Жизнь жреца

Almerto

Отец и дочь зашептались о чем-то своем, как обычно, и довольный Император, приобняв дочь, понес ее от мелководья прочь и, поставив там на сухое место, оглянулся на своих воинов и охранников дочери. Поняли его с одного взгляда, и тотчас вокруг его

дочери образовали кольцо и, накинув на нее тонкие палантины, пошли вслед за ней, ведя ее словно слепую, хотя она видела всех прекрасно. До ворот они прошли без сучка и задоринки. А уже на открытых воротах, Император скинул свой дорогой кафтан и, потоптавшись на нем в грязном песке и пыли, надел вновь на себя.

На воротах, увидев разомлевших воинов, Император приободрился и сказал зычным голосом, ставя торгашеский акцент, крикнул, чуть не рупором делая свою огромную ладонь:

– У нас товар, у вас купцы. Выбор невест!

Те, рассмеявшись, кивнули и, окружив Императора и его всех воинов, повели их во двор и там, по цепочке передав князю Анору, что еще одна невеста прибыла, ушли обратно. Все воины с ворот, тоже посчитав, что сделали свое дело, ушли обратно вслед. Император улыбнулся своим воинам, и те разом кивнули на его молчаливый взгляд. Ведь их даже не обыскали. Все мечи, что были при них и остались. Чудо чудное. А ведь как думали – что крепости князей не взять.

Вдруг все притихли, услышав стон, полный боли. Сам Император первым прошел на стон и ужаснулся тому, что увидел.

Хрупкий паренек был связан, избит и выхлестан плетью так, что кожи и видно не было. Все лицо было отбито крепкими ногами палача. Его били насмерть!!! За что же такие муки ему? Кто тот ирод, что покалечил парня? Он был гол, и места живого не было на нем. Даже Аракая всхлипнула, увидев паренька, но ее отец тотчас посмотрел на нее грозно, и она тотчас встала на свое место. Один из слуг, увидев интерес торгаша, сплюнул в сторону паренька и пояснил:

– Он смотрел на мать, как на женщину, а не как взрослый сын. Он видел ее лицо и волосы. Его братья сейчас женятся и прощались с матерью, чтобы встретится с ней уже мужьями взрослыми. А он тайно смотрел за ними. За чистой, безгрешной.

Император поморщился брезгливо от этих жутких правил и законов Свиряжа. Сам он был не местный, и на его Родине таких правил не существовало. Он позабыл совсем об этом обычае и спросил лишь зло:

– Ну так увидел, и что с того?

Слуга, вытаращив глаза, прошептал:

– Так быть ему мужеложцем. За мать держится, как за бабу. Ее слова ищет. Таких сразу в печь или вот, как сейчас, чтобы, значит, гнил и пах, тем самым указывая, что будет за то, что хочешь связи с другим такого же пола. А он ведь и с женщиной еще не был, когда его братья уже всех девок в его возрасте потискали, да детей наделали.

Конец ознакомительного фрагмента.