Жизнь животных Том I Млекопитающие
Шрифт:
Оба названия, — и арабское и латинское, — как нельзя лучше характеризуют жирафа. Действительно, это, с одной стороны, чрезвычайно добродушное, мирное, кроткое, пугливое животное, которое старается жить в мире не только с подобными себе, но и с другими животными. С другой стороны, во всем животном царстве нет ни одного представителя с более странной фигурой тела. Необыкновенно длинная шея, высокие ноги, круглое туловище с покатой спиной и красивая голова, украшенная темными умными глазами, — такова общая наружность жирафа, этого высочайшего из всех зверей: при длине в три аршина его тело достигает трех сажен высоты! Подобная наружность вполне оправдывает его название верблюдо-пантеры. Скажем больше: жираф, по нашему мнению, представляет смесь не только верблюда и пантеры, но и многих других животных. В самом деле, его толстое стройное туловище и продолговатая голова походят на лошадиные, широкие плечи и длинная шея словно взяты от верблюда, большие подвижные уши — от быка, легкие ноги — от антилопы, наконец, желтоватая, с бурыми пятнами шкура чрезвычайно похожа на мех пантеры. Понятно, что жирафа поэтому совсем нельзя назвать красивым, особенно когда видишь его в узкой клетке зоологического сада. Но в раздольных, прекрасных равнинах своей родины он кажется и стройным и привлекательным. Особенно красивы его движения, когда он идет спокойно, — тогда можно просто залюбоваться прямым потомком допотопного сиватерия.
Охота на жирафа не доставляет удовольствия. «Рука не поднимает ружья, — пишет один охотник, — когда посмотришь в эти кроткие глаза, где читаются чисто человеческие чувства. Только однажды я пустился преследовать стадо жирафов. Один громадный самец, убегая от смертоносного выстрела, несколько раз обернулся ко мне головой и пристально поглядел на своего преследователя. Его темные, опушенные шелковистыми ресницами глаза поразили меня своим почти человеческим взглядом. Мольба, укор и какое-то недоумение светились в этом взгляде, как будто кроткое животное спрашивало
Кроме человека, у жирафа мало опасных врагов, так как длинные, не знающие усталости ноги легко спасают животное от всякого преследователя, а чуткий слух жирафа не дозволяет его врагу напасть на свою жертву врасплох.
Питаются жирафы листьями, почками и ветками различных мимоз, причем их длинный, гибкий язык и губы остаются совершенно нечувствительны к уколам острых шипов мимоз. В неволе жирафы ведут себя смирно, но редко выносят заточение: по-видимому, недостаток движения в высшей степени вредно отзывается на них.
Второе семейство, верблюды (Camelidae), отличается мозолистыми подошвами, отсутствием рогов, раздвоенной верхней губой и присутствием 2 резцов на верхней челюсти и 6 — на нижней. В желудке нет книжки. Собственно верблюды (Camelus) распадаются на 2 вида: один — дромадер, или одногорбый верблюд, населяет преимущественно Африку, другой — двугорбый верблюд — Азию.
Дромадер (Camelus dromedarius), без сомнения, полезнейшее из всех домашних животных в Африке, но в то же время это самое неприветливое, глупое, упрямое и неприятное создание, какое только можно себе вообразить. В среднем он 2–2,3 м высоты и 3–3,3 м длины от морды до конца хвоста, причем верховые арабские верблюды представляют собой стройных животных, вьючные же — неуклюжи, как водовозные клячи. Голова дромадера — довольно коротка, морда же вытянута и вздута; во время возбуждения из пасти его выпячивается большой кожистый пузырь противного вида, так называемый «ревун»; тогда верблюд начинает реветь, сопеть и скрипеть зубами. Глаза с тупым выражением — велики, уши же — очень малы. Верхняя губа висит над нижней, а последняя отвисает; при быстром движении животного губы его постоянно трясутся вверх и вниз, что придает крайне неприятный вид и без того некрасивому животному. На затылке находятся 2 железы, выделяющие по временам жидкость с отвратительным запахом. На спине лежит жирный горб, весящий у упитанных животных до 1 пуда, у тощих же спадающий до 5–7 фунтов. Ноги — худые, длинные, безобразные. Шерсть мягкая, несколько волнистая, чаще светло-песочного цвета, а иногда серая, бурая или черная. На груди и суставах передних конечностей на коленях — твердые мозоли, служащие животному как бы подушками во время его отдыха. Резцы довольно большие, вроде лошадиных; кроме того, есть крепкие, сильные клыки, которые в верхней челюсти напоминают клыки хищников.
