Жизненное кредо – Лети!
Шрифт:
– Это возмутительно! Я порядочный мужчина!
– Ну, артист! Ну, талант! – восхищенно зацокал майор. – Ты не ту профессию себе выбрал, тебе бы в кино сниматься или на эстраду, все бы главные роли твои были.
– А может, и снимут, документальное, и Вас, товарищ майор, в главной роли! – подал голос сержант.
От такой перспективы лицо начальника растаяло и потеплело.
– Не боись, почти лейтенант, и тебя крупным планом снимем, уж я поспособствую! Видишь, Красавчик, какие у нас на тебя надежды, ты уж давай, не подведи!
Только теперь Аркадий понял, как сильно ему хочется пить, и одним глоткам осушил стакан.
– Славненько, быстро твой организм сыворотку правды принял, теперь язык сам по себе все разболтает.
– Ка-ка-я сыворотка, – заикаясь и бледнея, прошептал Смирнов. – Спасите, мне плохо! На сердце тяжесть…
– Признавайся, сбрось с души камень – сразу полегчает.
– Как бы нас, товарищ майор, тяжестью такого камешка не расплющило, – засмеялся сержант.
– Хвалю, коллега, юмор в нашем нелегком деле вещь не последняя. А ты, Красавчик, говори, скольких ограбил и убил?
– Признаюсь, многих убить хотел: Хмырева – подлеца и плагиатора, Лазейкина – кляузника и лизоблюда…
– Ты мне мужиками голову не морочь, про женский пол колись, имел в отношении них преступные намерения?
– Имел намерения, но не преступные. Любви и ласки от них ждал…
– Интимные подробности опустим, это не наш жанр. Дальше излагай.
– А это все!
– И сыворотка правды на тебя, подлеца, не действует! Ничего, ночку в голоде да холоде помурыжим, а завтра старыми методами будем из тебя правду вытаскивать!
А в это время новости о задержании Смирнова бурным потоком захлестнули весь его институт. Работа и диссертации были забыты, а личность Аркадия заслонила всё. И главное, ни у кого не возникло сомнений в правдивости обвинения, и всех интересовало только то, когда и где этот тайный Казанова успевал находить доверчивых женщин и куда дел награбленные деньги и бриллианты? В том, что этого удивительного человека они не увидят никогда, не сомневался никто. И так бы и случилось, если бы по невероятной, счастливой для Смирнова случайности не был пойман настоящий преступник Красавский.
Когда Аркадий появился в храме науке, о самой науке не помышлял никто. Все с удивлением и интересом посматривали на него – похудевшего, с новой прической, с ярким блеском в глазах, чем-то похожего на великого соблазнителя, но в современном облике. Пережитые страдания и новые впечатления заставили Смирнова по-новому взглянуть на всю свою жизнь. Всматриваясь в портрет Красавского, незаметно украденного им в кабинете майора, он понял главное – прежним он быть не хочет и не будет уже никогда.
Сумочка на миллион.
В полицию небольшого провинциального городка зашла взволнованная женщина бальзаковского возраста.
– Подскажите, кому я могу подать заявление о краже? –
– Вас обокрали? Что похищено: бабулькины бриллианты, несессер с деньгами? – самодовольно протянул трт, особо смакуя непривычное для подобного заведения слово «несессер».
– Грабитель вырвал из моих рук сумочку…
– Дамскую сумочку? Извините, но такие дела не по моей части, я к преступлению меньше чем на миллион и не притронусь. Подойдите к дежурному сержанту, он снимет с вас все, что полагается.
– Только показания, – улыбнулся подбежавший сержант. – Разрешите представиться: Удачный Сергей Петрович, можно просто Сережа.
– А я Мадлен Ивановна, проездом из Москвы.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Прежде чем сделать опись предметов, находящихся в сумочке, опишите, как выглядит сама сумочка?
– Небольшая, кожаная, красного цвета, от Петруши.
– С чужого плеча, значит, поношенная, – выглянул из-за спины Сергея капитан.
– Что вы, – произнесла Мадлен, – она новая, от Пьера Кардена, близкие друзья его ласково Петрушей зовут. Эта сумочка моя любимая, эксклюзив, сделана в единственном экземпляре.
– Вы знакомы с таким знаменитым Кутюрье? – к любезности сержанта прибавилась заинтересованность.
– Знакома много лет.
– А как выглядит ваша сумочка?
– У меня фото в телефоне есть, посмотрите. Да, на ручке еще повязан платок с брошью, эти вещи от Гуччи и Ковали.
– Что вам ковали? – опять встрял капитан.
– Это фамилии такие, итальянские, – недоуменно ответила женщина.
– Неужели те самые? – решил сгладить бестактность начальника Сергей Удачный. Простите, здесь так шумно, мы не расслышали. Пройдемте лучше в кабинет шефа, – и сержант поспешил увести пострадавшую подальше от завистливых глаз.
– Располагайтесь, а я готов записывать дальше. Что было в сумочке?
– Обычные дамские безделушки: косметика, духи, кстати, мои любимые, от Живанши, в фарфоровом флакончике династии Дзинь, – Мадлен Ивановна готова была расплакаться.
Что-то говорило сержанту, что, возможно, он поймал удачу за хвост, или вернее за сумочку, а чтобы непостоянная фортуна не покинула его, он для страховки плотно прикрыл дверь и, немного подумав, захлопнул окно.
– Надеюсь, пузырек не очень дорогой? – спросил сержант, надеясь как раз на обратное.
– То, что он стоит пятьсот тысяч, меня волнует в последнюю очередь…
– Пятьсот чего? – поперхнулся Сергей.
– Долларов. Но дело не в деньгах – это приятное и дорогое напоминание о моей любимой прабабушке: флакон ей подарил последний китайский император, и это все, что осталось мне от уникальной женщины в наследство.
– Подержать бы в руках такие деньги, – завороженно прошептал парень. – У меня бы только с руками такую вещь вырвали! Простите, отвлекся. Продолжайте, прошу вас.