Жизни и судьбы
Шрифт:
И они, зная характер дочери: если скажет, то сделает, испугались.
– Делай, как знаешь, если тебе нравится нищенствовать и сопли наматывать на кулак. Вон его отец все свое состояние промотал в разгулах да в кутежах, а яблоко-то от дерева далеко ли падает! Согласия на этот брак мы с матерью не даем и приданного тебя полностью лишаем, вот тебе наш последний сказ! Через неделю после этого разговора с отцом Надежда и Григорий обвенчались и уехали в деревню под Новгород в его родовое гнездо.
Спустя год после
Следом за дочкой Надежда родила двух мальчиков, которые умерли в младенчестве от болезни. В 1909 году у них родился сын Петр, а еще через два года сын – Алексей. Вот тогда Григорий и задумался всерьез о жизни.
Слева – мать Петра с дочкой Екатериной, отец Петра
Россия стояла на пороге больших перемен. Он это чувствовал интуитивно. Волна недовольства народных масс поднималась и росла. Ее водоворот увлекал за собой не только рабочий люд, но и крестьянство. И в этом надвигающемся страшном водовороте событий надо было найти для себя и своей семьи безопасный путь, чтобы уцелеть, иначе он понесет, закрутит тебя, как щепку, опустит на самое дно, подбросит и выкинет прочь.
Глава 6
Рождение дочери. Нападение на Петра
Ровно через неделю после переезда Петра и Марии в новое жилье, в ночь с третьего на четвертое февраля у Марии начались схватки. Петр насмерть перепугался, разбудил Дарью Михайловну, хозяйку дома, Она успокоила его, сказав, что ничего страшного нет, все женщины рожают, но посоветовала не медлить, вызывать «скорую» и отправить Марию в роддом.
Рано утром Мария родила дочку.
Невозможно описать, какой радостью и гордостью весь день светилось лицо Петра. Он раздобыл где-то цветы, хотя их было просто невозможно найти в феврале.
Их передали Марии вместе с лимоном, срезанным по этому случаю добрейшей хозяйкой квартиры Дарьей Михайловной с лимонного деревца, которое росло у нее в кадушке много лет и дало единственный лимон за все время.
Через неделю Мария с ребенком были дома.
– Красивая у тебя, Петр, дочка, – любуясь малышкой, сказала Дарья Михайловна.
Сердца Петра забилось радостно от этих слов, хотя он и сам, как только увидел, отметил, что дочка у него – красавица.
Он не стал откладывать и на следующий день поехал в загс, чтобы зарегистрировать дочку.
А то же время в семье у их давних знакомых – Паревских, у невестки Софьи Артуровны, с которой мать Петра
«Вот незадача, – подумал Петр, – они с Марией тоже решили дочь назвать Людмилой». Но он ничего не сказал об этом Софье Артуровне, а только пообещал выполнить просьбу.
Уже в загсе он вдруг решил, что его дочь должна иметь другое имя, и оно должно быть особенным, таким, какого больше не встретишь ни у кого. И назвал дочь Мюдой в честь Международного юношеского дня. Его дочь родилась красивой девочкой. «Так пусть же она будет вечно молодой, пусть никогда, даже с годами не стареет и не блекнет ее красота», – решил он.
Время катилось, как всегда, с неимоверной быстротой, оставалось всего три дня до отъезда Петра для дальнейшего прохождения службы в Ленинградский военный округ: – месту его назначения.
Поздно вечером они с Марией возвращались от матери и отца. Слишком долго засиделись они за столом, всей семьей отмечали рождение дочки и внучки. На следующий день с вечерним поездом Петр должен был уехать в Ленинград. Он просил мать позаботиться о Марии и ребенке, пока он будет в отъезде.
– Как только удастся получить хоть какое-нибудь жилье, – сказал он, – сразу же приеду и заберу семью.
Мать обещала сделать все, как просил сын. Его жену и внучку она не оставит без присмотра.
Когда Петр с Марией стали собираться к себе, она, словно почувствовав материнским сердцем что-то неладное, сказала, обращаясь к сыну:
– Поздно уже, и на дворе вон какая темень. Может, заночуете у нас, а утром пойдете?
Но Петр отказался:
– Нет, мама, у вас так тесно, самим-то негде спать. Не тревожься за нас, потихоньку дойдем до дому, – и добавил, улыбаясь: – пройтись перед сном и подышать свежим воздухом полезно не только нам, но и ребенку, тем более что мы сегодня с дочкой так и не успели погулять, а детям свежий воздух необходим.
Он взял на руки дочку, закутанную в теплое ватное одеяло, перевязанное красивой алой лентой, попрощавшись и пожелав всем спокойной ночи, они с Марией вышли.
Не успели они завернуть за угол, как из темноты вывернули две подозрительные фигуры, одна высокая, а другая поменьше и направились прямо к ним.
– Эй, вояка, не одолжишь нам свою телку минут на двадцать-тридцать позабавиться? – произнес пьяным голосом долговязый, а тот, который был поменьше ростом, хихикнул.
Кровь прилила к голове Петра, он понял, что с этими отморозками придется разговаривать на кулаках. Он быстро передал ребенка испугавшейся Марии и тихо произнес: