Жизнь животных, Том II, Птицы

Брем Альфред Эдмунд

Птенцы покидают гнездо в конце июня, но еще долгое время находятся под присмотром и попечением родителей. Замечательна общительность этих птиц: во время опасности вся стая усердно помогает друг другу и при случае выказывает настоящее мужество.

Все вороновые – привлекательные птицы для содержания в клетках, но, по моему мнению, ни одна из птиц этого семейства не может сравниться с клушицей. При заботливом уходе они вскоре становятся чрезвычайно ручными и доверчивыми, отзываются на данную кличку, приучаются вылетать их клетки и снова влетать в нее и иногда приступают даже к размножению. Со временем клушица становится вполне домашним животным, различает знакомых от чужих, взрослых от детей, дружески сходится с другими домашними животными и постепенно приобретает массу навыков.

Ближайшим родичем клущицы является альпийская галка (P. alpinus), отличающаяся от нее своим сильным желтого цвета клювом, а также скорее дроздовым,

чем вороньим, оперением. Относительно величины между клушицей и альпийской галкой почти нет разницы; образ жизни и привычки также в общем те же самые. «…Подобно тому, как жаворонок принадлежит засеянному полю, чайка – морю, горихвостка – лугу, воробей – хлебному амбару, – говорит Чуди, – так альпийская галка принадлежит скалистым вершинам Альп. Можно быть уверенным, что путешественник всегда найдет там стаю альпийских галок, кричащих и спорящих на обрывах скал. Их можно найти здесь и на лугах, и на каменистых отлогостях высоких гор, и на совершенно голых скалах, покрытых вечным снегом. Только в самые суровые зимы они покидают эти области, чтобы в долинах обобрать на кустах остатки ягод, а в январе уже снова весело кружатся над высочайшими выступами скал. Их часто общие гнезда строятся в расщелинах самых неприступных вершин; гнездо, плоское и довольно большое, содержит в себе в период размножения 5 яиц, величиной с вороньи».

«Эта птица, – говорит Сави, – одна из тех, которые приручаются очень легко и проявляют в отношении своего воспитателя горячую привязанность. Ее можно держать несколько лет, позволяя беспрепятственно летать на свободе. Питается она в неволе хлебом, плодами, мясом, пьет воду, молоко и находит вкус в вине. Она имеет какое-то странное пристрастие к огню: зачастую вытаскивает из лампы горящую светильню и проглатывает; зимой таскает из печи уголья и проделывает все это совершенно безнаказанно для себя. С большим удовольствием следит она за поднимающимся дымом и нередко, видя горящий уголь, отыскивает бумажку, лучинку, тряпку, бросает в огонь и наслаждается дымом. Не следует ли предположить, что альпийская галка есть «птица-поджигатель» древних?

Заметив змею, рака или что-нибудь подобное, она машет крыльями, громко каркает и предупреждает окружающих. Несмотря на свое расположение к человеку, она все-таки никогда не становится его рабой и неохотно дает брать себя в руки».

В пустынях Внутренней Азии живут своеобразные вороновые, которых Шарп поместил в подсемейство каменных ворон. Типичным представителем их может служить саксаульная сойка, или бегунок (Podoces panderi), относящийся к роду пустынных соек (Podoces). Родина ее – пустыня Кызылкум, на востоке от Аральского моря. Это птица оседлая, питающаяся личинками жуков, которых находит массами в песке, а также семенами саксаула и других кустарников пустыни.

В состав последнего подсемейства входит свистящие вороны (Streperinae), которых можно считать промежуточным звеном между воронами и сорокопутами. Он характеризуется вытянутым, конусовидным, к концу загнутым клювом, длинными острыми крыльями и хвостом средней величины. Родина свистящих ворон – Австралийская область; тут они живут в подходящих местах, проворно бегая по земле, ловко двигаясь по ветвям, не особенно легко и уверенно летая. Пищу их составляют маленькие животные различных классов, плоды, зерна и семена.

Флейтщик (Strepera tibicen), появившийся в последнее время во всех зоологических садах, ближе всего подходит по размерам к грачу; перья его, главным образом, черного цвета, но затылок, спинка, покровные перья хвоста и передние покровные перья крыльев – белые. По Гульду, эта птица особенно распространена в Новом Южном Валлисе; она украшает равнины, залетает в сады колонистов и посещает даже жилища; ее пестрое оперение радует глаз, а своеобразное утреннее пение – ухо. Она в высшей степени переимчива и без труда заучивает песни, не обращая внимания на то, кто их исполняет – певчая ли птица, шарманка или какой-нибудь другой инструмент. Эти птицы хорошие исполнители, но весьма плохие композиторы и, кроме того, часто портят свое пение всевозможными причудами, приходящими им в голову. Содержание их в клетке не представляет затруднений.

Сорокопутовые (Laniidae) составляют семейство, в котором насчитывают до 300 видов, распространенных по всей земле. Оно характеризуется сильным, с боков сжатым, крючкообразно загнутым клювом, короткими, закругленными крыльями и очень длинным ступенчатым хвостом, состоящим из 12-ти перьев. Оперение обыкновенно густое, рыхлое, красиво и разнообразно окрашенное и лишь у некоторых очень однородное. Местопребывание сорокопутов – маленькие рощи, окруженные лугами, живые изгороди, кусты, сады и отдельно стоящие деревья. Образ жизни и привычки их напоминают настолько же хищных птиц, насколько и некоторых вороновых. Несмотря на незначительную величину, они принадлежат к самым смелым и кровожадным хищникам. Способности их мало замечательны,

но очень разнообразны; голос монотонный, и, собственно, об их пении не стоит говорить; но они значительно исправляют свое пение, подслушивая с большим старанием песни других птиц, и все мало-помалу выученное соединяют и сливают странным, но довольно удачным образом. Сорокопуты преимущественно охотятся за насекомыми, но большинство видов преследует также мелких птичек, и они тем опаснее, что последние не обращают на них внимания и удостаивают их незаслуженного доверия. Эти птицы имеют странную привычку наказывать пойманную добычу на острые шипы: там, где живет пара сорокопутов, часто можно наблюдать таким образом насекомых, даже маленьких птичек, пресмыскающихся и гадов. Гнездо их представляет довольно искусную постройку и помещается в самом густом кустарнике; кладка состоит из 4-5 яиц, которые высиживаются одной самкой.

Семейство это недавно было разделено на группы, на которые следует смотреть, как на подсемейства. Первое место среди них занимают настоящие сорокопуты (Laniinae), заключающие в своем числе наших европейских сорокопутов.

Серый сорокопут, серокопытка (Lanius excubitor) отличается на верхних частях тела светло-пепельным цветом оперения, за исключением длинного белого пятна на плече; нижняя часть тела – чисто белая; хвост и крылья – черные с белыми полосками. Кроме серого сорокопута, а Европе живут родственные ему виды – северный большой сорокопут (L. major), происходящий из Сибири, белокрылый сорокопут (L. homeyeri), живущий по течению Волги, и южный большой сорокопут (L. meridinalis), водящийся на юге Европы.

Серый сорокопут живет во всех странах Европы и большей части Азии, как оседлая или кочевая птица, а в Сев. Африке и Южн. Азии, как перелетная. Зимой он охотно подлетает к деревьям, а летом держится парами по опушкам лесов; в горах попадается так же часто, как и на равнинах, и отсутствует только на высоких Альпах и в болотистых местностях. Немцы не без основания называют его сторожем (W@achter), потому что его предупредительный крик указывает всем прочим птицам на приближение опасности; от его внимания не ускользнет ни пролетающий хищник, ни движущиеся на земле насекомые, птички или мышонок. Его храбрость так же велика, как и его дерзость; когда его мучает голод, он, забывая свою обыкновенную осторожность, хватает добычу в присутствии человека, так что иногда его удается поймать рукой. Не подлежит никакому сомнению, что сорокопут умен; но в еще большей степени отличается он своей страстностью; он необыкновенно сварлив, дерется охотно со всеми другими птицами, выказывает сильную вражду к хищникам, но особенно ненавистен ему филин. Со своими собратьями он также мало живет в ладу, и только во время размножения, а впоследствии и в семейной кружке, царствует единение и согласие между родителями и детьми. В неволе сорокопут становится скоро ручным и довольно забавным; в прежнее время его приучали подманивать других птиц и часто употребляли при ловле соколов.

В ровных местностях Германии, где преобладает лиственный лес, водится малый, или чернолобый, сорокопут (L. minor), окрашенный сверху пепельным, а снизу белым цветом; грудь красноватая, лоб и крылья черные.

Самый известный среди германских сорокопутов – сорокопут-жулан (L. collurito); он населяет всю Европу, от Финляндии до Греции, а также умеренные части Сибири.

Всевозможные кусты, граничащие с лугами, сады и плантации деревьев составляют его местопребывание; один куст в поле способен удовлетворить эту непритязательную птицу; она в течение многих лет строит свое гнездо на одном и том же месте и стойко отстаивает его от посягательства других птиц. Жулан – смелая, храбрая, беспокойная птица; самые высокие верхушки кустов и деревьев составляют его сторожевой пункт, с которого он осматривает свою охотничью область; согнанный со своего места, он бросается с высоты и падает почти до самой земли, летит низко над ней и, наконец, снова взлетает. Что касается пения, то некоторые самцы издают почти исключительно несколько сухих, отрывистых звуков; другие же причисляются к превосходнейшим певцам. Жулан обладает в удивительной степени способностью подражать голосу других птиц. «Однажды, – говорит мой отец, – я слышал превосходное пение этой птицы; самец сидел на верхушке куста и пел долгое время довольно громко и приятно; он передавал строфы из песни полевого и лесного жаровонков, малиновки и других певунов». «Если какой-нибудь певец, – говорит граф Гурси, – заслуживает название пересмешника, то это именно жулан. По моему мнению, он не имеет собственного пения и, будучи воспитан в неволе, плохо поет потому, что растет, не слыша других, хорошо поющих птиц. Но если он пойман в том месте, где был окружен только хорошо поющими птицами, то трудно иметь в комнате более приятного певца, как этого сорокопута; жаль только, что почти каждый из них примешивает к своему прекрасному пению несколько неблагозвучных тонов; в особенности кваканье лягушки заучивается всеми жуланами».