Жизненное пространство. Трилогия

Колентьев Алексей Сергеевич

Белорус отжал тангенту на передачу. Пробормотав какой-то код, начал созваниваться с блокпостом. Это заняло минут пять, не больше. Затем повернулся ко мне:

– Будет сопроводилово, через полчаса дежурная группа подойдет с востока. Трое. Давно догадался?

– С самого начала знал. Только я вам не враг, да и то, что мы провернули, вашим только на пользу пойдет.

– Верно. Но вот документы… Дай их мне. – Обнаглевший секретчик протянул руку и простоял так, с протянутой рукой, минуты три.

Я усмехнулся, и парень невольно начал поднимать автомат. Вытянув обе руки перед собой, я успокаивающе начал отбивку давно заготовленной версии.

– Так

я тебе их и отдал. Это – страховка. Миллионер захочет наши бабки снова вернуть в семью, так сказать. Нехорошо получится, если ему это удастся. На данный момент флешкарта – это очень большая головная боль. Встречное предложение, Василь, можно сделать?

Боец опустил АК, недовольно мотнув головой, кивнул: продолжай, мол. Я присел возле ствола засохшего дерева, жестом предлагая сделать Василю то же самое. Он неохотно подчинился. Теперь вроде все успокоилось, разговор приобрел конструктивный характер.

– Смотри: твое начальство непременно хочет получить эти данные. Но что потом? Разработка, думаю, за пределами Зоны вообще невозможна. Сам знаешь, ни один артефакт дольше года за «колючкой» не работает, а унисолы явно сделаны для «внутреннего употребления», так сказать. Следовательно, что бы там ни было на флешке, быстрой выгоды это не принесет. Допускаю, что какие-то выжимки будут, но за это время твоим командирам не раз и не два дадут по шее, а на саму «Альфу» налезут все, кому Эдвардс скажет «фас!». Вы отобьетесь, но группировка, скорее всего, потеряет свои позиции и влияние в Зоне, что гораздо важнее спорных научных изысканий. Начальство твое этого не поймет, поэтому давай так: ты сам видел, как я передал Марине ОБЕ флешки, после чего произошли известные нам события. Это снимет все вопросы к тебе и по официальным каналам дойдет до амеров. Я же никому эти данные не отдам, даже если придется за это сдохнуть: что в Зоне создано, то тут должно и остаться. Нулевой вариант, короче.

Белорус задумался. С одной стороны, у него были четкие инструкции, с другой – он был полевым агентом и действовал больше на свое усмотрение, то есть как самостоятельная фигура. Иначе оба «альфовца» просто геройски погибли бы в бою, вместе с Пашей. Тайну нужно было уберечь любой ценой. Но убивать братьев мне не хотелось, да и «Альфа» как оперативная база больше подходила для моих вылазок в Зону, нежели Кордон, насыщенный агентурой всех разведок мира и в придачу информаторами уголовной верхушки Зоны. Чуть поразмыслив, Василь утвердительно кивнул:

– Добро. Верно мыслишь: некоторые двери лучше не открывать. Перебьются отцы-командиры. Знаешь, я здесь уже очень давно, словно всю жизнь только и делал, что ходил по этим заповедным местам. Тут хорошо: нет фальши и люди видны как на ладони… И друзья и враги. Как на войне.

– Довелось поучаствовать? – осторожно поинтересовался я.

Василь кивнул. Добродушная и вместе с тем печальная улыбка осветила круглое, перемазанное маскировочной краской лицо.

– Баграм, восемьдесят второй год. Я вертолетчик, Антон. Ребят вроде тебя кучу на своей «ладушке» у духов из-под носа домой перенес. Вот вроде война была, а на гражданке душно, хоть и стрельбы нет и духи далеко. Вранья много, люди жизни боятся. Почему так?