В настоящее время дромадер известен только как домашнее животное во всех странах Африки, от Средиземного моря до 12°, также и в Ю.-З. Азии. Затем, мы находим его в Бухаре, Персии, Малой Азии, Сирии, наконец, в Австралии, Сев. Америке, Италии и Испании. Первоначальная же его родина, по-видимому, Аравия.
Пища его состоит исключительно из растений, причем животное может довольствоваться самым плохим кормом и при случае с удовольствием съедает старую корзину или мат из финиковых листьев. Охотно пожирает верблюд и колючие ветви мимозы, хотя иглы их могут свободно проколоть подошву сапога… Конечно, от сочного, зеленого корма (бобов, зерна и т. п.) он также не отказывается и тогда по целым неделям может обходиться без воды. При сухом же корме ему необходима ежедневно вода, хотя, в редких случаях, эти удивительные животные и тут могут обойтись без нее в течение 7-10 дней. При питье необходимо давать и соль.
Походка верблюда, качающаяся рысь, превращается у верховых животных в быстрый бег, так что никакому коню не выдержать. Бывали случаи, что верблюды пробегали в 12 часов до 170 верст; обыкновенно же, при небольших отдыхах, дромадеры могут пройти в 3–4 дня до 450 верст. Вьючные же верблюды проходят в день не более 45 верст. Плавать верблюд не может.
Из внешних чувств лучше всего развиты слух и осязание, зрение же, кажется, слабое, а обоняние — и еще хуже развито. По характеру — это несимпатичное животное, хотя, конечно, хорошее воспитание часто переделывает его. Но в общем душевные качества верблюда таковы, что даже щедрые на красноречивые похвалы арабы не могут найти их для него, хотя, в пустыне, многие из них не могли бы и существовать без него. Между тем верблюд приносит пользу человеку не только в качестве бегуна и вьючного животного, но и своим мясом, шерстью, из которой прядут материи, и даже пометом, идущим в пустынях за топливо. Поэтому и цена его довольно высока: на месте хороший бегун стоит 100–150 рублей, а вьючный — 40–80 рублей. Несмотря на свою неприхотливость, это животное требует все-таки внимательного ухода, так как часто подвергается тяжелым легочным заболеваниям; кроме того, ему много вредит в Судане одна ядовитая муха.
Почти такое же значение, как дромадер для Африки, имеет двугорбый верблюд (С. bactrianus) для Восточной и Средней Азии, именно степных местностей. Он отличается 2 горбами, на зашейке и перед крестцом. Туловище его длиннее, чем у дромадера, шерсть длиннее, а цвет обыкновенно темнее, чаще всего — темно-бурый, а летом рыжеватый. Оба вида верблюда часто скрещиваются, давая потомство, что заставляет сомневаться, действительно ли двугорбый верблюд составляет отдельный вид.
По привычкам и характеру двугорбый верблюд похож на своего собрата, только несколько добродушнее его, так же вынослив и неприхотлив, но зато так же глуп, равнодушен и труслив. «Случается, — пишет Пржевальский, — что заяц, выскочивший из-под его ног, приводит его в ужас: он бросается в сторону, как безумный, и несется по степи; его товарищи, не распознав, в чем дело, следуют за ним. Большой черный камень на дороге тоже пугает его. Если на него нападает волк, он и не думает о защите. Ему бы легко повалить подобного врага одним ударом ноги, а он только плюет на него и орет во все горло. Даже ворона обижает это бестолковое животное, расклевывая раны, натертые вьюками, а тот только кричит…» Из пищи он требует главным образом солончаковых растений, янтака («верблюжья трава»), колючки и др. и плохо чувствует себя на хороших лугах. При хорошем обращении верблюд живет до 25 лет, все время служа верой и правдой, как вьючное животное. Вес вьюков не должен превышать 15–20 пудов; с этой тяжестью животное проходит в день 50–70 вер. Зимой он переносит страшные зимние метели, но летом часто страдает как в жаркие дни, так и в холодные ночи. Вообще уход за двугорбым верблюдом требует большой опытности и необыкновенного терпения, так как только при этих условиях верблюд является действительно полезным животным.
