Жнец. Книга седьмая
Шрифт:
Встав на траектории пути моего врага, я приготовился к тому, чтобы впервые покинуть пространство Теневой Бури без костыля в виде предварительно брошенной Дуги той же стихии.
Не зная, что может произойти дальше, я напитал свой Покров до максимума, истратив большую часть последней энергии и оставив малую кроху лишь для того, чтобы не получить откат от истощения. Затем покинул пространство Теневой Бури, одновременно с этим нанося удар в область грудной клетки движущегося силуэта.
Снаружи было нестерпимо жарко, ведь мой противник дураком
Будучи слепым, глухим я не был, поэтому сдавленный хрип белого балахона порадовал мой слух прежде, чем я ощутил трепыхания своего противника.
Балахонщик болтался на моей руке, которая пробила его грудь в области сердца. Смог же почувствовать это я лишь только после того, как с меня слетел Покров из-за невозможности его подпитывать.
Уже будучи готовым к тому, что сейчас немного обгорю, я понял: этому не суждено случиться. Момент исчезновения Покрова моего противника идеально совпал с таковым у меня. Вот только в случае белого балахона это произошло из-за преждевременной смерти своего владельца.
Не в силах держать труп врага на своей вытянутой руке ввиду небывалой усталости, внезапно накатившей на меня, я опустил свою конечность, позволяя телу белого балахона медленно сползти по ней и рухнуть на землю.
Недолго сопротивляясь своему желанию, я сам расставил руки в стороны и упал наземь.
«Все равно ничего не видно, а так хоть отдохну немного», — было последним, о чем я подумал, не замечая приглушенные крики Кей в моей голове.
Москва
Оцепление вокруг черного купола
— Командир, что делаем? — спросил боец, которому совсем недавно испортили его винтовку.
— Ты находишь себе новое оружие, остальные встают на свои позиции, — смотря в точку, в которой пару минут назад еще стоял наглый нарушитель правопорядка, давал команды старший отряда. — А я буду докладывать кому надо о том, что мы не справились с поставленной нам задачей, допустив проникновение внутрь не только оцепления, но и самого купола.
Бойцы направились исполнять приказ, а командир отряда, сняв со своей головы шлем, выудил из своей разгрузки переносную рацию. Прокрутив переключатель каналов, он сменил частоту, на которую требовалось докладывать лишь в крайнем случае. Это был единственный канал, на котором присутствовал сам цесаревич Российской империи.
Утерев пот со лба, командир отряда повернулся лицом к куполу, чтобы никто из бойцов не заметил смятения на его лице, и, крепко зажмурившись, нажал на кнопку передачи на рации:
— Орел седьмому! Прием, — отжав кнопку, мужчина выждал несколько секунд, после чего продублировал вызов: — Орел ответьте седьмому! Прием.
В этот же момент в наушнике командира отряда, который был настроен
— Саня, ты ополоумел, что ли? На кой хер ты Орла вызываешь в обход меня?! — мужчина не мог не узнать голоса своего непосредственного начальника, майора Когортова. — Тебе погоны жмут?!
Командир отряда хотел было ответить своему начальнику, как вдруг рация в его руках издала коротких хрип, что свидетельствовало о том, что кто-то на том конце провода резко схватил свое устройство для передачи информации, случайно нажав на кнопку. Спустя еще секунду из динамиков послышалось:
— Орел! Слышу громко и четко! Прием, — как и голос своего начальника, таковой, что принадлежал Михаилу Романову, мужчина спутать не мог.
— Прорыв внутрь объекта на седьмом участке! — кратко и по делу довел информацию до второго человека Российской империи на данный момент. — Повторяю! Прорыв внутрь объекта на седьмом участке! Прием.
— Принято! Выдвигаемся! Конец связи.
— Конец связи, — продублировал командир отряда оцепления и, опуская руку с рацией вниз, невзначай взглянул на свои погоны.
— Тебе пи… — хрипы в наушнике не дали до конца расслышать произнесенную начальником Александра фразу. Но здесь и гадать не приходилось, чтобы понять, что хотел донести майор Когортов. — Тоже выдвигаюсь.
Решив подождать начальство на видном месте, Александр двинулся к автомобилю нарушителя, возле которого все еще стоял водитель графа Новикова, окружённый тремя полицейскими. Несмотря на то, что мужчина никак не проявлял со своей стороны агрессии, они продолжали держать его на мушке своих пистолетов. На это человек Новикова ухмылялся, широко расправив плечи.
— Поднасрал нам твой господин, — закурив сигарету, произнес командир отряда оцепления, когда подошел к автомобилю. — Конкретно так поднасрал…
— Не волнуйтесь, товарищ капитан, — по-военному обратившись, проговорил водитель. — Господин с Его Императорским Высочеством неплохо ладят.
— Боюсь, это к делу не относится, — отрицательно покачал головой Александр, после чего, затянувшись сигаретным дымом, добавил: — Здесь чрезвычайная ситуация и дело, связанное с куполом, под юрисдикцией имперской службы безопасности. А твой господин наплевал на все это, преследуя собственные цели. Такое не позволительно даже людям благородного происхождения.
— Это позволительно, когда дело касается Рода! — заявил водитель графа Новикова. — И я смею вам напомнить, что внутри ловушки находится сестра моего господина, так что он был в своем праве.
— Кто тут в праве и не в праве, решают сотрудники службы безопасности! — прокричал один из полицейских и направился к мужчине с явным намерением того ударить, однако на его пути возник командир отряда оцепления и зло спросил:
— Что ты творишь, сержант? Моча в голову ударила? — полицейский под его напором скуксился. — Иди освежись, пока я вместо тебя присмотрю за опасным преступником.