– Это нормально, просто там, где не стреляют, другая система ценностей. Жизнь продолжается, есть всякие удобства и блага – и люди воспринимают это как должное. Борьба за выживание переходит в иную плоскость: интриги, сплетни, бытовые дрязги. А здесь, – я повел рукой вокруг себя, – все возвращается в эпоху, когда главным было не слово,

а дело. И цена многих вопросов – это уже не цветные бумажки, а кровь и сама жизнь. Все переходит в плоскость инстинктов, упрощается.

Василь усмехнулся, напряжение постепенно отпускало секретчика. Этот раунд был за мной.

– Ты прям как профессор чешешь, будто и не прапор вовсе.

– Читал много – отец и дед долго библиотеку собирали. Я вроде как из интеллигентной семьи, поэтому и в армии без офицерского звания.

– Это как?

– Настоящий интеллигент хочет понять всё сам. Добраться до первоисточников жизни, не опираясь на авторитеты и не ища легких путей. Блажь конечно, но некоторые вещи лучше узнавать не из книг. Так я родителям и заявил. Они не препятствовали, хоть и не одобряли мой путь к истине, так сказать.

– Ты ее нашел, ну, истину эту?

– Ну, я же здесь. Значит, нашел.

Мы поднялись, и чувство у меня было такое, что каждый узнал для себя что-то важное, бродившее в подсознании и наконец-то оформившееся в некий осязаемый принцип мироощущения. Норд сообщил, что группа сопровождения уже в зоне прямой видимости. Я дал команду сворачиваться. Следовало пройти к КПП «Альфы» до темноты. Этот район Зоны был плохо изучен, и тут часто видели мозгоедов. Стать марионеткой и сделать такими же своих бойцов я не хотел.

Встреча сопровождающих прошла нормально – это был дежурный наряд засевшего в одном из заглубленных укрытий передового дозора. Они обменялись с Василем парой фраз, старший наряда кивнул мне, и через сорок минут моя группа уже была у знакомого шлагбаума. Казалось, только вчера я прощался тут с Лесником и его непростой дочкой. Василь переговорил с начальником караульной смены, и нас пропустили внутрь охраняемого периметра. Пройдя еще через одни ворота и миновав холмистый участок, весь изрытый воронками от мин, мы вышли на разбитую асфальтированную дорожку, ведущую к комплексу промышленных зданий, на местном жаргоне именуемых «Бар». Тут было три достопримечательности: забегаловка, известная под названием «Приют старателя», совмещающая в себе функции гостиницы и закусочной; штаб-квартира группировки «Альфа», контролирующей всю территорию Промзоны и расположившейся чуть южнее, особняком; и главный аттракцион Зоны отчуждения под говорящим названием «Арена». Насколько я понял, это некий гибрид судилища, гладиаторского ринга и тотализатора, чьи сводки жадно ловят по открытому каналу старатели по всей Зоне, а диски с записями боев расходятся по всему миру, прочно удерживая первые места в рейтингах запретных развлечений.

Миновав ров и еще один блокпост, мы оказались на территории Промзоны. Узкие улочки были полны народа, кто-то спешил уйти отсюда, кто-то возвращался. Вот мимо прошла группа «вольняг» в жутко радиоактивных шмотках – счетчики радиации тревожно затрещали. Вот на территорию базы «Альфы» вошли двое сменившихся с поста снайперов, сидевших где-то у северных ворот, там периметр граничил с Дикой территорией. Стволы держали в руках, я уловил знакомый запах горелого пороха: похоже, кто-то из шляющихся по руинам мародеров или наемников уже никуда сегодня не придет. Правду говорит народная мудрость: не бегай от снайпера – умрешь уставшим. У ворот, ведущих на базу, Василь с братом от нас отделились, мы пожали друг другу руки и разошлись. Несмотря на достигнутое соглашение, я знал, что секретчик свое еще взыщет. По его представлениям, я был его должником, что давало некий бонус на будущее. То, что он заявится ко мне с какой-нибудь мутной просьбой, – просто вопрос времени.