В сравнении с дромадером и двугорбым верблюдом верблюды Нового Света, так называемые ламы (Auchenia), могут назваться карликами. Они принадлежат к горным животным. Голова у них большая, с острой мордой, большие уши и глаза, тонкая шея, высокие ноги с незначительными мозолями и длинная, волнистая шерсть. Горба нет. Длинный, узкий язык покрыт твердыми роговыми бородавками; книжки в желудке нет; длина кишечника в 16 раз больше длины туловища.
Ламы разделяются на 4 отдельных вида: гуанако, собственно ламы, пако, или альпака, и викунья. Но многие считают лам и альпак лишь за прирученных потомков гуанако. В диком состоянии теперь встречаются лишь последние и викунья. Живут все ламы только в высоких холодных странах Кордильер.
Гуанако, или хуанако (Auchenia huanaco), — самое крупное и одно из важнейших млекопитающих Ю. Америки. По росту оно приблизительно равняется благородному оленю, по внешности же представляет странную смесь овцы с верблюдом. Общая длина тела, считая и 24 см хвост, — 2,25 м, а вышина в плечах — 1,15 м; самки меньше. Туловище гуанако довольно коротко и сжато, голова длинная, с тупой мордой; длинные, узкие ноздри могут закрываться; уши равняются с половину головы и очень подвижны; большие глаза, с поперечным зрачком, оживлены; ноги высокие и стройные, на суставах передних ног нет мозолей, как у верблюдов и других лам. Шерсть длинная, густая, волнистая; состоит из короткого, тонкого подшерстка и более жестких длинных волос ости. Цвет ее — грязно-буровато-рыжий, местами с темно-бурыми пятнами, снизу — беловатый. Распространены гуанако по всем Кордильерам от лесистых островов Огненной земли до Северного Перу. Живут небольшими стадами в 12–30 штук на горных пастбищах; имеют странную привычку выпускать свой помет в одну общую кучу, так что индейцам, употребляющим его на топливо, нет надобности и трудиться собирать его.
Эти дикие, пугливые животные отлично лазают по горам и потому их нелегко поймать, если не загнать в узкую долину. Охотники прибегают обыкновенно к одному странному средству, основанному на крайнем любопытстве этих пугливых животных: они ложатся на землю и начинают болтать руками и ногами, и гуанако почти всегда приближаются, чтобы рассмотреть это странное, на их взгляд, явление. В это время их не пугают даже ружейные выстрелы. Но чаще их стараются поймать живыми, особенно молодых, так как в неволе они очень смирны и приятны; старые же, напротив, всячески стараются освободиться от власти человека и плеванием в лицо доказывают, как он неприятен им. При защите от врагов гуанако защищаются кусаньем и ляганьем, но чаще стараются спастись бегством.
Лама, вернее, льяма (Auchenia lama), встречающаяся преимущественно в Перу и уже давно одомашненная там, несколько выше гуанако и отличается мозолистыми наростами на груди и на передней части сустава, соединяющего предплечье с кистью. Голова ее короткая и узкая, губы — волосатые, уши короткие; цвет шерсти различный — белый,
«Караван этих животных, — говорит Стефенсон, — представляет очень красивое зрелище: ламы идут в большом порядке гуськом, следуя за своим вожаком — передней, ламой, которая отличается от других украшенным недоуздком, колокольчиком и маленьким флагом на голове. Караваны эти проходят по снежным вершинам Кордильер и по крутым горным тропинкам, где лошади или мулы могли бы пройти с большим трудом; при этом ламы так послушны, что погонщики их не употребляют ни палок, ни кнутов, чтобы погонять их. От стоянки до стоянки они идут спокойно, не останавливаясь». Чуди прибавляет к этому, что ламы постоянно оглядываются из любопытства по сторонам. По словам Мейена, эти животные столь же важны для перуанцев, как северный олень для лапландцев. Ночью лам запирают в загородку из камней, а днем выпускают; они бегут тогда на пастбище без пастухов и сами возвращаются вечером домой. С ними часто пасутся гуанако и викунья.
Размножаются ламы слабо, — самка родит в год только 1 детеныша, да и то свирепствующие эпизоотии (напр., чума) сильно уменьшают число этих драгоценных животных. Мясо лам всюду едят охотно, но шерсть идет только на грубые материи. В зверинцах эти животные чувствуют себя довольно хорошо, но к чужим людям недоверчивы. Пищей их может служить обыкновенное сено.
