Жизнь животных, Том III, Пресмыкающиеся. Земноводные. Рыбы
Шрифт:
Хвостатые амфибии разделяются на 4 семейства, из которых наиболее важно семейство саламандр (Salamandridae).
С древних времен саламандру считали страшно ядовитым животным. Множество желез, которые заключаются в ее коже, могут обильно выделять слизь, которая совершенно безвредна, но с давних времен, по предрассудку, считалась очень ядовитой. На этом же обильном выделении слизи основан предрассудок, что саламандра не горит в огне, так как, брошенная в огонь, она действительно некоторое время спасается усиленным выделением слизи.
«Саламандра так холодна, – сообщает древний натуралист Плиний, – что от прикосновения ее, как бы ото льда, гаснет огонь. Слизь вытекает у
Представителем семейства саламандр может служить огненная саламандра (Salamandra maculosa), которая может быть названа также пятнистой, так как испещрена множеством желтоватых и золотистых пятнышек, разбросанных по черному фону. Живет она во всей Средней и Южной Европе, Северной Африке и в Передней Азии; обитает в сырых темных местах и днем прячется под корнями, под камнями или в норках. Самое важное для нее условие жизни – влага, так что в сухую погоду саламандра чувствует себя плохо и может даже совсем погибнуть. Не обладая способностью быстро двигаться, саламандра питается только такими животными, как слизняки, черви, улитки и т. п. Детеныши рождаются живыми. Головастики, снабженные жабрами, живут в воде, но осенью теряют жабры и поселяются на земле. На зиму впадают в спячку.
Едкая слизь, выделяемая кожными железами, служит для саламандры единственным орудием зашиты, и она пользуется им очень умело, брызгая ядовитыми каплями на расстоянии даже нескольких футов. Ядовитые свойства этой слизи, как мы видели, всегда очень сильно преувеличивались, но несомненно, что сок этот смертелен для многих мелких животных: птичек, гадов и пресмыкающихся. Из новейших опытов оказывается, что кожные выделения саламандры ядовиты при впрыскивании в кровь и при приеме внутрь. Отравленная птица не может стоять на ногах, ноги и пальцы ее судорожно сжимаются, она падает на бок и начинает быстро вертеться. Смерть наступает иногда уже через минуту после отравления. Однако для крупных животных и для человека яд этот не опасен и вызывает только легкое воспаление на коже.
При хорошем уходе саламандра может очень долго жить в неволе. У одного натуралиста она таким образом прожила 18 лет и приучилась на зов вылезать из своей норки за пищей.
В Альпах живет близкая родственница описанной – альпийская саламандра (Salamandra atra) несколько меньше ростом (11-13 см), глянцевито-черного цвета, без пятен. В большинстве случаев альпийские саламандры живут обществами в сырых лесах и ущельях; очень ленивые, медленные животные.
Тритоны (Molge) отличаются от саламандр несколько более удлиненным туловищем, сжатым с боков, а также зубчатым кожистым гребнем, который проходит посередине спины и вдоль
Гребнистый тритон (Molge cristata) может послужить типичным представителем всех тритонов. Длина его 13-14 см. Основной цвет темно-бурый с черными, белыми и ярко-желтыми пятнами различной величины. Живет во всей Европе, исключая крайних северных областей, и на Кавказе. На ногах у него имеются перепонки; по земле движется неуклюже, очень медленно, но в воде плавает хорошо, причем органом движения у него является хвост и только отчасти ноги. Если бассейн, в котором живут тритоны, пересыхает, то они продолжают жить на суше или впадают в состояние, подобное спячке, и таким образом переживают неблагоприятное для них время. Спячке подвергаются даже молодые тритоны, у которых еще не отпали жабры. Животные эти могут также переносить очень сильные морозы и после оттаивания благополучно оживают.
С самого раннего возраста тритоны питаются исключительно животной пищей, поедая мелких ракообразных, червей, других головастиков поменьше и, главным образом, насекомых и их личинки. У тритонов замечается способность изменять свою окраску совершенно так же, как мы видели у хамелеонов, но только в меньшей степени.
Тритоны плохо видят, так что ловля пищи для них представляет большое затруднение. Проворных животных им поймать трудно, и потому они часто голодают. Глазер описывает ловлю улиток тритонами. В поисках съедобных растений эти моллюски далеко высовывают свое тело из раковины. Случается, что при этом улитка попадется на глаза голодному тритону, и хотя он очень неуклюж и неповоротлив в своих движениях, но все же успевает захватить ртом еще более флегматичную улитку, которую затем с большим трудом медленно вытаскивает из раковины.
Весьма замечательна у тритонов способность воспроизводить утраченные части тела. Целая конечность, будучи отрезанной у тритона, снова вырастает. Спаланцани производил очень жестокие опыты над этими животными, отрезая у них ноги, хвост, выкалывая глаза и т. п., и оказалось, что все эти части полностью восстанавливались, даже по нескольку раз. Блюменбах вырезал у тритона 4/5 глаза и убедился, что через 10 месяцев у них образовался новый глаз, отличавшийся от прежнего только меньшей величиной. Что касается хвоста и конечностей, то эти части восстанавливаются такой же величины, как и прежние. Интересен рассказ Эрбера касательно живучести тритона.
Уж съел у него одного тритона и скрылся. Через месяц, передвигая в кухне большой ящик, за ним нашли совершенно высохшего тритона, которого, вероятно, выплюнул уж. Животное было на вид совершенно мертвым, и до такой степени иссохшим, что при первом же неосторожном прикосновении к нему у него отломилась передняя нога, но когда Эрбер положил его на землю цветочного горшка и облил водой, то тритон зашевелился. Тогда он посадил его в банку с водой и стал кормить; тритон быстро начал поправляться и уже через несколько дней чувствовал себя совсем благополучно. Оторванная нога вновь стала отрастать и через 4 месяца совершенно восстановилась.
Банка, в которой он жил, стояла на окне между рамами; однажды осенью случился сильный мороз, так что вода вся замерзла и банка лопнула. Чтобы добыть замерзшего тритона, Эрбер положил лед в кастрюльку с водой и поставил на плиту. Случайно он совершенно забыл о тритоне, и когда вспомнил через несколько времени и взглянул в кастрюльку, то увидел, что тритон снова ожил и делает отчаянные усилия, чтобы выползти из воды, которая успела уже сильно нагреться. Эрбер посадил его в новую банку, и животное благополучно прожило у него еще долго.