Жизнь
Шрифт:
– Почему, Зоя? – тихо заговорил он, сверля меня медовыми и такими любимыми глазами. – Почему же ты отказываешься от меня?
Его непонимание усиливало мою боль. Я собралась с силами, чтобы попробовать заговорить.
– Я… не отказываюсь от тебя, – звучал мой прерывистый голос. – Я не в силах этого сделать, Себастьян.
Он удивленно расширил глаза и сделал еще шаг ко мне. Но как только протянул руку, я отступила и продолжила говорить:
– Я снимаю с тебя оковы. Дарю тебе свободу.
Я увидела, как
– От чего же ты решила, что мне нужна такая свобода? – хрипло спрашивал он, не опуская глаз.
Где же мне взять сил на этот разговор? Как устоять перед этими глазами? Как удержаться, чтобы не коснуться его губ? Провести рукой по запорошенным снегом волосам?..
– Ты сам все решил, Себастьян, – сдавленно пробормотала я, смахивая очередную слезу. – Разве забыл?
Нет, он все помнил. Я прочитала это в его вдохе с приподниманием плеч.
– Вот и я забыть не смогу, – прохрипела я и грустно улыбнулась: – С днем рождения, Себастьян!
Все. Хватит.
Я развернулась и пошла к ступеням крыльца здания суда. Шла к пустому, жестокому миру. К одиночеству и обреченности. К жизни без него. Без Себастьяна Эскаланта.
Как же так? Мысли роились в уставшем сознании. Взяв под руку Ксавьера, я плелась вверх по лестнице, а казалось, что спускалась в ад. Туда, где меня будут терзать, и резать за грехи. За все то, что я имела в земной жизни. Вот она расплата.
Я не хочу быть графиней. Мне не нужны деньги! Я хочу воспоминания нетронутые ядовитыми клещами обмана. Я хочу в свою квартирку и одиночество. Хочу целостности сердца. Хочу забыться и опять начать рисовать. Что-то или кого-то…
Все что угодно, только не облик Себастьяна Эскаланта.
Дела юриспруденции мне не знакомы и неинтересны. Отрешенная от внешнего мира переживаниями и сильными эмоциями, я невидящим взглядом смотрела на длинный стол из темного дерева с блестящей поверхностью, за которым восседали судья и адвокаты.
Испанская аристократия – это самое таинственное дворянство в мире. Если они не намерены выносить на общее обозрение какое-то событие или новость, то никто и никогда не прочитает в новостной строке об этом. Для титулованного сословия главное – семья. А семья для них – это все дворяне.
Когда-то, в прошлые века, титулы раздавались действующими монархами просто так. Теперь обычный официант может оказаться дворянином. В ту пору это казалось необдуманной расточительностью. Однако на деле стало выгодным вложением, которое позволяло удерживать тайны в кругу дворянской семьи.
Именно поэтому на масс-медию Испании были наложены ограничения. И сейчас я была несказанно благодарна за то, что мои глаза не болели от бликов фотовспышек, а слух не воспринимал остро-колющие вопросы журналистов.
Один из моих адвокатов – коренастый
Меня подавляли глаза непризнанного мужа, который сидел рядом с ними. Я не могла поднять к нему взгляд, боясь, что он прочитает меня. Снова.
В темную, прохладную комнату, где царила тишина, пропитанная серьезностью принятых здесь решений, вошел судья. Все приподнялись с мест, приветствуя его. Но тот лишь кивнул и расположился на главенствующем стуле. Я пытливо смотрела на пожилого мужчину со сдвинутыми кустистыми бровями, которые тронула седина.
Итак, финал.
Судья огласил тему сегодняшнего заседания и дал слово адвокатам. Я с трудом улавливала суть сквозь законную терминологию и судорожно сжимала пальцы, лежащие на коленях.
Себастьян пристально следил за мной. Я это чувствовала, замечая, как его скрещенные на столе ладони слегка подрагивали.
– Итак, – провозгласил судья. – По личному распоряжению его величества короля Фердинанда IV, который непосредственно причастен к оформлению данного брака, я готов аннулировать его, если обе стороны не предоставят новые аргументы для сохранения союза.
Мои адвокаты молчаливо ожидали. Мое сердце трепетно стучало, как вдруг…
– Ваша честь, новый и весьма весомый аргумент имеет место быть, – заговорил строгий голос одного из защитников Эскаланта.
Я дернула головой в его сторону, с трудом улавливая смысл слов.
– Озвучьте его, адвокат.
– У господина Эскаланта, имеются все веские причины полагать, что его жена беременна его наследником.
– Что?! – выдохнула я и оказалась в центре всеобщего внимания и осуждения за нарушение строгого заседания.
– Продолжайте! – потребовал судья.
Моя челюсть отвисла, пока я слушала слова адвоката противоположной стороны:
– Наш клиент требует медицинского заключения от госпожи Солер, которое подтвердит или опровергнет данное подозрение. В случае подтверждения – об аннулировании брака не может быть и речи.
Наступила тишина, как мне показалось, бесконечная. Я перевела взгляд с судьи на Себастьяна, который едва заметно приподнял уголки губ, глядя на меня медовыми, торжествующими глазами.
Зачем он это делает? Он знает, что от него я беременной быть не могу! А если подозревает, что я могла оказаться в положении от Ксавьера или Гаспара то, как он может допустить меня в свою семью?! Неужели деньги для него выше всех моральных ценностей?!
Моя боль переросла в злость и обиду. Это стало привычным послевкусием от его поступков.