Третий вид группы, пако, или альпака (Auchenia pacos), ростом меньше ламы и по строению тела несколько похожа на нашу овцу, но шея у нее длиннее, а голова красивее; шерсть ее — длинная (до 10 см) и удивительно мягкая; индейцы издавна приготовляли из нее одеяла и плащи. Цвет ее чаще всего белый или черный. «Альпак, — говорит Чуди, — держат большими стадами, которые целый год пасутся на высоких, горных лугах, и их гоняют вниз к хижинам индейцев только на время стрижки. Едва ли существует животное более упрямое, чем альпака. Если одна из них отделена от стада, то она бросается на землю, но ни ласки, ни удары не заставят ее встать. Она перенесет самые мучительные побои и все-таки ни за что не послушается. Отдельных животных только тогда можно заставить идти, когда их присоединят к стаду лам или овец». Пробовали разводить альпак в Европе, но без успеха.
«Красивее ламы, — говорит тот же путешественник (Чуди), — викунья, или вигонь (Auchenia vicunia); по величине она стоит между ламой и пако, но отличается от обоих более короткой, вьющейся шерстью замечательной тонкости. Сверху животное окрашено в особенный красно-желтый цвет (цвет вигони), а снизу — в светло-желтый и частью (живот) белый. В дождливое время викуньи живут на хребтах Кордильер, где растительность очень скудная. Они постоянно остаются на лугах, поросших травой, так как копыта их мягки и чувствительны, и никогда не бегут при преследовании по каменистым голым вершинам; более всего избегают они глетчеров и снежных полей. В жаркое время года они спускаются в долины, где в это время только и есть вода и трава. Стадо состоит из 6-15 самок и 1 самца, который заботливо предупреждает их громким свистом о малейшей опасности. Все животные с любопытством поворачивают тогда головы по направлению опасности, затем бросаются в поспешное бегство. Иногда встречаются стада штук в 20–30, состоящие исключительно из самцов. Ловят викуний из-за их вкусного мяса и ценной шерсти при помощи загонов. Для этого огораживают веревкой большой круг, обвешивают его пестрыми тряпками и гонят сюда викуний; пугливые животные ни за что не решаются пройти под веревкой, — и охотнику не стоит большого труда убить их. В качестве домашних животных викуньи ведут себя смирно и доверчиво; но это только до поры до времени, с годами и они, подобно всем своим сородичам, делаются злыми и постоянно плюются.
Третье семейство жвачных образуют полорогие (Bovidae), животные, широко распространенные по всей земле, за исключением Ю. Америки и Австралии. Между ними человек выбрал самых необходимых себе домашних животных (овец, коров и пр.). Отличительными признаками их служат: не спадающие, полые рога и зубная система: 6 резцов и 2 языка на нижней челюсти, отсутствие передних зубов на верхней и по 12 коренных зубов на обоих. Строение же тела и образ жизни так разнообразны, что сказать что-нибудь общее в этом отношении невозможно. Полорогих делят козлы, бараны, быки, горные американские козы и антилопы.
Коренастое, крепкое туловище козлов (Capra) опирается на сильные ноги; шея короткая; голова также, сравнительно, короткая, но широкая в лобной части, глаза большие, живые; уши стоячие, подвижные. Четырехугольные, закругленные с краев и сжатые в боках рога имеют ясные кольца, соответствующие годовому приращению, и снаружи вздуты; их имеют оба пола, только самки — меньше. Мех состоит из тонкого подшерстка и более грубых остей. Окраска его — более или менее темная, под цвет скал. В качестве отличительного признака нужно еще указать на неприятный, «козлиный» запах, испускаемый этими животными.
Дикие козлы водятся в Средней и Южной Азии, в Европе и Северной Африке, прирученные же животные этого вида распространены по всему свету. Все вообще дикие козлы — жители гор, причем многие из них поднимаются за границу вечных снегов. Водятся они стадами, под предводительством смелых самцов. Пребывание среди скал и утесов развило в них замечательную смелость, ловкость в прыгании и лазании, выносливость и силу, а также остроту чувств: козлы очень хорошо видят, слышат и чуют. В умственном отношении они отличаются храбростью, соединенной иногда с злобностью и хитростью. Детенышей у диких видов родится не более 2, у домашних же — не более 4. Козлята родятся очень развитыми, с открытыми глазами, и спустя несколько минут по появлении на свет Божий уже бегают за матерью. Козлов три рода — козерог и, собственно козлы и полукозлы.
