Жизнь Зигмара
Шрифт:
На берегу, всего в нескольких ярдах от него, стояла тварь из ночных кошмаров: огромный кабан, сам Черный Клык. Его передние ноги — толстые, как три ствола — подрагивали от гневного нетерпения. Хребет и спина зверя заросли жесткой щетиной, топорщившейся вдоль позвоночника, бока были покрыты шерстью, черной с бурыми пятнами, похожими на засохшую кровь. Но больше всего в нем пугала голова, потому что она казалась слишком большой по сравнению с телом. По бокам от розового рыла торчало два клыка, черных и длинных, как мечи. Из пасти капала слюна, из ноздрей вырывался пар. Красные глаза, в которых, казалось, горел огонь гнева, не отрываясь смотрели на
Мальчики отступали, стараясь не поворачиваться к чудовищу спиной, а когда кабан сделал шаг вперед, все подобие мужества покинуло их, и они бросились к середине реки, то плывя, то пытаясь бежать, не переставая при этом взывать к богам о помощи.
Черный Клык вошел в реку, подняв вокруг себя фонтан засверкавших на солнце брызг, и мальчики испугались еще сильнее.
Зигмар выступил вперед. Черный Клык шел к нему, опустив голову и выставив вперед острые клыки, но Зигмар протянул к нему руку и посмотрел чудовищу прямо в глаза.
— Зигмар! — прокричал Вольфгарт. — Во имя Таала, беги!
Но Зигмар, казалось, не слышал его. Черный Клык набросился на него, но мальчик по-прежнему не отступал. Чудовище нависло над ним; холодные голубые глаза человека не отрываясь смотрели в полыхающие алым глаза зверя. Черный Клык заколебался, затем остановился, когда его дыхание почти коснулось руки Зигмара. Мальчик зашептал что-то, и зверь покачал головой. Ребята в страхе наблюдали за ними.
Зигмар коснулся ноздрей животного, затем провел рукой по щетинистой голове и обхватил кабана за шею. Вторая его рука скользнула по черной шкуре и нащупала что-то, застрявшее сразу за ухом, там, где кожа была мягче. Все это время он не переставая говорил с животным тихим, успокаивающим голосом, поглаживая и почесывая ему нос. Резким рывком Зигмар извлек какой-то предмет из плоти кабана. Черный Клык вздрогнул и завизжал, затем кивнул, развернулся и пошел к берегу, где и скрылся меж деревьев, не переставая искать на земле корм.
Зигмар показал затаившим дыхание мальчикам предмет, который держал в руке. Это был отломанный наконечник копья, покрытый кровью.
— Вот поэтому-то зверь и злился, а вовсе не из-за проклятия. Может быть, в тот судьбоносный день Свейн охотился за ним, и кабан хотел отомстить тем, кто причинил ему столько боли.
— Но его размер? — спросил Вольфгарт.
Зигмар пожал плечами:
— Не знаю. Может быть, боги решили сделать его наказанием или предупреждением для нас. В этом мире столько всего, чего мы не знаем.
— Мне вот интересно, отшлепает тебя твой отец за то, что ты нарушил его запрет, или устроит пир в твою честь, — хихикнул Вольфгарт. — По правде говоря, друг мой, ты не перестаешь меня удивлять.
Мальчики пошли домой, переполненные впечатлениями от увиденного. Все они испытывали благоговение перед сыном вождя. Зигмар бросил последний взгляд на лес, в котором скрылся Черный Клык, и поспешил вслед за своими друзьями к деревне.
БИТВА НА МОСТУ У АСТОФЕНА. История пятая,
Когда Зигмару исполнилось пятнадцать, его отец повелел ему предстать перед советом в Большом зале. Традиция унберогенов требовала, чтобы мальчик, достигший совершеннолетия, в бою завоевал
Вокруг было много врагов, земли племени наводняли бандиты, убийцы, зеленокожие, зверолюды и множество других опасных тварей. Жизнь людей часто висела на волоске, и обязанностью вождя было защищать свой народ от опасности. Такая проверка показывала, что сын вождя будет храбрым и достойным предводителем. Зигмар ждал этого дня всю свою жизнь, и вот он стоит в центре Большого зала и просит разрешения отправиться за щитом.
— Государь, благородные лорды, — произнес он чистым голосом. — Я достиг возраста совершеннолетия и прошу оказать мне честь и позволить возглавить наших воинов в бою, добыть себе щит и уважение моих людей, чтобы после того, как моего отца призовет Морр, они согласились следовать за мной.
Король Бьерн подарил своему сыну круглый щит, покрытый прочной кожей, которая крепилась медными гвоздями. Щит был зеленым, с изображением кабана. Зигмар улыбнулся, ибо это был Черный Клык, с которым он встретился год назад.
— Ты выступишь завтра с половиной воинов нашей деревни, — сказал ему отец. — Отправишься на юг, потому что мне донесли, что наши люди там страдают от набегов грозного оркского вожака. Поговаривают, что сам Гримгут Сокрушитель Костей — да разобьет Ульрик его кости на мелкие осколки — спустился с гор. Я приказываю тебе избавить наши земли от этой угрозы.
Бьерн прижал сына к груди:
— Возвращайся назад со щитом или на щите, — прошептал он.
Той ночью был устроен пир. В Большом зале стояли длинные столы, и воины, которые должны были завтра отправиться с Зигмаром, сидели за ними на низких скамьях, смеялись и пили за юного принца. Столы ломились от угощений: здесь был и жареный поросенок в меду, и вкусные кабанчики, зажаренные на вертелах, и ягнята с розмарином, и все эти яства были разложены по широким блюдам и сдобрены овощами, а над блюдами поднимался аппетитный парок. На тарелках были разложены тушеные молодые фазаны и цыплята. Густой, наваристый суп разливали прямо из котлов, и постоянно из бочонков лился пенный эль. На столе стоили и корзины, до краев наполненные яблоками и грушами, а также плоскими хлебцами, только-только вынутыми из печи.
Зигмар сидел рядом со своим отцом во главе стола. Он смеялся и шутил, облизывал жирные губы и кружками пил мед. Он заигрывал с девушками-прислужницами, которые все как одна пытались привлечь его внимание, с кокетливыми улыбками предлагая ему угощения и напитки — и не только!
Бьерн смотрел на сына и видел, что скрывается за этой бравадой. Он знал, что страх змеей свернулся в сердце юноши, потому что сам испытывал точно такой же страх в свои пятнадцать лет. Нет, его наследник не боялся смерти. Он боялся потерять лицо, не оправдать доверия всех этих людей. Но больше всего он боялся, что в конце концов окажется недостойным продлить королевский род, о котором так беспокоился его отец.
— Сын, — сказал Бьерн. — Я знаю, что ты чувствуешь. Ты и я во многом похожи, хотя иногда, в минуты покоя, ты напоминаешь мне свою мать. Это хорошо, что ты сейчас боишься. Человек должен встретиться со страхом и победить его, как он побеждает врага на поле битвы, — он указал на людей, пировавших за столом. — Завтра эти люди станут твоими воинами, и они последуют за тобой без колебаний.
Он улыбнулся и указал на лохматого Вольфгарта, сидевшего неподалеку от них. Вольфгарт заметил, что на него смотрят, и поднял кубок, приветствуя их. На лице его появилась широкая ухмылка.