Жизни немертвых важны
Шрифт:
— Здесь всё украдено до нас, увы, — обернулся я к городу, когда вышел на остатки контрольно-пропускного пункта. — Прощай, негостеприимный город...
Что же делать дальше?
Они пытались похоронить меня в стальном саркофаге, а перед этим удерживали насильно, обвиняя в действиях, о совершении которых я ничего не помню! А ещё они предали меня!
Глубоко внутри начал раздуваться пожар гнева.
— Думаю, будет не лишним проследовать за персами и разнюхать обстановку, — произнёс я, почёсывая подбородок. — А ещё узнать, какой же сегодня, всё-таки, день и год!
Отметив
/Королевство Алеманния. Город Вормс, трактир «Полная чарка»/
— Ну и какой смысл нам был лезть сюда? — поинтересовалась Валентина у Савушкина.
Бывший капитан милиции с болезненным выражением лица натирал проспиртованной салфеткой расшибленный в трактирной драке лоб.
— Пасть разевать надо поменьше, — строго припечатал его бывший майор Точилин. — Могли бы и разминуться с этими идиотами, а теперь проблемы...
— Да как разминуться? — возмутился Савушкин. — Я просто сидел, просто выпивал, а этот на меня поднос опрокинул, ну я и высказался...
— У нас мало денег, экипировка в ауте, а из-за тебя пришлось... — начал выговаривать ему майор.
— Да верну я всё, верну! — отмахнулся бывший капитан. — Руки и ноги в порядке, здоровья как у коня — заработаю.
— Не выводи это в такую плоскость, — попросил его бывший майор Точилин. — У нас нет такого понятия как «ты нам должен столько-то денег». Вместе зарабатываем — вместе выживаем.
— Ага, такая хрень могла случиться с каждым, — согласился Леонид Маркедонов, бывший старший лейтенант милиции.
Они сидели за грубым дощатым столом и ужинали после не особо-то и лёгкого дня. Жизнь наёмника тяжела, а Судьба выделила им именно эту нелёгкую стезю.
«Я уже начал забывать, каково это — жить иначе...» — с тоской подумал Точилин.
После гибели Алексея всё как-то...
— Эй, рус, — обратился к нему таинственного вида мужик лет сорока. — Слышал, у вас суховато в кружках.
У местных есть целая субкультура наёмников. «Сухо в кружках» — это значит, ребята активно ищут работу. Выражение интуитивно понятно и говорящий этой фразой не показывает, что у наёмника сейчас нет работы, денег и он в отчаянии. Просто на выпивку слегка не хватает...
Русами их называют за говор. С нативными русами они ничего общего не имеют, языки совершенно другие, иная письменность и вообще, это какие-то средневековые типы, не пускающие в свой круг странных пришельцев, но говор Ивана и Ко показался смутно похожим на наречие местных русов, поэтому их банда наёмников была отнесена к русам.
— Ты правильно говоришь, — кивнул Иван.
Пришлось старательно учить латынь, которая здесь ходит как лингва франка. Ещё кто-то на среднегреческом болтает, но таких можно встретить не везде. У немцев, а они сейчас у немцев, германские языки, коих великое многообразие, не особо в ходу, потому что налицо
— Меня зовут Гендриком, — представился незнакомец. — Я представляю здесь одного уважаемого человека, которому не пристало водиться в таких сомнительных местах, но нужны люди, которые сделают кое-какую работёнку.
— Иван, — кивнул ему бывший майор Точилин.
Майором он был тогда, вечность назад, в другом мире... Работа была тяжёлой, но интересной, особенно когда они столкнулись с Алексеем Душным. Такого азарта от своей работы он не испытывал вообще никогда. Самые мёртвые глухари, самые безнадёжные дела — раскалывали как орешки, легко и быстро, успевай только документацию заполнять. Но за всё приходится платить. Вот и заплатили.
— Нужно выгнать одну кучку святош христианских, — продолжал Гендрик. — Заняли хорошее место недалеко от города, разумеется, незаконно. А на это место есть интерес моего господина.
— Цена вопроса? — поинтересовался Иван.
— Сколько хотите? — вместо ответа спросил Гендрик.
— Двадцать силикв, — назвал первую попавшуюся цену бывший майор Точилин.
— Двадцать силикв, — кивнул германец. — Убивать никого не надо, но надо, чтобы эти христиане покинули то место. И чтобы без пожаров, потому что их дома нужны моему господину.
Они очень редко соглашаются без торга, поэтому Иван был удивлён. Он рассчитывал удержать цену где-то на уровне десяти силикв, но сегодня повезло.
— Ясно, — деланно равнодушно вздохнул он. — Предоплата — половина.
— Странные вы наёмники... — произнёс Гендрик. — Но я уже слышал о ваших обычаях.
Обычно тут оплата либо сразу, либо в конце. Первое, конечно же, встречается гораздо реже. Доверия на этой земле нет, ни у заказчиков, ни у исполнителей, поэтому приходится идти на полумеры...
Вообще, последние годы избавили Ивана и его людей от, оказавшегося очень эфемерным, налёта цивилизованности. Надо поучаствовать в бессмысленном противостоянии двух графов, убивая при этом совершенно непричастных ополченцев? По солиду на брата. Надо сжечь посевы соседней деревни, чтобы напомнить о невыплаченной задолженности? Двенадцать силикв и амфора масла. Надо выселить божьих людей с занятой ими земли? Выходит, что двадцать силикв...
И всегда не хватает. Вроде бы серьёзные деньги — а хватит на неделю существования или на один флакон лекарства для Георгия Ильича...
Да, Георгий Ильич, несмотря на то, что был ещё крепким мужиком, сильно сдал. Осознание невозможности вернуться домой ело его изнутри, терзало и мучило, поэтому здоровье сильно пошатнулось, а теперь, когда стало известно, что дома их больше не ждёт ничего...
Иногда ему казалось, что барахтаться нет никакого смысла. Не жизнь, а выживание, тяжёлое, с надрывом. Душной был прав — здесь паршиво, несмотря на то, что мир зелёный, с чистейшим воздухом, без паров бензина и химикатов. И страшно себе представить, через что пришлось пройти Алексею, прежде чем он отмучился...