Типичный и самый сильный представитель всей группы козлов — козерог (Ibex) живет на такой высоте в горах, где другие крупные млекопитающие не могли бы существовать. Только в самые сильные холода он спускается в более низкие ложбины, вообще же круглый год пасется на недоступных вершинах. Различают несколько видов козерога, именно, козерог альпийский (Capra ibex), живущий в Альпах; пиренейский к. (Capra pyrenaica) в Испанских горах, тур (Capra caucasica), водящийся на Кавказе, беден (С. beden) — в Аравии, вали (С. walie) — в Абиссинии и скайн (С. skyn), — в Гималаях. Но так как все они похожи друг на друга, отличаясь только бородкой и рогами, то многие считают их за один вид.
Альпийский козерог, когда-то широко распространенный в Европе, а теперь чрезвычайно редкий, гордое, стройное и видное животное, с телом в 1,6 м длины, до 85 см высота и до 6 пуд. весом. Крепкие сильные рога его достигают длины 11/2 арш., при 30–35 фун. веса; у самки — гораздо меньше. Мех, довольно грубый и густой, летом имеет рыжевато-серую окраску, зимой — желтовато-серую или чалую. Никакое другое жвачное, кажется, не способно жить на таких крутых и высоких горах. «Какие смелые и быстрые прыжки делают козероги с одного утеса на другой, — говорит Геснер, — трудно даже поверить. Где есть хоть малейшая точка опоры для его расщепленных и острых копыт, там он не видит никаких препятствий для достижения в несколько прыжков любого утеса, как бы высок он ни был и как бы далеко ни отстоял от другой скалы». И действительно, козерог бегает быстро и неутомимо, карабкается по горам с удивительной ловкостью и с невероятной быстротой взбирается на самые крутые утесы.
Содержащиеся в неволе животные возбуждают не меньше интереса, чем живущие на свободе. Однажды в Берне один молоденький козерог без разбега вскочил на голову взрослого мужчины и твердо удержался на ней всеми своими четырьмя копытами. Другого видели стоящим всеми ногами на верхушке столба; случалось также видеть, как козероги взбирались по отвесной стене, не имея других точек опоры, кроме выступов, образовавшихся от обвалившейся штукатурки.
Голос козерога похож на свист серны, только гораздо протяжнее; в испуге он издает короткое чихание, в гневе фыркает. Питается горными растениями, очень любит соль.
Пойманные молодыми, козероги скоро становятся ручными, но, придя в возраст, теряют это качество, превращаясь в злых, упрямых животных. Такого же характера и потомство от дикого козерога и домашней козы. Поэтому опыты разведения их всегда кончались неудачей: приходилось резать все такое потомство, иначе не было сладу с этими животными.
Пиренейский козерог — величиной с альпийского, но имеет более закрученные рога. Преобладающая окраска — светло-бурая, к которой примешиваются черные волосы в некоторых частях тела и белые (внизу, сзади). Подобно своему альпийскому собрату, и это животное в настоящее время быстро исчезает вследствие усиленного преследования со стороны охотников.
Козлы (Hircus), в тесном смысле этого слова, в общем немного меньше козерогов; рога их сплюснуты, у самцов острее и снабжены поперечными буграми, у самок — кольчатые или сморщенные. Во всем остальном козлы похожи на козерогов.
Происхождение домашнего козла, как и остальных домашних животных, до сих пор не выяснено.
Многие считают его потомком безоарового, или дикого козла (С. aegagrus), распространенного в Малой Азии, Персии и Афганистане, на острове Крите и пр. Этот козел — 1,5 м длины, при вышине в зашейке 95 см; большие, сильные рога достигают 40–80 см длины. Общая окраска — светлая рыжевато-серая или ржаво-буровато-желтая. По образу жизни, нраву и характеру живо напоминает козерога. Мясо его нежное, мягкое, мех идет на коврики для молитв (у мусульман), а рога — на сабельные эфесы, пороховницы и пр.
Затем, нужно еще упомянуть о винторогом козле (С. falconheri), величиной с альпийского козерога. Он отличается тяжелыми винтообразно закрученными рогами и удлиненной спереди шерстью, принимающей вид гривы, у старых самцов волосы висят часто до ступней. Общая окраска — летом светло-чалая, борода же темно-бурая; зимой мех светлее. Водится этот вид в Западных Гималаях и Афганистане.