида виверры относятся недоверчиво, фыркают, злятся, кусаются и дерутся, так что едва можно разнять их.
Настоящая дружба между этими животными чрезвычайно редка; впрочем, мне пришлось наблюдать чету очень нежных супругов. Матери довольно нежно любят своих детенышей, число которых колеблется от 1 до 6. Детеныши легко свыкаются с неволей, довольствуясь сырым мясом, молоком с хлебом и плодами; но очень чувствительны к влиянию погоды и любят чистое помещение. Виверр держат то для ловли крыс или мышей, то для добывания драгоценного цибета, то ловят из-за меха, а местами — из-за мяса.
Виверр делят обыкновенно на две группы: кошконогих (Ailuropoda) с втяжными когтями, и собаконогих (Cynopoda) с невтяжными когтями. К первой группе прежде всего относятся собственно виверры. Это — животные с вытянутым в длину телом, но на довольно длинных ногах, с пятью пальцами и повислым хвостом; уши — широкие, короткие, глаза с круглым зрачком, умеренной величины, морда острая, мех мягкий. Наиболее известна — африканская циветта (Viverra civetta), ростом со среднюю собаку (70 см длины, и хвостом в 35 см), по наружности представляет среднее между куницей и кошкой. Толстое тело ее оканчивается широкой, выпуклой головой с несколько заостренной мордой, короткими, острыми ушами и косо прорезанными глазами с круглым зрачком. Густой, грубый и довольно редкий мех, переходящий на спине в черно-бурую гриву, имеет красивый пепельно-серый, иногда желтоватый основной фон, на котором выступают многочисленные круглые и угловатые черно-бурые пятна; на шее эти пятна белые, точно так же, как и морда на конце.
Родиной циветты являются главным образом страны Нижней и Верхней Гвинеи (хотя она встречается и в Восточной Африке), где она живет на бесплодных плоскогорьях и горах, скудно поросших растительностью. Днем она спит, а ночью выходит на добычу, нападая на мелких млекопитающих, птиц, а в случае нужды поедая земноводных и даже плоды и корни.
Пойманные молодыми циветты скоро свыкаются с неволей, пойманные же старыми всегда остаются дикими и раздражительными; будучи рассержены, они сгибают спину, как кошки, поднимают гриву дыбом и издают хриплый звук, несколько похожий на ворчание собаки. Сильный запах мускуса, издаваемый этими животными в неволе, делает их едва выносимыми для слабонервных людей. Зато выделяемый ими цибет, прежде служивший лекарственным средством, а теперь входящий, как существенная составная часть, во многие благовония, доставляет порядочный доход. Для этой цели раньше держали циветту во многих городах Италии, Германии и Голландии, а также в Каире.
Для добывания этого вещества животное крепко привязывают к прутьям клетки, затем пальцами выворачивают железистый мешок и выдавливают жирное, маслянистое, похоже на сало содержимое его, после чего смачивают мешок кокосовым молоком или молоком животных, чтобы успокоить боль, причиняемую виверре при выдавливании. Обыкновенно эту операцию производят дважды в неделю. Свежий цибет представляет белую пену, которая затем буреет, несколько теряя свой запах. Затем его подвергают очистке: намазав на листья бетеля, очищают от волос, потом моют водой, а после — лимонным соком и, наконец, сушат на солнце. Сухой цибет сохраняют в прохладном помещении, в жестяных или оловянных коробках. Лучшим сортом считают цибет азиатской виверры, с Буру, одного из Молукских о-вов, затем идет яванский цибет, наконец, бенгальский и африканский. Обыкновенно самцы доставляют меньше цибета, нежели самки, но зато лучшего качества. В настоящее время торговля этим пахучим веществом сильно упала, так как ему все более и более предпочитают мускус.
По словам Чекки, в Каффе ежегодно ловят до 200 виверр; получаемый пахучий продукт продается по цене 0,6–1,8 марки (30–90 коп.) за вес талера, т. е. 27 грамм.
Что касается значения цибета для самих животных, то этот вопрос остается еще не выясненным; полагают, впрочем, что цибет служит средством для привлечения животных другого пола.